Судьба амазонки - Milla Smith

Вскоре из ворот выехал небольшой отряд, возглавляемый Архелией и Коринн. Других подруг дочь вождя не стала брать в цитадель графа. Достаточно было и двух. Чарами красавицы Архи намеревалась воспользоваться, лишь чтобы отвлечь от важного разговора ненужных свидетелей. Воительницы разоделись и блистали золотом и пурпуром. Привыкшие видеть выезжающих на тренировки вечно грязных и оборванных воинственных соседок местные крестьяне невольно отрывались от работы на полях и провожали девушек восторженным взглядом. Зрелище действительно было впечатляющим. Дочь барона осталась довольна произведённым эффектом.

Подъезжая к небольшой крепости, Архелия всё более ощущала необъяснимую тревогу. Явных причин для неё не было, но предчувствия ремнём сжимали осторожное сердце. Спутницы целиком полагались на интуицию своей предводительницы и уверенно скакали позади. Стража крепости открыла ворота, даже для порядка не спросив, кто перед ними. Внутри оказалось очень оживлённо. Архелии подумалось, что союзники и не покидали графа с момента одержанной победы. Воины, похоже, отмечали её не первый день, что было заметно по их красным опухшим рожам. Великолепие амазонок было оценено, но не совсем так, как хотелось бы Архи. Дочь барона прошла в дом графа в надежде найти там более трезвых собеседников. Сопровождавшие Архелию и Коринн девушки без особого энтузиазма остались снаружи под прицелом сальных острот и намёков. Предводительницу никто не встречал. Пройдя по уже знакомому коридору, Архи оказалась в толпе пирующих вельмож и военачальников. Среди них были и женщины, но дочь барона так и не смогла определить, кем являются обнимающиеся с присутствующими или хохочущие на коленях ухажёров и целующие всех, кто попадал в зону их досягаемости, толстушки. Может, не в меру подвыпившие жёны или прислуга с определённым стилем поведения, призванная развлечь гостей? Различия, во всяком случае, уже стёрлись. Свободные нравы, что царили здесь, резко контрастировали с чопорными добродетельными устоями, царившими за пределами замка среди простых людей. Появление новых лиц на миг привлекло внимание собравшихся, но о них тут же забыли. В воздухе висел смрад от смешения запахов пота, перегара и коптящих факелов. Архелия и Коринн ещё не привыкли к новой атмосфере и закашлялись, приближаясь к столу графа. Роскви мгновенно увидел прекрасных (на общем фоне) воительниц и поднялся им навстречу, держа в руках очередной наполненный кубок. Он изрядно пошатывался, но разум и речь его оставались ясными и чёткими.

– О, приветствую! Я позвал вас, чтобы вы разделили с нами радость победы. Садитесь, вкусите нашего угощения и вина, – он широко повёл рукой. – Я ценю вашу помощь. Благодаря ей нам удалось взять крепость Хозяина голыми руками. Обидчик наказан. Справедливость взошла на свой трон лёгкой походкой. Такой же, как твоя, – граф неловко ткнул толстым пальцем в грудь Коринн и, наткнувшись на железо доспехов, не смутился. – Ешьте, пейте, веселитесь! Сегодня я добрый. Просите, чего хотите, но не более того, что я могу оторвать от сердца.

– Красиво поёт, – шепнула Коринн в ухо Архелии, склонившей голову в знак приветствия.

– Спасибо за добрые слова. Так редко слышим мы их от сильных мира сего, – ответила дочь вождя.

– Заслужили, – снисходительно улыбнулся граф.

– С удовольствием присоединимся к вашему застолью.

Роскви указал Архи на место рядом с собой. Ему не терпелось самому выведать тайну неизвестно откуда появившихся в его землях воительниц. Сперва щедрый хозяин предполагал хорошенько угостить предводительницу, слухи о необузданном нраве которой уже дошли до него. Для Архелии подали кубок и свежеиспечённый хлеб. Дочь барона выпила за удачу и здоровье победителя и принялась за еду. Помогая руками и любимым кинжалом, Архи положила запечённой оленины на лепёшку и с удовольствием жевала, разглядывая пышную свиту Роскви и прочих гостей. Привыкшая к шумным сборищам с детства дочь вождя ощущала себя среди господ как рыба в воде.

Коринн, напротив, растерялась и замерла подобно каменному истукану. Однако это обстоятельство не мешало большинству присутствующих за столом мужчин проявлять чудеса обходительности по отношению к ней. Они своими назойливыми ухаживаниями привели красавицу в ещё большее смущение. Девушка казалась неземным существом, чистым и невинным, невпопад спустившимся на грешную землю и забывшим дорогу обратно. Ни иссушающий ветер, ни обжигающие лучи солнца, ни тяжёлый ратный труд так и не смогли стереть дивной красоты с её лица. Коринн чувствовала себя белой вороной. Она не могла постоять за себя другим способом, кроме кинжала, но в доме графа подобный способ не годился. Поэтому красавица ушла в себя и хмуро поглядывала на беседующих Роскви и подругу.

Тогда как Коринн считала минуты до освобождения её от тяжелой повинности присутствия на пиру, Архелия могла спокойно обсудить с графом некоторые спорные детали оплаты. К удивлению предводительницы, хмельной владыка земель прекрасно соображал и не уступил ей даже золотого. Он упрекнул Архелию за самодеятельность в разграблении крепости, но великодушно простил и даже пообещал обеспечить участие девушек в следующих военных рейдах. За это воительницы могли безбоязненно пользоваться всеми льготами, которые даны его дружине. Никто не посмеет вмешиваться в дела веры женского сообщества, а амазонки по первому требованию обязаны были прибыть в полном вооружении к стенам его цитадели. Договорённость устроила обоих. Дальнейшие разговоры ни к чему не обязывали, они являлись прощупыванием слабых и скрытых сторон противника. Дочь барона хорошо знала цену подобной «дружбы» между кошкой и мышкой. Тем не менее со стороны могло показаться, что они мило болтают, словно старые знакомые.

В тот вечер за длинным столом находился и гость, присутствие которого сыграло важную роль во всех дальнейших событиях. Если бы Архелия или Коринн встретились хоть раз с ним глазами, многих ошибок удалось бы избежать. Но за пеленой дымки, висевшей над празднующими, лица Тибо было на разобрать. Воин сидел среди самых уважаемых гостей. Рядом пристроился толмач, который переводил ему беседы за столом или с готовностью передавал речи своего господина окружающим. С момента появления в зале Коринн для молодого вождя перестали существовать болтливые после обильных возлияний друзья, он полностью отрешился от бесшабашного веселья и прекратил прикладываться к кубку с вином. Вкус еды и шум праздника не проникали сквозь плотную занавесь, которую коварные боги накидывают на глаза своих жертв, обречённых на любовь. Весь мир исчез из поля зрения могучего воина, прибывшего со своей дружиной на помощь графу. Для Тибо осталось только одно светлое пятно в окружающем мраке – лицо Коринн в окружении золотистых локонов. Именно оно притягивало, заставляя терять власть над собой. Неведомое доселе сладкое чувство, прокравшееся в душу, он не желал ни приуменьшить беззаботным разговором, ни ослабить силой разума. Заматеревший в боях воин всецело отдался внезапно нахлынувшей на него страсти.

Граф бросал изредка тревожные взгляды на верного союзника и давнего соседа-землевладельца. Когда день подошёл к завершению, Роскви поднялся, дал знак всем, что пир окончен, и первым вышел прочь. За ним потянулись пошатывающиеся гости и приближённые. Архелия не скрывала радости от итогов разговора с местным вождём. Коринн вздохнула с облегчением:

– Значит, завтра домой поедем? Ещё день тут я не выдержу…

Дочь барона беззаботно рассмеялась, подруга давно не слышала от неё такого искристого, задорного смеха. Сказывалось действие выпитого не в меру вина. Выйдя на чистый воздух, они с удовольствием вдохнули полной грудью. Их маленький отряд уже расположился на ночлег в тесной пристройке, припозднившимся спутницам оставалось последовать их примеру. Две девушки несли караул, оберегая сон своих соратниц. Лошади мирно жевали сено, а безоблачная лунная ночь украшала мир голубоватыми оттенками.

В это время в комнату графа без предупреждения ввалился воин, потерявший на пиру самого себя из-за присутствия Коринн. Он не извинился за своё внезапное вторжение и тяжело дышал то ли от быстрой ходьбы, то ли от волнения. Роскви отметил необычное состояние давнего знакомого, хотя и был сильно навеселе.

– Что с тобой, Тибо? – граф легко мог изъясняться с другом на его языке без толмача.

– Свяжи меня, я за себя не ручаюсь, – прохрипел воин.

– Ладно, остынь! Знаю я твою проблему. Видел, как ты застыл, уставившись на белокурую красотку.

– Она мне нужна!

– Бери, они сейчас здесь ночуют.

– Я так не хочу. Навсегда надо.

– Попроси богов.

– Не шути со мной. Я знаю, ты мастер устраивать любые дела, помоги!

– Ну-ну, успокойся, Тибо! Хорошо, я что-нибудь придумаю. Ради нашей давней дружбы, – граф по-отечески обнял могучего воина и легонько направил его к двери. – Отдохни, иди… Завтра у меня будет какой-нибудь план, обещаю. Надо же и мне поспать!