Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости - Лина Калина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Выбор у меня не очень. — Я ещё минуту разглядываю скрипку, а потом убираю её на прикроватный столик. — Как думаете, почему лиорд Эдриан выкинул свой инструмент?
— Это очевидно. Подумай хорошо. Скрипка ему больше не нужна
— Почему? — восклицаю я, не в силах сдержать дрожь в голосе.
Ривз долго молчит, прежде чем спросить:
— Ты не знаешь третьего правила крепости, Ири?
Я отрицательно качаю головой. В комнате словно становится холоднее.
— Арх — сердце рода, пьющее силы из души хранителя, — говорит он медленно. — Передавая арх, прежний хозяин разрывает связь… и свою жизнь. Артефакт вырывает искру, без которой маг умирает. Такова цена власти и преемственности.
— Вот как… — Я резко встаю, отворачиваясь, чтобы спрятать лицо от его взгляда. Горячие слёзы жгут кожу. Но я уже знаю: слабым здесь не место.
Закрываю лицо ладонями, понимая, что натворила. Я должна была отказаться от арха… должна была!
Ривз осторожно касается моих рук, убирая их от лица.
— Не плачь. Эдриан знал, на что шёл.
Его холодный тон только усиливает моё отчаяние. Как он может так спокойно говорить об этом?
— Я обещаю защищать тебя столько, сколько потребуется. До тех пор, пока ты сама не скажешь: мне пора уйти. Слышишь? Только… не плачь. Прошу.
Я поднимаю на него глаза — он так близко, его голос звучит почти нежно, но внутри всё сжимается от тревоги.
— Кто ты, Ривз? — шепчу я, всматриваясь в его лицо. — Не хранитель, я это знаю. Служишь Вейлу? У тебя его почта… зачем ты здесь? Почему молчишь?
— Я говорю достаточно, чтобы ты выжила. Всё остальное не важно.
— Нет, важно! — Мне кажется, что я кричу, хотя голос звучит хрипло. — Кто ты, Ривз?
Он вздыхает и молчит, расстёгивая пиджак.
Страшнее всего то, что, несмотря на все мои сомнения, я верю ему. Что бы ни скрывал Ривз, я знаю: он не причинит мне зла. И это доверие пугает больше всего.
Ривз аккуратно вешает пиджак на спинку стула.
— Я тебе доверяю, — слова вырываются, прежде чем я успеваю их осмыслить.
— Даже если я убийца? — спрашивает он, и в его взгляде скользит что-то холодное, неподвижное, как лёд на дне глубокого озера.
82. Последний урок для хозяйки
«…Даже если ты убийца?» — мысленно повторяю его слова.
Колеблюсь всего секунду, не зная, как реагировать. Он проверяет меня? Вновь вглядываюсь в лицо Ривза: есть ли в нём та жестокость, что присуща палачам?
— Я бы доверилась тебе, даже если ты убийца. Я знаю: моей смерти ты не желаешь, — наконец отвечаю. — Остальное неважно.
Ривз оценивающе смотрит. В янтарных глазах неожиданно вспыхивает искра — удовлетворение.
— Хорошо, — негромко произносит он отворачиваясь. — Тебе нужно отдохнуть.
— Ты убивал прежде? — вырывается у меня.
Его пальцы замирают на узле галстука. Гнетущая тишина затягивается, и я уже думаю, что ответа не будет.
— Да, убивал, — говорит он. — И в этом нет ничего, чем можно гордиться.
— Но ты не хотел этого, верно?
— Иногда долг требует того, чего не желает сердце, — отвечает Ривз, освободившись от галстука и аккуратно вешая его на спинку стула.
— Тогда… — я вздыхаю, чувствуя себя глупой, но не могу удержаться: — Значит, ты жалел об этом?
— Жалеть? — Ривз хмурится. — Жалость, Ири, не меняет прошлое. Она лишь отягощает совесть. Отдыхай. — В его голосе звучит мягкость, но одновременно и властный оттенок, которому сложно не подчиниться. — Можешь раздеться до нижнего платья, я не стану смотреть.
Он садится за стол и начинает перебирать бумаги.
Я моргаю, пытаясь осознать услышанное. Он серьёзно? Вот так просто?
Да он даже не посмотрел на меня, когда это сказал!
Мои щёки пылают. Теперь не знаю, что смущает больше: сама идея раздеваться в присутствии хранителя или его полное равнодушие.
— Не станешь смотреть, — ворчу под нос. — Ну, мог бы хоть одним глазком, для приличия…
Сердце нервно подскакивает от собственной дерзости, но в глубине души ситуация одновременно смешит и раздражает.
Я украдкой бросаю взгляд: Ривз невозмутимо продолжает разбирать бумаги, даже не думая повернуться ко мне.
Отлично! Тоже мне, рыцарь морали!
Оставшись в одном нижнем платье, я быстро юркаю под одеяло и натягиваю его чуть ли не до подбородка.
— Всё, я в домике, — бормочу не удержавшись. — Теперь можешь работать спокойно, великий блюститель приличий.
Его рука замирает на полуслове, будто он всё же слышит моё бурчание. Вместо ответа Ривз слегка качает головой. Я успеваю уловить его профиль: уголки губ едва заметно дёргаются.
Это… улыбка? Или мне показалось?
Прячу лицо в мягкой ткани одеяла. «Ну и, пожалуйста. Я-то думала, что ему нравлюсь. Но нет… Он, видите ли, благороден… или равнодушен. Даже не знаю, что хуже!»
Ворочаюсь, пытаясь устроиться поудобнее, но сон не идёт. Приподнявшись на локоть, я наблюдаю, как он перебирает документы и делает пометки.
Наконец, я задремала, но сон был неглубоким.
Когда снова открываю глаза, комната залита мягким светом магической сферы. За окном — ночь.
Ривз всё ещё работает.
Я осторожно выбираюсь из постели, что-то кажется странным. Первые секунды не понимаю, что именно. Всё вокруг выглядит, как прежде: мягкий свет магической сферы, холодный пол под босыми ногами, за окном ночь. Но внутри что-то не так, словно моё тело знает то, что ум пропускает.
И здесь озаряет. Волосы!
Я машинально касаюсь плеча и ощущаю, как мягкие пряди скользят по пальцам. Длинные, шелковистые, блестящие. Замираю, а затем судорожно хватаюсь за них обеими руками, словно боюсь, что они исчезнут, если отпущу.
— Что… это? — шепчу я.
Пальцы дрожат, когда я провожу по волосам, ощупываю каждую прядь.
Помню, как их обрезали. Помню холод ножниц и остроту лезвий. Всё это было не просто воспоминанием — это часть меня, часть того унижения, которое я пережила.
Но сейчас? Сейчас они снова здесь! Длинные, золотистые, словно ничего этого не происходило.
Нет, неправда. Я дёргаю за одну из прядей, сильно, почти до боли.
Затылок отзывается неприятным уколом. Реальность! Это действительно реальность. Сердце
