Лейтенант космического флота - Геннадий Борчанинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главный калибр зарядили на максимальную мощность, я снова взял в прицел станцию. Нажал на спуск, даже не дожидаясь сближения с ней, а затем отвернул к спутнику гиганта, тому самому Беш-Алты.
Второй залп вышел удачнее первого. Орбитальная станция вспыхнула белым заревом, началась неуправляемая термоядерная реакция, словно бы на орбите планеты зажглась маленькая звёздочка. «Гремящий» был уже далеко на пути к спутнику, к колонии.
Орбитальная бомбардировка, с одной стороны, дело нехитрое. Возьми любой достаточно большой предмет и запусти его в цель, а гравитация сделает всё за тебя. Но именно она и начинает доставлять проблемы, когда ты пытаешься прицелиться, потому что выстрел в вакууме это одно, а выстрел по планете или спутнику — совсем другое. К тому же физика полёта снаряда будет отличаться от планеты к планете. Ещё и недостаточно большие или тугоплавкие снаряды могут просто сгореть в атмосфере без следа, если эта самая атмосфера есть. Короче говоря, тонкостей слишком много, и орбитальными бомбардировками обычно занимались специально обученные экипажи и корабли. Но при желании это мог сделать любой. У меня же этого самого желания было хоть отбавляй.
«Гремящий» вышел на низкую орбиту Беш-Алты. Ещё немного, и это будет уже суборбитальный полёт. Рискованно, конечно, учитывая, что топлива у нас в обрез, но так будет вернее всего.
Внизу раскинулась рыжая каменистая поверхность. Почти безжизненная, во всяком случае, по всем справочникам собственной флоры и фауны тут не было. Только туранцы, добывающие здесь редкие металлы.
Колония тут была совсем крохотная, по большей части здесь работала автоматика, но менее важной она от этого не становилась. Карахисар должен быть разрушен.
Её купол защищал колонистов от внешней среды, экстремально низких температур ночью и чудовищной жары днём. Но не от орбитальной бомбардировки. Проходя над колонией, я просто и бесхитростно ударил по ней из главного калибра. На её месте остался только выжженный кратер, и «Гремящий» немедленно начал подниматься выше и выше.
Наша месть свершилась.
— Всем спасибо, все молодцы, — проговорил я в интерком. — Теперь уходим отсюда.
Глава 25
За нами наверняка отправился в погоню весь туранский флот, все корабли из ближайших систем немедленно полетели к Карахисару, противостоять вторжению имперских сил. Вот только мы уже ушли в гиперпространство, с чувством выполненного долга покидая туранскую систему.
«Минерва» вместе с остальными кораблями эскадры должна была ждать нас в системе Х-1014, ещё одной необитаемой окраине имперского пространства, а уже оттуда мы все вместе выдвинемся. Хрен его знает, куда именно, эту информацию до меня ещё не довели. Обстановка менялась если не с каждым часом, то в течение дня несколько раз как минимум. Да и секретность никто не отменял, такие подробности лучше передавать непосредственно перед началом операции, по защищённым каналам связи.
Командовать эскадрой будет, несомненно, тяжёлый крейсер «Минерва». Либо один из наших адмиралов лично примчится зарабатывать новые медали и ордена. Меня устроит любой вариант.
Ну а пока мы вновь летели через гиперпространство, занимаясь приведением «Гремящего» в порядок. Когда от боеспособности корабля прямо зависит сохранность твоей шкуры, как-то уже не хочется отлынивать от работы. И поэтому все рвали жилы, ремонтируя то, что не успели или не смогли отремонтировать раньше. То, что не требовало покидать корабль.
Участия в ремонте не принимал только я. Не потому, что мне было лень или что-то в этом духе. Я отсыпался в каюте, пока эсминцем управлял автопилот. Госпожа Фидлер своим волевым решением отстранила меня от несения службы, заявив, что мне нужен отдых, а в гипере с кораблём управится даже обезьяна, не то что автопилот, специально для этого предназначенный. Спорить я не стал. Чувствовал, что она права, хоть и порывался геройствовать дальше.
Поэтому всем процессом руководил старший мичман Добрынин. Его хоть и серьёзно ранило во время драки с «Фатихом», обожгло руку так, что рукав скафандра оплавился, Добрынин всё равно старался держаться. Собственным примером демонстрировал несгибаемый дух имперского офицера. В отличие от меня. Впрочем, упрекать меня в чём-то даже мысли ни у кого не возникло, всё же я был и.о. командира и единственным человеком, способным полноценно управлять кораблём.
В гиперпространство снова погрузились лишь самым краешком, я не мог позволить себе риск ещё больший. Мы уже достаточно рисковали в последнее время, а излишний риск рано или поздно заканчивается трагедией. Хватит с «Гремящего». Мы не так сильно спешили, чтобы нырять до умопомрачительных скоростей, которых наш эсминец может и не выдержать.
А мне нужно было сохранить его хотя бы до прибытия в Х-1014. Надеюсь, нас не бросят в бой сразу же, как только мы поступим в распоряжение командира эскадры. «Гремящему» требовалось немного времени, чтобы прийти в себя после двух сражений подряд.
Ещё и нехватка персонала ощущалась теперь особенно остро. Даже не в том, что рулить эсминцем мне приходилось теперь в одиночку, а вообще. Раненые, конечно, возвращались в строй, но далеко не все, и этого всё равно было мало для полноценной службы. Некоторым приходилось буквально дневать и ночевать на своих постах, не только мне. Вакансий открылась просто уйма, и я даже сомневался, что нашему командованию удастся найти столько желающих послужить Империи.
Хотя о нападении туранцев на мирную системуU-681наверняка уже стало известно во всех системах и колониях, на пункты отбора должны толпами ломиться добровольцы. Я бы, пожалуй, отправился, не будь я уже офицером космического флота Империи.
Аккурат перед тем, как выйти из гипера, ко мне пришёл вестовой. Тихонько поскрёбся в дверь каюты.
— Господин лейтенант! Вы просили напомнить… — произнёс он из-за двери. — Скоро выходить.
Скрепке я тоже поручил разбудить меня и дать сигнал за двадцать минут до выхода. Вестовой пришёл буквально на минуту раньше.
— Иду, — отозвался я. — Спасибо, Максим.
Я неторопливо оделся, привёл себя в порядок, перед выходом посмотрелся в зеркало. Из зеркала на меня смотрел незнакомый мрачный тип с чёрными кругами под глазами, осунувшийся, бледный. В гроб краше кладут. Я протёр глаза, поправил фуражку. Лет пять назад я бы такого товарища обошёл десятой дорогой.
Привычным уже маршрутом отправился к командирской рубке. Рекомендации начальника медицинской службы выполнены, можно возвращаться к работе. Кроме меня, никто не рассчитает манёвр и не выйдет к «Минерве»
