Лейтенант космического флота - Геннадий Борчанинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в свободное время следил за политической обстановкой, как советовал мне Василий Янович. Нырнул в политику с головой, так сказать, погрузился целиком, вникая в хитросплетения внешних сношений Империи, начиная от шизофренических теорий, будто настоящее правительство Империи сидит на Старой Земле в секретном бункере или что под личиной государыни скрывается сразу несколько ксеносов, и заканчивая вполне адекватными выкладками о текущей ситуации в галактике.
И, судя по всему, назревала очередная заварушка. Все бряцали оружием, кидались громкими заявлениями, демонстративно разрывали отношения, вспоминали старые обиды. Империя, Туран, Альянс, Федерация, мелкие независимые системы, чьи-то вассалы, Старая Земля, и прочие, и прочие. Все как с цепи сорвались. Мировая напряжённость росла как на дрожжах, и я чувствовал себя сидящим на пороховой бочке и жонглирующим горящими факелами. Учитывая, что мы сидим тут на границе и представляем собой военную машину Империи, любое неверное движение с нашей стороны может привести к катастрофе. Уже чуть не привело.
Из штаба сектора прилетали шифровки с приказами, по большей части бесполезными. Мол, оставайтесь на месте, патрулируйте систему, не поддавайтесь на провокации.
Провокаций и не было. В системе U-681вообще никто не появлялся, кроме наших же снабженцев. Торговля практически замерла, контрабандисты притихли, иностранцы не смели показаться в системе. Границы оставались закрытыми, а присутствие «Гремящего» надёжно предотвращало любые попытки эту самую границу нарушить. Название нашего эсминца слишком часто мелькало в новостных лентах в последнее время. Было у всех на слуху.
Я запросил в штабе информацию по местоположению других наших кораблей. В такое время жизненно необходимо знать, где находятся соседи, чтобы заранее рассчитать маршрут к ним, если вдруг потребуется срочно придти на помощь. Или если помощь вдруг понадобится нам.
В соседней системе, в восьми световых годах отсюда, находился «Стремительный», малый эсминец того же проекта. Чуть подальше, в тринадцати световых годах, на ремонте находился тяжёлый крейсер «Минерва», с другой стороны, в десяти световых, курсировала пара корветов «Грозный» и «Бойкий».
Все мы формально считались одним соединением под командованием адмирала Строгова. Фактически от этого седомудого аксакала, помнящего если не полёт Гагарина, то как минимум изобретение гипердвигателей, толка никакого не было, рулили всем его заместители, вице-адмиралы Кононенко и Мельников. И даже так корабли, по большей части, были предоставлены сами себе. Космос слишком огромен, чтобы эффективно управлять подобными соединениями, разбросанными по соседним системам. Поэтому от капитанов требовалась изрядная доля самостоятельности и инициативности, потому что слепое следование приказам из штаба — прямой путь к поражению.
И через какое-то время этот нарыв, собиравшийся последние несколько недель, всё-таки лопнул.
На вахте стоял лейтенант Борисов, а я отсыпался, так что боевая тревога стала для меня неожиданностью, поднявшей меня, едва лишь я крепко уснул.
Ревела сирена, красные аварийные лампы тускло мерцали вместо обычного корабельного освещения. Я спешно натянул мундир, залез в скафандр. Будь я на мостике, в самой защищённой части корабля, скафандром я бы снова пренебрёг, но сейчас мне нужно было добраться до своего места через весь корабль, и я не стал рисковать.
На эсминце царила суматоха, но вполне управляемая, регулярные тренировки сделали своё дело, каждый знал своё место и порядок действий по тревоге. И я тоже. Так что я собрался и побежал в сторону командирской рубки.
— Что случилось? — на бегу спросил я у кого-то из рядовых операторов.
— Не могу знать, господин лейтенант! — крикнул он в ответ.
Я запросил по внутренней связи командирскую рубку. Вместо этого ко мне выехала Скрепка в огромных наушниках, демонстрируя свои попытки подключиться к каналу связи.
СВЯЗЬ ОТСУТСТВУЕТ
Попытка повторного соединения через 3…2…1…
Системное сообщение ярко мигнуло несколько раз прямо перед глазами. Ясно, работают глушилки, или наши, или же… Чьи-то ещё. Но внутрикорабельный интерком должен работать.
— Всем занять свои места! Это не учебная тревога! — раздался хриплый сдавленный голос Макаренко.
Твою мать…
Приглушённый красный свет действовал на меня как красная тряпка на быка, я бежал по длинному коридору, громыхая тяжёлыми магнитными ботинками.
Эсминец вдруг тряхнуло, я резко потерял равновесие, отлетел к стене, хватаясь раскрытыми ладонями за гладкую металлическую поверхность, побежал дальше. Было очень неприятно осознавать себя маленькой песчинкой в механизме корабля, ещё и вдали от капитанского мостика, где я мог приносить хоть какую-то пользу. Здесь, в коридорах, я ощущал только беспомощность и бесполезность.
К дверям командирской рубки я подлетел как раз в тот момент, когда корабль тряхнуло снова. Макаренко и Борисов были уже на месте, я с размаху опустился в кресло старшего помощника, немедленно включаясь в работу.
Туранский крейсер вышел из гиперпространства в сопровождении трёх лёгких корветов и немедленно открыл по нам огонь без всякого предупреждения. TCG Fatih, так он назывался по нашим справочникам.
— Связь они глушат? — спросил я.
— Они… — сквозь зубы процедил капитан.
Значит, надо отходить за пределы зоны действия глушилок и посылать сигнал. В штаб сектора и всем нашим соседям. Вот только корветы пытались связать нас боем, пока крейсер методично расстреливал наши щиты с максимального расстояния. Капитан отчаянно маневрировал, уворачиваясь от систем наведения крейсера, словно мы находились не на громадном эсминце, а на юрком истребителе, лейтенант Борисов вёл ответный огонь. Пока безрезультатный, но мы должны были хотя бы продемонстрировать его, показать свой оскал.
— Отходим? — спросил я, размечая цели для наших вспомогательных орудий.
— Куда⁈ — воскликнул Макаренко. — У нас приказ! Стоять!
Я не трус, но у меня холодок пробежал по загривку, несмотря на то, что я потел в жарком скафандре, в отличие от них обоих, сидевших в форменных кителях.
— Господин капитан, нам надо передать сведения! О начале вторжения! — воскликнул я.
— Станция передаст! — огрызнулся он.
— Её тоже глушат! — рыкнул я.
Иначе и быть не могло. А приказ оставаться в системе U-681 явно не относился к подобным ситуациям. В моей системе приоритетов гораздо важнее было передать известие о вторжении, а не распылиться на атомы под огнём превосходящих сил противника. Долго мы так не выдержим.
— Щиты девяноста четыре процента! Генератор не вывозит! — крикнул я.
Туранские корветы безостановочно поливали нас огнём своих лазерных пушек, чтобы перегрузить щиты и дать возможность главному калибру
