Изгой - Кеннеди Эль

– Еще нет. – Хотя я более чем уверен, что уже очень скоро он будет запихивать руку мне в штаны, пыхтя мне на ухо о том, как это неправильно. У каждого свои фетиши. – Но скажем так, Гвен наверняка умеет смещать челюстной сустав, потому что…

– Ага, да. Ты сегодня видел член. Я понял.

– Оу, детка. – Я устало заваливаюсь на диван. – Что такое? Ами так и не бреет киску, прежде чем слать голые фотки?

– Отвали, козел. – Он швыряет в меня карандаш, который чуть промахивается мимо моей головы и оставляет дырку в коже дивана.

– Господи, ладно. Что ж мы такие обидчивые.

– Нельзя быть таким безрассудным.

– Еще как можно, – весело отвечаю я и тут вспоминаю про заначку, которую сохранил на закуску. Я сдвигаю сломанную ножку кофейного столика и вытряхиваю оттуда пакетик с двумя таблетками викодина.

– Чел, что за хрень? – Сайлас вскакивает с места. – Завтра первое соревнование по плаванию.

– Ага, и мне надо немного восстановиться. – Я растягиваюсь на диване и подкладываю под голову подушку.

– А если тебя на наркоту проверят?

– Не парься. У меня внутренняя дорожка. Ничего нового.

Один из первых уроков, который я выучил по поводу этих соревнований: у всех лучших атлетов есть свои люди среди антидопинговой комиссии. И это касается всех уровней. Любого спорта. Избежать теста до смешного просто, когда у тебя есть связи и мотивация.

– Тебе бы тоже не помешало, – говорю я, держа таблетку на кончике пальца. – Расслабишься.

– Проехали.

Все еще пыхтя после своей маленькой истерики, Сайлас срывает с себя рубашку и бросает галстук на стол. Я наблюдаю поверх подлокотника дивана, как он раздевается перед шкафом, и даже успеваю увидеть его обнаженным в полный рост, прежде чем он натягивает пижамные штаны и футболку.

– Что я вообще понимаю, правда же? – говорит он, натягивая наушники и падая на кровать с книгой. – Развлекайся.

Я кладу таблетки на язык и сглатываю.

– Уже. Глава 36. Эр Джей

Когда бассейн забит зрителями, он сразу кажется меньше. В воздухе повис общий гул еще шести школ, толпящихся вокруг, пока пловцы нарезают круги для разогрева. В здании потрескивает нервозная, вежливо враждебная атмосфера. Я ловлю на себе чужие взгляды. В тенях кроются хищники, пытающиеся меня оценить. Кто такой этот новый парень и есть ли у него зубки? Пришла пора нашего первого соревнования в этом сезоне, и только сейчас я полностью осознаю, на что подписался. Игры кончились. Девять парней твердо намерены выйти отсюда победителями и рассчитывают на то, что я их не подведу. Честно говоря, это заставляет меня сомневаться в их рассудке. Мне бы не хотелось состоять в команде, членом которой являюсь я.

И тем не менее имеем, что имеем.

– А бывало такое, чтобы кто-то прыгнул в воду и немедленно забыл, как плавать? – спрашивает Картер Сайласа, выбираясь из воды и саркастично подмигивая мне.

Сайлас, пожалуй, лучший в нашей команде. У него все получается легко. А Картер – живое доказательство того, что деньги не могут купить мозги.

– Все мы нервничаем иногда. – Сайлас толкает меня локтем. Вероятно, видит в моих глазах свет фар несущейся на меня воображаемой фуры. – Все нормально будет.

– Ага, я знаю. – Пожалуй, умолчу о том, как прошлой ночью мне приснилось, будто я внезапно отупел и начал плескаться по-собачьи посреди эстафеты.

– Как хорошо, что я плыву перед тобой. – Картер позади нас делает те раздражающие дыхательные упражнения, пыхтя так, словно рожает. – Не хочу плыть через пятьдесят метров блевотины.

– Это было бы что-то новенькое. – Сайлас встряхивает руками и делает несколько упражнений на растяжку, чтобы не закостенеть, пока мы стоим на краю бассейна. – Слышал пару раз про парней, которые в бассейне обосрались, но никак не про то, чтобы в воде блевали.

В животе сворачивается легкое беспокойство.

– Вот поэтому я и не завтракал.

– Не самое лучшее решение. – Он бросает мне один из своих энергетических гелей. – Тебе нужны силы.

Мы относим наши вещи к лавке команды, ожидая, пока начнется первый заплыв. Сейчас нужно просто держать нервы в узде и не давать мышцам остыть, при этом не измотав себя раньше срока. Я не знаю, что еще делать, поэтому хожу из стороны в сторону.

Приходит очередь Лоусона сделать пару пробных кругов, и он прыгает в бассейн. Навыки у парня впечатляющие. Сила и точность, с которыми он гребет, совершенно не сочетаются с его характером.

– Вот объясни мне, – сухо говорю я. – Лоусон впихивает в себя больше химозной дряни, чем больной лейкемией. Как он после этого еще и плавает? – Я всеми руками за медикаментозное лечение, но Лоусон выводит все на новый уровень. Предложите ему чистый уран в форме таблетки, он и его попробует.

Сайлас поднимает голову и смотрит, как Лоусон разворачивается на том конце бассейна.

– Это его суперсила. Необъяснимая. Даже не пытайся ее понять.

– Половину времени я не уверен, что он вообще осознает, где находится.

– Половину времени он и не осознает. – Сайлас подбирает сумку и куртку Лоусона, пока тот делает еще пару кругов. – Он так часто отрубался, что уже, пожалуй, на рекорд идет.

Беспечность – или равнодушие – Сайласа на тему проказ Лоусона остается для меня загадкой. Я вообще плохо понимаю их отношения. Сайлас бесконечно получает из-за него по шее, а взамен, кажется, не имеет ничего. Когда-то же ему должно надоесть жрать дерьмо, пока Лоусон пляшет посреди своего личного замка удовольствий.

Это наводит меня на еще один вопрос.

– Как ты вообще сюда попал? – спрашиваю я у Сайласа.

– Куда, в команду?

– В Сендовер. Ты из тех парней, кому учителя бы доверили последить за яйцами Фаберже и своей кошкой-диабетиком. Как ты попал в школу для преступников, извращенцев и пропащих душ?

Все, что я смог найти, это то, что его исключили из Балларда, но его бывший директор поскупился на детали, заполняя отчет. Под «причиной для отчисления» он написал только «нарушение порядка». Из того, что я знаю, Сайлас – воплощение порядка, а не наоборот.

Он пожимает плечами и, не глядя на меня, снова начинает растяжку.

– По глупости. Мы отмечали очередные соревнования в Балларде, я перепил. Следующее, что я помню, это как врезаюсь в ворота на футбольном поле. На машине директора.

– Серьезно?

– Родители уговорили его не подавать в суд, и полиция отпустила меня с предупреждением за пьянку. Но, разумеется, меня отчислили. Попал сюда.

– Ну, видимо, по людям не всегда можно сказать, какие они, – как бы между прочим говорю я.

– Не лучший мой момент.

Да и история не очень. Я себе выдумал похожую, и именно поэтому я в нее не верю. Конечно, даже паиньки иногда принимают дурные решения. И некоторые люди не умеют пить. Все это очень правдоподобно. Но без какой-либо причины я почему-то твердо уверен, что он врет. Что наш чудо-мальчик скрывает?

– Эй, Шоу! – разносится над бассейном знакомый голос. – Ножки зачет!

Слоан только что ворвалась в здание вместе с Фенном. На ней огромная футболка с логотипом плавательной команды Сендовера, свисающая с одного плеча и едва прикрывающая короткие джинсовые шорты, при виде которых я сразу вспоминаю последний раз, когда мое лицо было между ее ног.

– Ну ты и сияешь. – Они подходят ко мне, и Фенн прикрывает лицо рукой. – Они тебя что, детским маслом намазали?

Пошло-поехало.

– Давайте, выскажитесь уже по полной, – говорю я им. Знал же, что так будет. Остается надеяться, что им быстро надоест и мы сможем спокойно жить дальше.

– Привет, солнце. – Слоан уже здоровается с Сайласом, обнимая его сбоку.

Он обнимает ее в ответ, и я вижу, как его пальцы на секунду задерживаются на ее руке, прежде чем отпустить. На этот раз вместе с горячей ноткой ревности приходит и укол подозрения. Может, у Сайласа и есть своя девушка, но мне все сложнее становится верить, что он не сохнет при этом по моей.

– Пойду закончу разминку, – говорит он, кивая, и отходит к скамье.