Опасный поцелуй - Джефф Эббот

– Обнаружены ли на теле мистера Хаббла какие-либо другие следы примененного к нему насилия? – спросил он. – Находился ли он под воздействием наркотиков и не было ли на него оказано какое-то другое воздействие?

– Имела место интоксикация, и сейчас мы ожидаем результатов токсикологической экспертизы. Других следов какого-либо насилия на нем не было.

Уит поблагодарил ее, и она отошла в сторону.

– Я приобщаю к протоколу дознания, – сказал Уит, – предсмертную записку, найденную на месте происшествия несовершеннолетним сыном покойного. – Уит поднял аккуратно упакованную в целлофан записку. Публика молчала; по щекам Люсинды текли слезы. – На самом деле я хотел бы зачитать ее, чтобы внести данный текст в стенограмму слушаний.

Уит медленно прочитал записку вслух – последнюю боль Пита Хаббла и его признание вины в смерти своего брата Кори. Люсинда громко всхлипывала, а Фейс обнимала ее за плечи. Сэм весь дрожал, не отрывая взгляда от Уита, Велвет издала какой-то протестующий звук, но другие присутствующие зашикали» на нее. Когда Уит закончил, она встретилась с ним глазами и укоризненна покачала головой.

Прежде чем поднять судейский молоток, Уит дал установиться тишине в зале.

– Этот суд постановляет, что покойный Питер Джеймс Хаббл погиб от огнестрельного ранения в результате самоубийства 12 октября сего года. Я намерен заверит копию окончательного протокола дознания и предоставить ее в территориальный суд. Данное заседание суда закрыто. – Уит стукнул молотком. Все закончилось очень быстро, и он заметил на лицах разочарование, оттого что слушание получилось таким необычайно коротким.

Велвет не сдавалась.

– Вы что, решили пошутить? Что это еще за дерьмо? Даст мне кто-нибудь хоть слово сказать? – крикнула она со своего места.

– Заседание закрыто, мэм, – учтиво напомнил ей констебль. – Если у вас есть протест, вы можете подать его.

– Если здесь нет справедливости, я, черт побери, буду добиваться ее в другом месте! – громко заявила Велвет. – Пошел ты, Мозли!

Уит не обращал на нее внимания, молча собирая свои бумага. Вокруг Велвет зашумел хор неодобрительных замечаний; в гневе оттолкнув какую-то пожилую женщину, которая хотела ее успокоить, она пулей вылетела из зала суда.

Уит шепнул Ллойду:

– Следуйте, пожалуйста, за этой женщиной. Я хочу знать, что она будет делать.

Ллойд направился к выходу, пробираясь сквозь покидавшую зал толпу. К Уиту протиснулась Клаудия и поймала его за руку.

– Я бы хотела вас на пару слов, ваша честь. Наедине, – сказала она. Голос ее был тихим, но чувствовалось что от ярости она готова убить его.

– Относительно чего?

– Относительно того, почему ты не вызвал меня дать показания на этом слушании.

Уит пожал плечами.

– Я действительно не видел в этом необходимости. ~ Он сошел с возвышения, на котором стояло судейское кресло.

Клаудия уставилась на него, не веря своим ушам.

– Не видел необходимости? Господи, Уит! Ты проигнорировал связь Пита с Джейбсом, его сделку с Дэдоучем, неприязненные отношения с Хабблами, развернувшуюся борьбу за опекунство. Боже, что же ты тогда не проигнорировал?

Он покинул зал суда через заднюю дверь. Клаудия ни на шаг не отставала от него. Толпа гудела, как рой растревоженных пчел. Уит представил, как сенатор Хаббл со слезами на глазах выступает сейчас перед телевизионными репортерами.

Клаудия закрыла за собой дверь.

– На самом деле мне не хочется говорить здесь все, что я о тебе думаю, – возмущенно произнесла она.

– Можешь сказать. Меня это не сломает.

– У тебя была масса поводов сомневаться, Уит. Во-первых, тебе нельзя было обойти тот факт, что Пит имел дело с известными преступными элементами; во-вторых, ты должен был сделать акцент на том, что все, связанное с проектом нового фильма Пита, исчезло. Кроме того, ты как будто забыл, что Пит требовал от своей матери и жены опекунства над своим сыном и что он нанял молодую женщину, активно собиравшую компромат на Джейбса Джонса.

– А еще, – вставил Уит, – имеет место факт, что в твоем полицейском участке не умеют правильно обращаться с вещественными доказательствами. Возможно, ты должна мне просто поверить, Клаудия.

– Поверить тебе? Если ты даже не пытаешься объяснить мне, с чего это вдруг судья Мозли так резко поглупел и его коэффициент интеллекта упал сразу пунктов на сто! Господи, Уит, на тебе же лежит ответственность! Или твоя главная задача заключалась только в том, чтобы осчастливить Фейс Хаббл?

– Теперь полиция должна будет прекратить расследование. – Он не смотрел на нее, стаскивая с себя мантию и вешая ее на плечики.

– Думаю, да. У Дэлфорда по этому поводу просто соски на груди деревенеют.

– Спасибо за столь яркую образность, – сказал он. – Знаешь, если впоследствии появится дополнительная информация, я могу снова назначить дознание по этому делу.

– Надеюсь… А большая Фейси разрешит тебе это сделать?

– Все, хватит, – резко оборвал он. – Можешь оставить весь свой яд для себя, пока не узнаешь всю историю до конца.

Клаудия скрипнула зубами.

– Хорошо, ваша честь, – с язвительной насмешкой произнесла она. – Тогда расскажите мне.

– Я действительно оставил в протоколе дознания достаточно места, чтобы в дальнейшем внести туда новую информацию, – медленно сказал Уит. – Я не вызвал Сэма Хаббла в качестве свидетеля, не выслушал показаний Хезер Фаррел о том, что она нашла, не упомянул о связях между Джейбсом и Питом, между Дэлоучем и Питом и подчеркнул, что Гарднер плохо выполнил свою работу. Как ты и сказала, масса сомнений.

Клаудия пристально смотрела на него.

– К чему же ты клонишь, достопочтенный?

– Я собираюсь на несколько дней уехать из города.

– Зачем?

– Понимаешь, есть одна умная вещь, которую я должен сделать.

Клаудия на мгновение задумалась.

– Господи, Уит. Неужели тебе угрожали?

Она удивила его. Он любил Клаудию; эта женщина производила на него впечатление усердного следователя, настойчивого и решительного, но не особенно наделенного полетом фантазии. Она, казалось, в большей степени была подвержена приступам нетерпения, раздражительности и упрямства.

Он постарался ничем не выдать своего замешательства.

– Конечно нет.

В дверь постучали, и в кабинет Уита вошел Дэлфорд Спаерс, с порога одаривший судью Мозли слабой улыбкой – такими улыбками обычно обмениваются на похоронах, когда давно не виделись друг с другом, а теперь и рады встретиться, но удручены поводом этой встречи.

– Уит. Клаудия, – сдержанно приветствовал их Дэлфорд. – Ты быстро вершишь правосудие, Уит. Я знаю, что все это было трудным испытанием для каждого из нас.

– Ну вот, еще одно раскрытое дело, – язвительно подытожила Клаудия.

Дэлфорд покачал головой.

– Ты неправильно все воспринимаешь, Клаудия. Я действительно очень давно знаю Люсинду, и я знал Пита. Это было на него очень похоже: просто явиться в родной дом и устроить там беспорядок для собственной матери. Она подарила своим детям весь мир, и посмотрите, во что это для нее обернулось. – Шеф нервно пригладил пальцами свои усы. – Теперь нам предстоит сосредоточиться на другом деле и помочь бедной мисс Бэлью найти ее дочь.

– А как насчет того, чтобы разыскать Хезер Фаррел? – спросил Уит.

Дэлфорд пожал плечами.

– Она ведь числится сбежавшей из дому.

– Девушка, которая купила два билета на автобус, не воспользовалась ими, а теперь еще и исчезла, – напомнил ему Уит. – Мне интересно, для кого был этот второй билет.

То, что Хезер уехала, стало для него неожиданностью. Возможно, она что-то видела, а потом ее заставили молчать те же люди, которые угрожали и ему. Уит почувствовал, как его охватывает чувство горячего стыда и недовольство собой. Да, Хезер могла сейчас прятаться где-нибудь под железнодорожным мостом, лакомиться жареной рыбкой на пикнике или лежать в траве лицом вниз с пулей в голове.

Если его догадки верны, нельзя бросать это просто так, решил он. Черт с ними, с этими выборами.

– Я бы действительно чувствовал себя намного спокойнее, если бы вы все-таки нашли Хезер.

– Хорошо, – согласился Дэлфорд. – Мы разошлем сообщения в соседние округа. Извини, Клаудия, ты не могла бы на минутку оставить нас с судьей наедине?

Клаудия вышла в коридор и закрыла за собой дверь, бросив перед этим на Уита пронзительный взгляд.

– Ты сейчас считаешь себя большим дерьмом, – начал Дэлфорд. – Позволь мне заверить тебя, что это не так.

– Проваливайте из моего кабинета.

– Мне не понравилось, как ты отчитывал Гарднера на открытом слушании. О проблемах с моими офицерами говори со мной, и только со мной. Ты представил весь наш полицейский участок в дурном свете.

На языке Уита вертелся довольно резкий ответ, и он уже открыл было рот. Но потом вспомнил о просвистевшей над ухом пуле, об Ирине и Бейбе, о своих братьях и их женах, о милых племянницах и шустрых племянниках «Нет, – подумал он, – пока еще не время. Но если это ты угрожал моей семье, я тебя живьем поджарю». Бросив на Дэлфорда мрачный взгляд, Уит глухо произнес: