Выпуск 3. Новая петербургская драматургия - Сергей Носов

Василиса Тихоновна. Видишь ли, у меня тоже накопилось много неприятных вопросов к Творцу!

Афанасий Павлович. Не богохульствуй, Василиса! Лучше обрати внимание на всю эту атрибутику: тройное дубль «В» — «World Waid Web» — что дословно переводится как «паутина шириной в мир» или «глобальная мировая паутина». Помнишь, где впервые упоминается дубль «В»? Это же Булгаков, знак Воланда!

Василиса Тихоновна. Вот-вот. А тут дубль «В» повторяется аж три раза подряд… (Неожиданно.) Что на мой взгляд совершенно справедливо — у каждой уважающей себя женщины должен быть СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ ДОМАШНИЙ ВХОД В АД! (Оставляет оторопевшего Афанасия Павловича, нежно гладит рукой монитор компьютера.) А Володарский, насколько я помню из курса школьной истории, это псевдоним одного старого заслуженного меньшевика. Добавить к нему букву «Н», «О» поменять на «А» и мы опять получим…

Афанасий Павлович. Мне это никогда не приходило в голову!

Василиса Тихоновна. А мне только стукнуло. Это оттого, наверное, что у меня имя тоже на «В»!

Афанасий Павлович. Теперь я вспоминаю: настоящая фамилия Александра Ивановича когда-то тоже была другой. Ка… Па… какая-то очень простая, но не помню, хоть убей! Под псевдонимом «Володарский» он писал в университетскую многотиражку, как мы тогда полагали — вследствие своей неуемной революционности. Интересно другое: ты становишься совершенно неотразима, Василиса, когда богохульствуешь! И я тебя понимаю: если бы все это вдруг ДЕЙСТВИТЕЛЬНО оказалось возможным! (Подходит, обнимает Василису Тихоновну.)

Василиса Тихоновна (прижимаясь к Афанасию Павловичу). Это ведь совсем недурная мысль — попробовать В САМОМ ДЕЛЕ изменить мир!

Афанасий Павлович. Но только — как мысль! Поэтому прошу тебя: отнесись к ней критически!

Василиса Тихоновна. А ты считаешь, что в нашей жизни по-настоящему ничего нельзя изменить? Например, какая женщина не захочет быть счастливой, красивой, не захочет счастья своей семье и своим детям?

Афанасий Павлович. Я тебя не понял!.. Ты о чем?.. (После паузы.) Знаешь, пожалуй, что…

Василиса Тихоновна. Что?

Афанасий Павлович. От греха подальше… отдай-ка ты мне ключ от компьютера!

Василиса Тихоновна. Не дам. Я об этом мечтала всю жизнь!

Афанасий Павлович. О ЧЕМ?

Василиса Тихоновна. Не знаю. (Неожиданно зло.) Отстань от меня, Афанасий!

Афанасий Павлович. А ад-то, по Достоевскому, может статься всего лишь навсего… банькой с пауками! Да. А по Сартру ад — это другие! Слышишь, Василиса? — ПРОСТО ДРУГИЕ ЛЮДИ! (Неожиданно начинает хохотать.) Молчу-молчу! Но только я все же тебя прошу: больше этого… ну, ты меня понимаешь… с моей женой по телефону не делать.

Василиса Тихоновна. Боишься? У нас в больнице одна смертельно больная старушка лежит и не умирает. Стонет, плачет, всех вокруг извела — и никак. И все время молится, чтобы Господь ее прибрал. А он, похоже, на нее — ноль внимания. А в больнице ни одной свободной койки! И очередь больных не меньше, чем на несколько месяцев даже для сотрудников! Выражаясь научно, бессмертие — это новая неизвестная науке болезнь! Кто все это придумал? И для чего? Кому это нужно? Вот это и есть, по-моему, настоящий ад!

В дверь стучат.

Афанасий Павлович (идет к двери, немного испуганно). Кто там?

Голос Маринки. Откройте, пожалуйста! Афанасий Павлович, это мы!

Афанасий Павлович открывает дверь. Заходит Маринка.

Маринка. Тетя Василиса, Димке плохо!

Василиса Тихоновна. Боже мой! Что случилось? Где он?

Маринка. На лестнице!

Василиса Тихоновна с Афанасием Павловичем выскакивают на лестницу и вводят, почти вносят на руках, Димку.

Василиса Тихоновна. Афанасий, дай свет!

Пока Афанасий Павлович копается на лестнице с пробками, Василиса Тихоновна возится с Димкой.

Маринка. Тетя Василиса, ваш Димка подрался.

Василиса Тихоновна. Подрался? Этого не может быть! Марина, он что-нибудь пил? Может быть он курил?

Маринка. Ну что вы! Конечно нет!

Василиса Тихоновна. А вы все время были вместе? Ты никуда не отлучалась?

Маринка. Нет. Мы гуляли в парке, сидели на скамейке. Извините за подробность — целовались. А потом с ним что-то случилось, я не знаю что: он побледнел, что-то забормотал. По дорожке в это время проходила компания молодых людей, человек пять, и Димка вдруг на них кинулся. Сам. С кулаками. И они его побили.

Вспыхивает свет, входит Афанасий Павлович.

Димка (открывая глаза). Это еще неизвестно: кто кого больше побил!

Василиса Тихоновна. Компания была незнакомая?

Маринка. Я из них никого не знаю. Может быть ему что-то показалось?

Василиса Тихоновна. Может быть. (Выразительно глядит на Маринку.)

Маринка (торопливо). Я вас понимаю, тетя Василиса. Но в мою сторону они даже не смотрели!

Василиса Тихоновна. Димка, ты как себя чувствуешь?

Димка. Ничего, ма.

Василиса Тихоновна. Ты чего-нибудь хочешь?

Димка. Ма, у меня будет к тебе одна просьба…

Василиса Тихоновна. Ну? Может быть налить тебе чего-нибудь выпить? Знаешь, у меня где-то был спирт!..

Димка. Не, ма. А ты точно сделаешь все, как я попрошу?

Василиса Тихоновна. Точно, Димка.

Димка. Тогда дай мне, пожалуйста, ключ от компьютера!

Долгая неприятная пауза.

Афанасий Павлович. М-да.

Василиса Тихоновна. Марина, они его что, по голове били?

Маринка. Тетя Василиса, я не видела! (Плачет.)

Димка. Ты спрашивала, ма, об Игре? Хорошо, я тебе расскажу. В ней как в жизни: с каждым эпизодом ты как бы взрослеешь, умнеешь, больше чего-то такого понимаешь, накапливаешь в себе. То и дело, как в жизни, приходится разгадывать различные головоломки, принимать неожиданные решения. Опасности, с которыми ты встречаешься, становятся с каждым шагом все серьезнее. Но главное не в этом — Игра устроена так, что, играя, ты все время чувствуешь, что в твоих действиях кроме явного, есть еще какой-то другой, ТАЙНЫЙ смысл. Ты как будто куда-то движешься, к какой-то неведомой цели. И цель эта не только победа, как, например, при игре в шахматы. Она значительно масштабнее — в этом, по-видимому, и состоит главный смысл Игры, ее основной манок: она дает ощущение приближения к чему-то космическому, к какой-то жгучей тайне, вроде тайны смысла жизни. Поэтому школьникам со временем становится неинтересно ходить в школу — у них дома появляется как бы вторая школа, с огромными, небывалых размеров классами, библиотеками и учебными кабинетами, и фантастическим собранием развлечений и игрушек. В Игре много приходится стрелять, убивать противников. А они бывают совершенно разными: и люди, и не люди. Иногда удается подсмотреть, как ВНЕ ИГРЫ они нянчат своих детенышей, а потом почему-то идут с тобой сражаться и в очередной раз умирать. Все буквально как в жизни: таковы правила. Начавшись с фантастических, интерьеры Игры со временем превратились в интерьеры обыкновенного дома, а ее персонажи стали узнаваемыми. Теперь я все чаще хожу по обыкновенным улицам, захожу в обычные дома и магазины. В Игре у меня проявились знакомые. И я жду не дождусь того момента, когда однажды откроется какая-нибудь обыкновенная дверь, за ней стоит Чук. Или Дух. Или Маринка со своим огромным замечательным дробовиком… Словом, ма, это удивительная, можно даже сказать — волшебная — Игра. Но главное — это ее конечная цель, как смысл и цель всей жизни человека. Она все время убегает от сознания игрока, как убегает от путешественника горизонт. Но она — эта цель — в отличие от эфемерного горизонта видимо все-таки есть, она чувствуется буквально во всем: в смене интерьеров, в опасностях, тебя подстерегающих, в поведении различных персонажей… ЭТУ КОМПАНИЮ ИЗ ПАРКА Я НЕДАВНО ТАМ ТОЖЕ ВСТРЕТИЛ, МА. И ВЕЛИ ОНИ СЕБЯ НЕПОТРЕБНО. Я ДОЛЖЕН БЫЛ ИХ ПРОУЧИТЬ. ВЕДЬ НАМ НЕОБХОДИМО ЧИСТИТЬ СЕТЬ!!!

Афанасий Павлович. Боже мой, теперь я точно знаю что ЕМУ от них нужно! Да души же! — никакой платы, только их души!

Маринка. Афанасий Павлович, КОМУ?!!

Афанасий Павлович (оставляя вопрос Маринки без ответа). Но я не понимаю — ЗАЧЕМ?!!

Василиса Тихоновна (шепчет). Боже мой, это же самые настоящие ломки, как у наркомана! Я тысячу раз это видела! И отчаяние такое же!