Княжна - Светлана Берендеева

Повисла на руках и спрыгнула, не упав. На подол только наступила – жалко платья, испачкалось. Рядом светилось окно над самой землёй и доносились голоса. Заглянула. Это оказалась кухня. Но какая же грязная и маленькая! Мария отошла в темноту, огляделась. Жаль, не было какой-нибудь накидки – светлое платье и открытые плечи в темноте заметны.

По запаху и звукам нашла конюшню. У дверей сидел под фонарём холоп. Она, пригнувшись, проскользнула к маленькому окошку.

Да-а! Может, это и было когда-нибудь конюшней, но теперь – просто грязное стойло. И лошадей там всего три!

«И этот нищий однодворец собирался на княжне Голицыной жениться! – усмехнулась Мария. – Не иначе, как на приданое расчёт имел.»

Лошадь ей, конечно, не вывести. Разве подождать, пока холоп уйдёт? Если уйдёт. Но во всяком случае надо посмотреть, где ворота и какая стража.

Стражи у ворот не было! Мало того, они даже не были заперты!

– Похититель, – хихикнула Мария.

Пожалуй, лучше всего сейчас уйти подальше, а утром поискать лошадь в какой-нибудь деревне.

Между тем, звук, который уже некоторое время привлекал её внимание, стал громче, и стало ясно, что это дробь копыт по дороге, и лошадь скачет сюда. Она отбежала в тень полуразвалившегося сарайчика.

Всадник, проскочивший в ворота, с той же скоростью пролетел к дому и закричал что-то по-польски. Мария разобрала только имя хозяина и «пся крев». Хозяин выскочил на высокое крыльцо и некоторое время они переругивались. Потом один пан слез с крыльца, а другой – с лошади, и зазвенели сабли.

Отважный рыцарь спасает прекрасную даму – Мария вглядывалась, стараясь рассмотреть его лицо.

Отважным рыцарем оказался пан Тыклинский.

Между тем вокруг сражающихся начали собираться холопы, и Мария с беспокойством заметила, что все они вооружены.

Брошенная лошадь пана Тадеуша медленно передвигалась по двору, нюхая землю. В общей суматохе на неё никто не обращал внимания. Мария потихоньку стала перебираться к ней поближе, держась в тени строений. Проклятая луна светила, как десять фонарей.

– Лошадка, ну иди, иди ко мне, лошадка, – говорила она мысленно. – Милая моя, иди ко мне.

И лошадь будто слушалась её, подходила всё ближе. Вот она уже почти рядом, ещё два шага. В это время прямо в её сторону откуда-то сзади пошёл холоп, собравшийся поглазеть на сражение. Мария быстро бросила в сторону то, что держала в правой руке. Оказался нож. Тяжёлый, серебряный, он воткнулся в землю перед самым носом парня. И пока тот разглядывал находку да пока прятал за пазуху, Мария уже схватила поводья и влетела в седло.

Седло, конечно, было мужским, и у неё задрался подол до самых подвязок. Одёрнуть юбку не удалось. Громкие крики со всех сторон погнали её к воротам. Но, опомнившись, она повернула назад. Нехорошо оставлять пана Тадеуша без лошади, в таком разбойничьем месте ему не поздоровится.

Следующие моменты слились для неё в сплошную круговерть лиц и рук. Она кричала:

– Прыгайте, пан Тадеуш, – до тех пор, пока не почувствовала сзади седока, который судорожно отмахивался саблей.

Выскочив за ворота, Мария послала лошадку рысью, но погони не было, и она перестала торопить лошадь, а оглянулась назад – Тыклинский ли это? Это был он. Причём смотрел он через её плечо не куда-нибудь, а на её открытые колени в ажурных чулках.

– Давайте остановимся, княжна, и сядем поудобнее.

Его голос звучал спокойно, с интонацией улыбки. Мария вспыхнула. Рука сзади протянулась и перехватила поводья. Лошадь встала, и вот уже пан стоит рядом и протягивает к ней руки. Ноги Марии не доставали до стремян, поэтому ей пришлось перекидывать ногу через луку седла. При этом юбка задралась ещё больше, и стали видны даже оборки на панталонах. Она поспешно сползла с седла на подставленные руки и сердито посмотрела в его лицо. Он не смеялся и даже не улыбался.

– Ночью прохладно.

Он накинул на её обнажённые плечи свой плащ.

– Да, спасибо, – пробормотала Мария.

Его руки застегнули плащ и как бы невзначай коснулись её подбородка.

Он приладил перед седлом плотную подушку.

– Надеюсь, так панне Марии будет удобно.

Обхватил ладонями её талию, чтобы посадить на лошадь.

– Я счастлив, что мне удалось освободить вас от этого насильника.

Поскольку он не поднимал её, то его руки на её талии превратились в объятия, голос звучал нежно.

– Интересно, – подумала Мария, – это ещё как посмотреть, кто кого освободил.

– Ой, скачет кто-то, – сказала она.

Пан быстро оглянулся.

– Никого, показалось.

Но трепетность момента уже была нарушена, и княжна уселась на подушку, а её освободитель в седле позади взял поводья, не забывая нежно придерживать свою добычу.

О том, что она опять добыча, Мария начала догадываться, когда они свернули с дороги и поехали по лесной тропинке.

– Пан Тадеуш, мы разве не к Олизарам едем? – спросила она сразу.

Он смутился.

– О, мы просто проедем здесь, так быстрее.

– Не надо, ночью мы можем заблудиться, лучше по дороге.

Тыклинский молчал, а лошадь под его рукой прибавила шагу.

– Пан Тыклинский, куда мы едем?

Голос Марии требовательно и громко прозвучал в тишине леса. Рука пана крепче обняла её плечи.

– Пусть панна Мария не беспокоится, мы отдохнём в доме моего друга, а утром поедем. По ночам небезопасно путешествовать.

– Но вы же… Я не поеду! Стойте!

Руки пана сжались крепче и прижали её к груди. Он что-то пробормотал по-польски, скользнул губами по её шее.

– Ах так! – разозлилась Мария.

У неё ещё оставалась вилка, заткнутая за шнурок корсета. В живот нельзя, мелькнуло у неё в голове, не повредить бы чего внутри, лучше в ногу. И она с силой воткнула вилку в верхнюю часть бедра пана, ближе к паху.

Какой великолепный вопль он издал! Мария пнула его по той ноге, что была с ближней ей стороны, и носок его сапога выскочил из стремени. Он сразу завалился на другую сторону. Вытряхнуть другое стремя было недолго. И вот она уже повернула лошадь в обратную сторону. Ничего, рана не опасная, посидит тут до утра, а от Олизаров она пришлёт холопа с конём.

Не доезжая немного до дороги, она огляделась. Никого. Пересела с подушки в седло, тщательно оправив на сей раз юбку так, что виднелись только носки башмаков.

– Ну, поедем домой, – сказала вслух и двинулась в путь.

На развилке дороги она остановилась, пытаясь угадать, куда поворачивать. На лошадь здесь надежды нет – неизвестно, какую конюшню она домом считает. Вдали показались всадники, и она отъехала за придорожные кусты, пригнулась. Всадники быстро приблизились.

Когда отряд был уже рядом, она разглядела сквозь ветви форму русских драгун.