Возвращение на Цветочную улицу - Дебби Макомбер

Пожилая женщина выдвинула кухонный стул, присела и вздохнула.

— Не будет свадьбы? Ужасный позор. Ты мне нравишься, Аликс. Ты — это как раз то, что нужно нашей семье.

Аликс отчаянно желала, чтобы так и было.

— А теперь поговорим об этих напыщенных клоунах.

— Бабушка!

Сара Тернер отпила чаю и взяла Аликс за руку.

— Я… не знала, куда еще пойти.

Даже сейчас Аликс не знала, что же именно привело ее в дом пожилой женщины. Сообщение о шали было просто отговоркой.

— Ты пришла как раз туда, куда надо, — заверила бабушка Тернер.

Аликс подавила рыдания.

— Я должна идти.

Не хватало еще, чтобы она залила Саре слезами всю кухню. Кроме того, Аликс была не в настроении сидеть и вести вежливые беседы.

— Я когда-нибудь рассказывала о нас с дедушкой Джордана? — спросила бабушка Тернер. — До нашей свадьбы?

— Нет.

Бабушка протянула Аликс коробку с салфетками:

— Семья Тернер считала меня не подходящей для него парой.

Аликс не верила своим ушам.

— Как ты знаешь, в те времена женщины редко работали где-то, кроме собственного дома. Я как раз к их числу не относилась. Семья Тернер, семья священников, это не одобряла.

— Но вы все равно поженились, — заметила Аликс, прикладывая к глазам салфетку. Она не любила показывать свои слабости.

— Да, поженились… потому что Лоренс выступил против своей семьи и настоял на том, что любит меня. Я помню, как твердо он разговаривал со своими родителями. Говорил, что он уже давно не ребенок и в состоянии принимать решения самостоятельно. И что, если они не видят, какое счастье я принесла в их семью, значит, им нужно просто открыть глаза.

Бабушка Тернер думала, что поддерживает девушку, и не подозревала, какую боль причиняет своими словами. Джордан никогда не сделает ничего подобного для Аликс. На самом деле разрыв помолвки, похоже, принес ему облегчение. Его больше волновал предстоящий разговор с матерью. Аликс любила Джордана, однако оказалось, что ему нужна другая женщина… А ей — другой мужчина.

Глава 25

Лидия Гетц

Почему люди, которые любят вязать, жалуются из-за ряда в тысячу двести петель, но молчат о двадцати рядах в шестьдесят петель?

Теперь я присматривала за Маргарет, что стало для меня настоящим ударом. Ведь это я с подростковых лет была болезненной, слабой и хрупкой. У меня выработалась вредная привычка постоянно ожидать посторонней помощи, заботы. Но все изменилось, когда моя жизнь наконец перестала вращаться вокруг моих собственных нужд и желаний. Это произошло после открытия магазинчика пряжи три года назад.

Я получила несколько полезных уроков о том, как вести бизнес, общаться с людьми и принимать решения.

Последнее касалось и ситуации в нашей семье. Я стала защитницей для своей сестры и всеми силами скрывала мамино теперешнее состояние. С Маргарет хватит заботы о Джулии. И о себе.

По этой причине Маргарет проводила на работе очень мало времени. Я отпускала ее каждый раз, когда Маргарет чувствовала, что это необходимо. Мне приходилось нелегко. Иногда я вынуждена была работать без обеда. А покупатели приходили один за другим до самого закрытия. К счастью, я люблю свою работу!

Утро среды в самом начале мая было необычным. Маргарет все время молчала. Моя сестра всегда готова высказать свое мнение, не важно, хочешь ты этого или нет. Но на этот раз, придя на работу, она почти не говорила. В моей голове крутилось множество вопросов. Я знала, что Джулия присоединилась к группе поддержки пострадавших в результате преступлений. Об этом мне рассказала Хейли.

Сначала я рассердилась, что родная сестра не потрудилась сообщить мне эту новость. Однако Маргарет свободно говорит о других людях, но всегда скрытничает о своих делах и личной жизни. Наверное, скоро она все равно расскажет мне о группе поддержки. По крайней мере, я на это надеялась.

Словно прочитав мои мысли, Маргарет подошла, когда я производила учет товара. Мне очень нравилась наша шерстяная пряжа. Приятная на ощупь, она мигом расходилась с полок. Самое главное — это выбрать нужный цвет, а с многообразием предоставляемых оттенков я могла экспериментировать, каждый раз помещая на витрину новые цвета.

— После обеда мне нужно уйти, — прямо заявила Маргарет. — Ничего?

— Сегодня занятия по вязанию, — напомнила я, рассчитывая, что на время урока Маргарет останется в магазине с покупателями.

— Да, я знаю, но это важно, — настаивала сестра.

Я не стала спрашивать, как долго она еще собирается вот так уходить с работы.

— Справлюсь, — ответила я, хотя мне совсем не хотелось вести занятия и одновременно работать с покупателями.

Нежелание Маргарет объяснить, в чем дело, вызвало у меня тревогу. Некоторое время назад она хотела нанять частного детектива. Не знаю, претворила ли Маргарет в жизнь свою идею. Надеюсь — верю, — что Мэтт сумел отговорить ее от этой затеи.

После бесконечного молчания Маргарет все же ответила на мой немой вопрос.

— В три часа Джулия идет в полицейский участок опознавать грабителя, — сказала она.

— Его поймали?

Почему Маргарет молчала?

— Детектив Джонсон уверен, что это тот самый парень, — пробормотала Маргарет. — Джулия должна будет опознать его среди других людей.

Я забеспокоилась о том, как отреагирует моя племянница, вновь увидев нападавшего.

— Как Джулия к этому отнеслась?

Маргарет нелегко открывала свои чувства, и я видела, что она нервничает.

— Мы с Мэттом говорили с ней утром. Сказали, что подозреваемый, — Маргарет почти выплюнула это слово, — не сможет причинить ей вреда. Думаю, он уже за решеткой.

Я не стала говорить сестре, что обвинение в угоне еще не предполагает тюремного заключения. К тому же я знала о полицейских порядках только из сериалов. Многое зависело от решения Джулии. Тогда, и только тогда, подозреваемому выдвинут обвинение.

— Джулия сейчас сильна как никогда со времени угона, — продолжала Маргарет. — Но мы с Мэттом пойдем в участок вместе с ней.

— Я могу что-нибудь сделать? — спросила я, радуясь, что племянница идет в участок не одна. Мне хотелось помочь Маргарет пережить трудное время, однако я ничем не могла помочь, кроме как отпустить ее с работы.

Маргарет покачала головой.

— Я ценю твое понимание, — быстро ответила она.

Я не стала рассказывать Маргарет о том, как меня возмущало ее молчание. Конечно, мне хотелось бы больше внимания, но сейчас у Маргарет не хватало времени даже на себя. И ее признание, ее благодарность значили для меня многое.