Дети сумерек - Виталий Сертаков

— Переполненной ванны! Точно, я вспомнила. Эта Малевич, или как её, утверждала, что мутации могут произойти одновременно, и уже во втором поколении.

В телевизоре сменилась картинка.

«Социологи попытались выяснить, как наши соотечественники относятся к использованию ингредиентов модифицированных культур в детском питании. Выяснилось, что каждый пятый респондент понятия не имеет, что это такое — продукты, произведённые с использованием генной инженерии.

Каждый пятый респондент уверен, что знает о предмете опроса достаточно много. Но вместе с тем каждый третий — вдумайтесь! — впервые услышал о такого рода продукции от интервьюера в ходе опроса. Хорошо информированные люди не хотели бы кормить детей искусственно изменёнными продуктами, но что они могут поделать?

Полностью за запрет на выращивание таких организмов высказывается более половины экспертов. Особенно много сторонников запрета среди врачей — почти девяносто процентов. Мы обратились за комментарием к директору психиатрического института академику Талю. Как вы считаете, это похоже на правду? Может ли причиной массового помешательства стать отравление или генетические нарушения?

Ведь нам со школьной скамьи известно, что мутации в организме накапливаются медленно, могут служить причиной опухолей, но никак не отклонений в психике… Стало известно, что ваша клиника переполнена, что больных последние дни запирают в приёмном покое и летних корпусах. Что же это за болезнь? Откуда столько буйнопомешанных?..»

Камера лихорадочно заметалась, демонстрируя то книжные полки, то чьи-то лакированные туфли, то кусок стены с календарём. Затем за кадром отчётливо выругались матом. Нина от изумления выронила пульт — от телевизионщиков она подобного не ожидала. Однако оператор исправился, картинка вернулась на место, а журналистка с кривой улыбкой продолжила перечислять медицинские регалии именитого психиатра. Он походил на скалу, величественно восседал в кожаном кресле, сцепив пальцы в замок, и, что особенно не понравилось Нине, отвечая, глядел в сторону.

Она плохо выносила людей, не глядящих в глаза собеседнику. Самый замечательный папа на свете часто повторял, что честный человек не стесняется прямого взгляда. Дяденька психиатр покрутил пальцами и разразился длинной непонятной речью, сводящейся к тому, что ничего не доказано, ничего не понятно, но налицо серьёзнейшие органические поражения…

В какой-то момент доктор Таль поднял глаза, и Нина ужаснулась, такой безысходностью на неё дохнуло. Скорее всего, директор не спал несколько суток. Воротник его сорочки был разорван, галстук съехал набок, белый когда-то халат смотрелся так, словно им вымыли автомобиль. Видимо, журналистка тоже что-то поняла, она скороговоркой попрощалась и перебросила пас своему коллеге, атакующему Институт генетики.

Тут Нина снова прилипла к экрану, потому что показывали эту самую Рокси Малкович, якобы жену Хорька. Та тоже выглядела не лучшим образом, помятая, под глазами — тени, а вокруг суетились какие-то серые личности с физиономиями бульдогов. Доктора Малкович журналисты изловили на крыльце, дальше прессу не пускали. Нине показалось, что крепкие мужчины в штатском совсем не рады неожиданной пресс-конференции. Мало того, если им дать волю, они с удовольствием разогнали бы прессу пинками…

Госпожа Малкович здорово говорила без бумажки.

«…Напомню вам, что американцы провели массу исследований в области генной инженерии… Ещё в 2004 году они опубликовали доклад о том, что через пятьдесят лет на Американском континенте не останется ни одного «естественного» живого организма — всё живое будет генетически модифицированным. Да, не удивляйтесь, именно так. Естественные организмы слишком долго растут, подвержены болезням и не отвечают рыночным потребностям! Мой научный руководитель профессор Адабашьян примерно тогда же написал статью, где призывал правительства всех европейских стран запретить разработки… Мы неоднократно заявляли, что под угрозой не мифические будущие поколения, а сегодняшняя популяция… Извините, я немного не в себе, мы третий день работаем в чрезвычайном режиме… Дело в том, что…

Я хочу обратиться ко всем. Кто видел или слышал что-либо о профессоре Адабашьяне, вот его карточка! Вчера за ним утром, как всегда, приехала служебная машина, но профессор исчез. Его квартира открыта, вещи не тронуты. Он живёт на Лесном проспекте, дом шесть. Пожалуйста, откликнитесь, кто встречал этого человека?»

В голосе жены Хорька прозвучали неподдельные рыдания. Она еле сдержалась, отвернулась, комкая платок, но почти сразу взяла себя в руки и продолжила интервью.

«В нашей стране производители обязаны помещать на этикетках особые значки, если количество трансгенных компонентов превышает один процент. Однако что мы имеем на практике? Никакого действенного контроля. А раз нет контроля, то нет и должной статистики по заболеваемости, по наследственным изменениям. Нет анализа целевых групп, не финансируются центры медицинского наблюдения. Скажем, попкорн, продающийся в кинотеатрах, или тысячи тонн фруктов из Америки, которые почему то не портятся месяцами».

Нина подумала, что у Хорька потрясающе умная половина, если её показывают по телевизору. В принципе, Нина не одобряла это обидное прозвище — Хорёк, но так принято во всех школах, и ничего не поделаешь. Учителей награждали кличками и в её предыдущей школе, а в гимназии порядки не слишком отличались.

Пока журналисты лезли к Малкович с тупыми вопросами, Нина вспомнила, как папа один раз отругал маму. То есть руганью это не назовёшь, он сделал это очень тихо и почти незаметно, однако Нину это событие потрясло. Мама намеревалась наведаться в школу, навестить учительницу алгебры, от которой Нина буквально рыдала. Впрочем, от суровых методов математички рыдали полкласса. Но отец перехватил маму на пороге, вернул под ручку домой и твёрдо заявил, что «разбираться» с учителями она пойдёт только после развода с ним. Учитель, сказал папа, — это учитель, а не пьяная соседка, с которой можно идти выяснять отношения. Либо ребёнок привыкает уважать труд педагога, либо становится сутягой, и тогда это не его дочь и не его семья. Мама тогда покорилась, а у Нины, подслушивавшей за дверью, ещё долго горели щёки. Ей было стыдно, ведь именно благодаря её жалобам мама поддалась на провокацию.

На экране телевизора Рокси умело делала вид, будто не замечает нервозности мужчин в штатском.

— Госпожа Малкович, вы можете подтвердить или опровергнуть тезис, что вами найдено противоядие?

— Простите, но вопрос некорректен. Мы не занимаемся ядами, и, насколько мне известно, версия отравления не выдержала критики.