Черная моль (сборник) - Аркадий Адамов

– Не тяни волынку, Арнольд, – резко проговорил Растягаев. – К черту красивости.

– Попрошу без вульгарностей, – возмущенно выпятил толстую губу Камов.

– Внимание, – строго произнес Арнольд. – Итак, предатель этот – Елена Осмоловская. Мы дали ей время одуматься. Но, увы, этого не случилось. К чему присудим ее?

– Смерть, – зловеще произнес Растягаев, он был очень горд своей непреклонной жестокостью.

При этом слове у Камова нервно задергалась полная щека, он порывисто вскочил и, прижав руки к пухлой груди, нараспев, как стихи, произнес:

– Заря догорает, и это красиво, но человеку не дано приблизить ее конец. Поднять руку на жизнь нам не дано.

– Нет, смерть! – подражая Растягаеву, воскликнул Арнольд.

– Ребята, да вы сошли с ума! – взволнованно произнес вдруг Камов.

– Заткнись! – грубо оборвал его Растягаев и, обращаясь к Арнольду, сказал: – Пиши приговор. Двое против одного – за смерть. Пиши.

Арнольд придвинул к себе лист бумаги, достал автоматическую ручку и, хмурясь, стал писать.

Камов нервно ерзал на своем кресле, теребя рукой бант, в расширенных глазах его были страх и растерянность. Наконец он вскочил и, заикаясь, произнес:

– Я… я не унижусь… Да, я просто… просто боюсь. Вы… вы что задумали, а? Кто… кто убивать-то будет? Ты, что ли, Леонид? – он посмотрел на Растягаева.

Тот постарался ответить решительно, отрывисто и жестко, но было видно, что вопрос Камова его смутил.

– Положим, не я. Раса господ повелевает, приннмает решения. Выполнять их – удел толпы.

– Ну, а все-таки, – настаивал Камов. – Толпа – понятие неопределенное, расплывчатое. Кто же будет… это самое… убивать? – он вздрогнул, произнося последнее слово.

– Да, об этом надо подумать, – хладнокровно согласился Растягаев.

– Эх, был бы сейчас Вячеслав, – неожиданно произнес Арнольд. – Он мне говорил, что знает каких-то людей. Подонки, конечно, но…

– Идея, – сказал Растягаев. – Я кое-что вспомнил. Мы с Вячеславом однажды сидели в кафе. И он мне указал на одну девицу, свою знакомую. Она знает этих людей. Можно через нее…

– Я не согласен! – истерически закричал Камов. – Я не могу! Это выше моих сил. Я поэт, а не… а не…

Он не мог окончить, весь его вид говорил о предельном испуге.

В глазах Арнольда засветилась злость.

– Ну, нет. Я ей тогда сказал, что мы отомстим. Она назвала меня… нас дураками. Это ей не пройдет даром. Слушайте приговор.

Он стал читать. Камов сжался в своем кресле, на толстом лице его проступили пятна. Поглядывая на него, Растягаев шагал по комнате, наслаждаясь испугом «слюнявого поэтика», как он называл Камова.

Арнольд кончил и, обращаясь к остальным, торжественно сказал:

– Прошу подписать приговор, – и первый поставил свою подпись.

За ним немедленно, с подчеркнутой решительностью, поставил подпись Растягаев. Потом оба посмотрели на Камова.

– Ребята… – жалобно протянул тот. – При чем тут я?

Арнольд встал и, изящно поклонившись, издевательским тоном произнес:

– Соблаговолите подписать приговор.

– Ну? – угрожающе произнес Растягаев, останавливаясь перед Камовым.

Тот боязливо сполз со своего кресла и, приблизившись к столу, взялся за перо.

– Еще один вопрос, – проговорил Растягаез, снова принимаясь шагать по комнате. – На этом дне свои правила. Они ничего не делают даром, – он сделал брезгливый жест рукой. – Им надо посулить денег.

– Это верно, – согласился Арнольд. Он поглядел на часы. – Давайте решать скорей. Через полчаса соберутся наши.

– Наши… – презрительно усмехнулся Растягаев. – Еще вопрос, соберутся ли. С того собрания они боятся даже подойти к нам в институте.

…На следующий вечер Арнольд и Растягаев направились в кафе «Ласточка». Оба несколько робели, но признаваться в этом не решалась.

Вскоре Растягаев увидел Зою Ложкину и глазами показал на нее Арнольду. Посовещавшись, они пересели за столик, который она обслуживала, и стали терпеливо ждать. Наконец Зоя подошла к ним и протянула карточку меню.

– Вам привет от Вячеслава Горелова, – не очень решительно произнес вполголоса Арнольд.

Зоя метнула на него любопытный взгляд.

– Ой, умираю! – кокетливо воскликнула она. – Откуда вы его знаете?

– Он наш друг, – с достоинством ответил Растягаев.

– Ну и что с того?

– Он говорил, что в случае чего можно обратиться к вам, – продолжал Арнольд, явно не выдерживая высокомерного тона, который они решили принять в обращении с нею. – Нам надо поговорить кое о чем с вашими знакомыми. У нас есть предложение и деньги.

– Ой, умираю! Приходите послезавтра, в воскресенье. Я вас, может быть, познакомлю с Митей.

– Прекрасно, – согласился Растягаев. – Пошли, Арнольд.

– Ну, нет, – живо возразила Зоя. – Пожалуйста, закажите что-нибудь. Посмотрим, какие вы богачи, – лукаво добавила она.

Когда она отошла, Арнольд наклонился к приятелю и шепнул:

– Она ясно дала понять, что хочет получить с нас за услуги. Придется дать.

Растягаев кивнул головой.

Следующие два дня оба не находили себе места. Они не могли даже заставить себя пойти в институт, боясь увидеть Лену. Ведь предстоящая встреча в кафе означала переход от слов к делу. Оба ясно понимали сейчас, что раньше все была игра. А теперь… Встречаясь, они все еще пытались щеголять друг перед другом своей решимостью. Но в тот вечер, перед тем как идти в кафе, Арнольд не выдержал первый.

– А что, если их поймают? – нервно спросил он, завязывая галстук перед зеркалом.

Растягаев как будто ждал этого вопроса.

– При чем здесь мы? Кто им поверит? – и, помолчав, озабоченно спросил: – Ты деньги-то взял?

– Взял. Пошли. Будь что будет.

– Ну, ты не очень-то трусь.

– Это я-то? Ха.

Они отправились пешком, инстинктивно стараясь отдалить пугающий момент встречи с каким-то неизвестным Митей.

В кафе было людно. Арнольду и Растягаеву пришлось дожидаться, пока освободится отдельный столик. Наконец они уселись, тревожно озираясь по сторонам. Зои не было видно. Вскоре она появилась где-то в конце зала и сейчас же исчезла, потом снова появилась, держа в руках поднос, но к друзьям не подошла, хотя Арнольд заметил, что она их видела.

Тем временем другая официантка подала им меню, и друзья довольно сбивчиво заказали что-то. Оба непрерывно курили.

– Когда этот тип появится, – шепотом сказал Растягаев, – ты с ним говори так, чтобы он сразу почувствовал разницу между нами.

– Будь спокоен.

Тревожное ожидание продолжалось. Наконец Зоя прошла мимо них и, не поворачивая головы, тихо сказала:

– Митя сейчас придет.

Прошло еще минут двадцать. Друзья нехотя отхлебывали кофе, – два пирожных остались нетронутыми: оба но могли себя заставить проглотить ни кусочка.

Но вот снова появилась Зои. Вслед за ней вразвалку шел невысокий, коренастый парень, курносый и с виду добродушный, одетый щеголевато и безвкусно. Поравнявшись со столиком, за которым сидели приятели, он недружелюбно спросил у Зои:

– Эти?

Та кивнула в ответ головой и ушла.

Парень бесцеремонно уселся за столик, смерил Арнольда и Растягаева прищуренным, оценивающим взглядом и сказал, доставая из кармана коробку дорогих папирос:

– Ну, здрасте, уважаемые. Мое вам с кисточкой. Оба его новых знакомых поздоровались вежливо, с достоинством, в котором, однако, сквозили плохо скрытая брезгливость и опаска.

Мите оба парня не понравились. «Фраера и белоручки», – мысленно решил он. Но инструкция Папаши была совершенно определенной, и он грубовато буркнул:

– Выкладывайте, чего там у вас.

– У нас к вам прось… поручение, – неуверенно начал было Арнольд, но под ироническим взглядом Растягаева поспешил принять высокомерный тон а спросил: – Хотите заработать?

Митя в ответ ухмыльнулся.

– А дальше что скажешь?

– Нет, хотите? – настаивал Арнольд.

– Брось крутить, – сердито ответил Митя. – Я этого не люблю. Говори точно, чего надо?

– Нам надо, чтобы вы выполнили наш приговор, – и Арнольд важно хлопнул себя по карману пиджака.

– Приговор? Скажи, пожалуйста. Ну, давай почитаем.

– Этого не требуется, – вмешался Растягаев. – Приговор такой: смерть.

– Ишь ты! – еще больше изумился Митя. – И кого это вы?

– Женщину!

Митю внутренне всего передернуло. «Ах, гады, – мелькнуло у него в голове. – Небось за любовь порешить девку хотят». Но, вспомнив о Папаше, он сдержался.

– А кого именно пришить желаете? – спросил он.

– Сначала дайте ваше принципиальное согласие, – важно объявил Арнольд. – Потом назовем имя. Получите пятьсот рублей.

– За это мараться? – Митя презрительно сощурился. – Валите сами.

– Как угодно, – небрежно пожал плечами Арнольд. – Только деньги на земле не валяются. Их заработать надо.

При этих словах в Мите вновь закипела злость. «По вашим рожам видно, как вы деньги зарабатываете, сволочи», – подумал он, но опять сдержался. Одна мысль успокоила: «За полкуска Папаша мараться не будет». Но узнать надо все. Взгляд его скользнул по пиджаку Арнольда, и вдруг Митю осенило. Он спокойно сказал: