Телохранитель ее величества: Страна чудес - Сергей Кусков

— Убирайтесь на свою планету, ублюдки! Там пойте! — продолжил другой голос и все подошедшие дружно заржали.

Отдельно оговорюсь, у нас возникли небольшие проблемы, когда мы вошли. Пускать нас желанием не горели, но сказалось численное преимущество и грозный взгляд Тимура. Вышибала этого заведения, бармен и официант не решились идти на обострение, а вызывать гвардию было как бы незачем. Это был единственный эксцесс за весь вечер. Народу кроме нас сюда заходило немного — то ли действительно мало кто хотел сидеть рядом с пьяными марсианами, то ли просто день такой, но мы никого не задирали и не трогали. Так сказать, варились в собственном соку. И эти уроды пришли именно по нашу душу, избить, без причины. Точнее, по одной единственной причине: мы — не они.

— Ну что, пляшем, девочки? — усмехнулся один из сидевших напротив меня, молодой парень с мудрыми глазами и наколкой в виде черепа в берете и буквами «ВКД» на бицепсе, единственный, попадавший в ноты. Его лицо озарила такая зверская улыбка, что увидевшим ее впору было бы повеситься от ужаса. — Начали!

Нравится мне эта марсианская прямота. «Начали» — и всё. Пьяный, полупьяный, трезвый, или без пяти минут в отключке — абсолютно все мои собыутыльники подскочили, и, не говоря ни слова, бросились на гопников. Причем, я заметил, даже у укушанных «в ноль» в этот момент произошло просветление — они стали казаться трезвее, чем выглядели до этого.

Я поднялся следом, чуть-чуть опоздав и пропустив начало веселья — ну, не с их я песочницы! Но ничего не потерял, ибо наших быстро начали теснить — сказывался и численный, и качественный перевес противников. Насчет численного, возможно, я не прав, трезвом виде мои новые друзья, скорее всего, накостыляли бы гопоте за милую душу, но сейчас, в ТАКОМ состоянии, шансов у них было не много.

Боевой режим включился не сразу, прошло несколько долгих секунд — сказалось мое собственное «укушанное» состояние. Но время все же замедлилось, на тело навалилась привычная легкость. Теперь проверка боеспособности. Руки? Ноги? Все движется. Чувство равновесия? Имеется. Конечно, скорость пониже, чем хотелось бы, но спасибо и на этом. Подхватив стул, я издал утробный рык и бросился в самую гущу событий, обрушивая свое нехитрое оружие на голову ближайшего противника, втроем с собратьями избивающего одного из поваленных моих новых друзей.

Бум!

Что было дальше — помню плохо. После того, как я отоварил первого и оттеснил второго, кто-то сбоку ударил меня по лицу — на губах почувствовался вкус крови. Это стало пружиной, нажимающей спусковой крючок моих ОСОБЕННЫХ способностей. Сверхскорость — хорошо, гибридная техника доньи Нормы-Августы — тоже, но чего мне давненько не хватало, так это ощущения парящего дракона. Для которого нет границ, нет преград и нет законов. Только он, его враги, которых нужно сровнять с землей, и незабываемое чувство эйфории.

…Когда все закончилось, я пришел в себя. Сам. Мои «братаны» добивали оставшихся латинос в противоположном конце заведения, докуда я физически не мог достать. Остальные противники валялись на полу, вперемешку с бутылочными стеклами, кусками разломанных столов и стульев, битой посудой и остатками закуски. Посетителей, кроме нас, не было — сбежали, как и персонал. Один из противников орал — кажется, я ткнул нож, которым он мне угрожал, ему же в бедро, задев какой-то болевой центр.

Выбитые суставы, сломанные руки и ноги, разбитые головы, свернутые челюсти… Дракон внутри меня напоследок коварно облизнулся и забился в свой уголок, я же выдал фирменную усмешку и пнул одного из тех, кто был в более-менее адекватном состоянии.

— Ты кого свиньями назвал, мразь? Сам дерьмо в дерьме тебе и место!

Произнес, конечно, по-испански, но мои новые друзья этот язык знали достаточно хорошо — видно, уже давно на планете.

— Что-то мне не нравится это заведение, — обернулся я по сторонам. — Поищем другое?

Пацаны, а все они обращались друг к другу именно так, меня поддержали. На всех навалилась эйфория, пускай и не все до конца понимали, что только что произошло. Мы победили, все мы, как единый механизм раздачи люлей — это была главная общая мысль.

— Да ты крут, братуха! Лихо их! — подошел Тимур и постучал лапищей по спине. Этот соображал, такого сорокапроцентным раствором этанола просто так не свалишь. Имеют же люди здоровье!

— Тимур, я это… — Я попытался сделать шаг, но не удержался и начал заваливаться — повело. Как только отпустил аффект, состояние вернулось к исходному — мобилизация кончилась. Марсианин железной хваткой схватил за ворот куртки, не давая упасть.

— Слышь, аккуратнее, братуха! Так, амиго не наливать! — крикнул он остальным, на всё заведение.

— Блин, как вы можете столько пить, и на ногах держаться? — не вытерпел и все же спросил я. Его разбитая в драке рожа расплылась в улыбке.

— Попей с мое, сынок!

Дальше мы подняли тех, кто плохо стоял, и куда-то пошли. Там что-то делали, с кем-то встречались. Снова пили. Я потреблял одну воду, под косые смешки «пацанов», но и от нее, благодаря уже выпитому, становилось все «лучше и лучше».

Потом снова с кем-то дрались. Я вновь призвал дракона, зверски раскидывая и калеча противников. Как сказали потом девчонки, внимательно наблюдавшие за мной со всех камер, брал не столько силой и техникой, сколько видом, экспрессией. Я был зверем, истинным зверем, вырвавшимся на волю. Рычал так, что противникам становилось жутко, и марсианам ничего не оставалось, кроме как втоптать их в грязь, позорно обращая в бегство. Да и противники наши по их словам были далеки от трезвого идеала.

…Когда я открыл глаза, понял, что-то изменилось. «Пацаны» сидели хмурые, повесив головы. Кто-то спал на присядках, прислонившись спиной к стене, кто-то валялся на полу. Несколько человек сидели на единственной в помещении, но очень длинной скамейке, на которой, за их спинами, дрых еще кто-то из наших. Лица почти у всех были разбиты, везде синяки, ссадины, запекшаяся кровь. Ото всех веяло злобой и бессильной яростью.

Повернул голову в поисках Тимура. Тот спал, сидя на лавочке, опустив голову на руки, уперев локти в колени.

— Мы где? — задал я глупый вопрос. Глупый, поскольку с одной стороны стены помещение не имело. Вместо нее там зияла решетка — толстые металлические прутья, которые просто так не разрежешь, закрывающиеся электронным замком.

— В тюрьме, — ответил кто-то.

Я внимательно осмотрел все вокруг. Раковина, унитаз, маленький складной столик.

— А где в тюрьме? — вновь подал я голос, чувствуя, что тот охрип. Мой собеседник пожал плечами. — В участке?

Ответа не последовало. Но он был и не нужен.

В участке я еще не был. Был, но не долго — меня быстро оформили и перевели в городскую тюрьму. Сейчас же, судя по цифрам на браслете, ночь, стражи порядка разберутся, что с нами делать, только утром, только утром и выпустят. Почему выпустят, несмотря на все приключения? Во-первых, марсианам всегда сходит все с рук, из-за национальности, а дебоширил я именно с ними, во-вторых, вновь не верилось, что дело с моим участием примет официальный оборот.

— Как же так? — усмехнулся я. — Я ничего не помню!

— Бывает! — вздохнул собеседник и я понял, что он не горит желанием продолжать дискуссию.

Я вновь улегся на пол, на котором лежал до этого. Пол хороший, теплый, не простыну — гвардейцы явно экономили хладагент, считая, что в изоляторах можно держать и более высокую температуру, чем в среднем по зданию. Градусов сорок тут точно было, а может и больше. Не особо комфортно, но и не смертельно — переживу. Я снял куртку, футболку, подстелил их под торс и голову, закрыл глаза и быстро, без сновидений заснул.

— Шимановский! — Я стоял перед жирным мудаком в желто-голубой форме с погонами майора, с ехидной улыбкой изучающим мое досье. Мудаком, ибо этого прохиндея чувствовал кожей — скользкий тип. — Объясни мне, пожалуйста, так, ради общего ознакомления. Как такой славный пай-мальчик мог попасть в подобную дурную компанию?

Я пожал плечами.

— Поясните?

— Частная школа, грант, хорошая успеваемость. Спортсмен, планетарные соревнования. Благодарственная грамота департамента образования, наконец! А тут одет как гопота, пьяный, да еще в компании с этим отродьем дьявола!

— В смысле, какая грамота? — вычленил я в его речи важное, согласно методикам Очень Важной Сеньоры. Действительно, зачем мне остальное — остальное я и так знаю.

— Это я у тебя хотел спросить, какая грамота, — усмехнулся он, пролистнул несколько страниц, найдя ссылку на нужный подраздел. — Вот, выдана… В декабре прошлого года. «За особые заслуги»…

Я мысленно кивнул — ясно, выдали по линии сеньоры Сервантес, скорее всего, за «школьное дело». Я был в корпусе и не в курсе события. А во время увольнения мама не сказала — забыла, не до того было. Как же, первое увольнение! Сколько не виделись, сколько эмоций, сколько тем, которыми нужно поделиться! Какая тут грамота. К тому же не слишком и заслуженная. Плевать мне на грамоты ДО, не ради них я выходил к фонтану.