Невозможность страсти - Алла Полянская

– Посмел бы он на меня орать! – Лена возмущённо выпрямилась на сиденье, но тут машина снова рванула вперёд, и её отбросило на спинку кресла. – Ника, ты можешь ехать потише?

– Ну, как – потише, Лен, когда здесь полоса свободна!

– Это полоса для маршруток и троллейбусов!

– Ну, никакой беды не будет, если и мы тут немножечко проедем. Всё равно же нет ни маршруток, ни троллейбусов, а если будут, я сразу перестроюсь на соседнюю полосу, честное слово.

Лена махнула рукой – невозможно разговаривать с человеком, который в принципе не понимает, что есть какие-то правила, кроме её собственных.

– Лучше бы я сама села за руль.

– Ой, нет, я никому не разрешаю ездить на моей машинке. Знаешь, у меня до этого была «Хонда» – хорошая, голубенькая, она упала с обрыва, я так тогда плакала, жаль было, она же как живая была, родная машинка, а какой-то урод спихнул её с обрыва…

– Как это?

– Длинная история. – Ника свернула на боковую улицу и поехала потише. – Мы тогда с Максом только познакомились… мы выросли в разных семьях, потерявшись в детстве. И не знали, что родители неродные нам, потом машину Макса сбили с моста в полынью, а я полезла вытаскивать, так мы и познакомились. Мы ездили в Новгород, чтобы узнать о нашей родной матери, и по пути обратно слегка заблудились – ночь была, снег, и один тип спихнул нас с обрыва, представь! Машинка загорелась как свеча.

– Погоди. Он столкнул машину с обрыва, когда вы с Максом были внутри?

– Ну да! – Ника нахмурилась. – Так страшно было… но машина упёрлась в какие-то балки, и Макс успел нас вытащить, следом ехал мой Лёшка, мы с ним тогда тоже только-только присматривались друг к другу. Вот он нас с Максом с обрыва и снял. А потом Пашка прилетел на вертолёте и забрал Макса, у него рука была сломана, а мы с Лёшкой на машине добирались домой… в общем, дикая история, но я, знаешь, что из неё вынесла? Жить надо сегодня. Вот сейчас, в эту самую минуту, потому что следующей может у тебя и не быть. И близким говорить, что любишь их, надо каждый день, потому что завтра может не наступить. Вот он, седьмой роддом, приехали.

– Если ты будешь так гонять, то какой-то день может стать для тебя последним.

– Ты говоришь как мой Лёшка. – Ника хихикнула. – До чего же скучно жить, когда всё известно и правильно. А ведь всё может оказаться совсем наоборот.

– Что – наоборот?

– Да всё. – Ника серьёзно посмотрела на Лену. – Вот ты живёшь и поступаешь правильно, и до того всё правильно, что даже тошно. А потом тебя сбивает машина. Например.

– Типун тебе на язык!

– Не надо мне типун. Просто сама подумай: вот Ровена уговорила Павла оттащить её в душевую. Это неправильно, ужасно и безответственно. И в результате осталась жива.

Тут Лене возразить оказалось совершенно нечего, и пока она придумывала ответ, Ника припарковалась и посмотрела на неё. И Лена снова подумала: Ника понравится Ровене, когда они познакомятся поближе, обязательно понравится.

– Как зовут эту врачиху?

– Паркина Жанна Дмитриевна. – Лена вдруг подумала о том, кто будет хоронить Варвару. – Надо потом в больнице узнать, где тело Варвары. А то найдём девочку, она подрастёт и знать не будет, где её мать похоронена.

– Я Семёныча попрошу, он узнает. – Ника открыла дверцу. – Идём, что ли.

– Идём.

Они вышли в прохладное утро, и Лена порадовалась, что они так рано встали – жара ещё не успела приняться за городские улицы.

Над регистратурой висел список врачей с часами приёма, Паркину они нашли сразу, но вот незадача – её приёмные часы оказались ближе к вечеру.

– Если вы хотите попасть именно к Жанне Дмитриевне, то на приём талонов нет на неделю вперёд. Но вы можете обратиться в платный центр, он здесь же, при нашей больнице на втором этаже. – Девушка из регистратуры показала им рекламу. – Жанна Дмитриевна сейчас ведёт там приём, платите в кассу, и она вас примет.

Переглянувшись, Ника с Леной, не сговариваясь, пошли в сторону кассы.

– Видишь, как тут дело поставлено: на приём не попасть, потому что он бесплатный, а через кассу – хоть сейчас.

– Ника, ты возмущаешься, словно где-то по-другому. – Лена состроила презрительную гримасу. – Кругом одно и то же, бесплатная медицина иной раз таким боком вылезает, что ну её.

– Семёныч не такой…

– Валентин, может, единственный в своём роде – бессребреник и талант. – Лена протянула кассирше деньги и получила чек. – Всё, идём. Так я говорю – Валентин один из немногих, для кого врачебный долг превыше всего. А в основном они, жанны дмитриевны, марьи ивановны и прочая требуха, умеют только деньги качать. Посмотришь, она сейчас поставит мне какой-то несуществующий диагноз и будет считать, во что мне встанет лечение.

– Да ну… это совсем уж.

– Идём, святая простота, я тебе это продемонстрирую.

– Зачем? Может, просто зайдём и скажем…

– Ага, вот так просто зайдём и спросим: а не вы ли, гражданка Паркина, наблюдаете беременных проституток и принимаете нелегальные роды? И она, вся такая раскаявшаяся, упадёт кому-нибудь из нас на грудь и станет, умываясь слезами стыда за содеянное, каяться. Ты сама-то в это веришь? Нет, мы пойдём другим путём, как говаривал дедушка Ильич. Кстати, я в толк не возьму, отчего его всегда честят дедушкой, если умер он пятидесяти с небольшим хвостиком лет от роду? По идее, крепкий ещё мужик был, и уж никак не дед.

– Да какая разница. – Ника удивлённо посмотрела на Лену. – Он-то здесь при чём?

– Дурацкая привычка – если случается что-то экстремальное, мне в голову лезут разные отвлечённые глупости. Не знаю, почему. Вот кабинет, заходим.

Покойная Варвара описала Жанну Дмитриевну Паркину абсолютно точно: высокая полная брюнетка лет под пятьдесят, с белым лицом и большими карими глазами, глядящими доброжелательно и внимательно. В ушах серьги с крупными сапфирами.

– А почему вдвоём?

– Я… – Лена опустила глаза. – Просто я…

– Боится она. – Ника подтолкнула её в кабинет. – Вот, пришлось силком тащить.

– Ну, зачем же – силком. – Жанна Дмитриевна улыбнулась. – Проходите, не стойте. Бояться здесь нечего, страшного ничего нет, а посещать врача нужно регулярно, иначе можно прозевать серьёзную болезнь, запущенные болезни лечить сложно, проще обнаружить недомогание в начальной стадии.

Лена сделала вид, что испугалась, попятилась и выскочила из кабинета. Ника, смущённо улыбнувшись, пробормотала: «Извините», – и тоже выскочила вслед за ней.

– Ты что делаешь?!

– Ника, мы теперь знаем, что она – это она, а значит, Варвара не врала, по крайней мере в этом. – Лена подтолкнула Нику к лестнице. – Глупо спрашивать её в лоб прямо в кабинете. А если она позвонит преступникам? Нет, я в самый последний момент передумала. Мы вот что сделаем – пойдём на ту квартиру, как будто счётчик проверить надо, и посмотрим, есть ли там кто, и у соседей расспросим, если что.