Самурай-буги - Питер Таскер

– Эй, не стой на дороге, – бормочет Мори тихонько. Субъект в кожаном пиджаке косится на него, сужая глаза.

Автобус издает гидравлический хрип и – невероятно – полностью останавливается.

– Подвинься, – говорит Мори.

Субъект в кожаном пиджаке поворачивается к нему.

– Что ты сказал? – рычит он на ухо Мори.

На объяснения нет времени. Мори пытается протолкнуться в обход, но кожаный пиджак хватает его за руку и не пускает. Мори поворачивается кругом, притворяется, что споткнулся. Его кулак утыкается прямо в желудок субъекта. Кожаный пиджак пораженно хрюкает и опускается на колени.

– Простите, пожалуйста, – мурлычет Мори, кланяясь и прокладывая себе дорогу к двери. Никто в толпе даже глаз не поднимает.

Снаружи Мори обходит автобус и останавливается, уперев руки в бока. Такси уже отъехало, мигает левым поворотником на перекрестке. Мори может различить пассажира, наклонившегося вперед, чтобы поговорить с водителем. Голова пассажира – как игральная кость, квадратная с закругленными углами. Танигути, никаких сомнений! Мори поворачивается и бежит к проулку, где припаркована «хонда».

Через несколько минут он нагоняет такси на главной дороге в Икэбукуро. Мори едет по среднему ряду, между ними по меньшей мере дюжина машин. Такси проезжает Икэбукуро насквозь и присоединяется к ревущему потоку машин на кольцевой. Через пять километров неожиданно сворачивает к прокату машин. Мори, в ста метрах позади, останавливается у кучки киосков-автоматов. Даже в былые времена Мори ни разу не видел Танигути за рулем и никогда не слышал, чтобы тот говорил о вождении. А ведь вот – выруливает с парковки на новеньком «дайхацу-мув».

Эта «мув» – пивная жестянка на колесах, мотор всего на шестьсот кубиков, но Танигути сразу разгоняется до предельной скорости. Вывод: он спешит. Машин становится меньше, прикрытие Мори – хуже. Он пропускает вперед еще несколько машин, надеясь, что не потеряет «дайхацу» на повороте.

И не теряет. На следующем перекрестке «дайхацу» резко сворачивает налево. Мори следует за ней по шумной торговой улице, через горбатую эстакаду, по окраинным улицам с большими домами. Мори пытается держать дистанцию, но это труднее. Наклоняясь вместе с «хондой» на крутом повороте, Мори видит, что «дайхацу» задним ходом въезжает на парковку. Выждав время, Мори устремляется туда по пустой дорожке. Когда он глушит мотор и снимает шлем, «дайхацу» уже пуста, Танигути нигде не видно.

Мори озирается. Блоки жилых домов за высокими каменными заборами, детская площадка, красные ворота храма. Элитная территория. Мори понимает это, даже не видя зданий. Ясно по расстояниям между ними, по форме деревьев (высоких, раскидистых) и цвету их листьев (зеленому, не серому). Спокойная округа, самый дорогой товар на рынке.

Мори подходит к «дайхацу», дергает водительскую дверцу. Она не заперта. Он проникает внутрь, смотрит, что под сиденьями и в бардачке. Находит лишь справочники и договор об аренде. В машине нет ничего принадлежащего Танигути, кроме пустой кофейной жестянки и коробки спичек сверху на приборной панели. Интересно. Танигути не курит, зачем же ему спички? Мори берет коробку, открывает. Внутри – смазанными синими чернилами: «Храм Тойо Инари». Судя по каракулям, Танигути писал в спешке. Мори выходит из машины, идет к воротам храма. В пяти метрах над его головой, на втором ярусе арки – полустертые буквы: «Храм Тойо Инари».

Мори входит. Оказывается, храм расположен на вершине небольшого холма. Мори проходит по винтовой лестнице с гладкими от веков шарканья ступенями. На полпути вверх останавливается. Он слышит шум, унылое бумканье большого колокола. Похоже, Танигути взывает к богу холма. Мори начинает двигаться быстрее, лестница уходит вверх по тоннелю из миниатюрных храмовых ворот.

Лестница заканчивается, и Мори оказывается на полянке. Сам храм – простое деревянное строение, спрятанное среди деревьев, связанных священными веревками. Никого – лишь колокол тихо раскачивается из стороны в сторону. Мори слышит крики сорок, шелест дождя, шорох какой-то зверюшки в траве. Здесь, на вершине холма ты будто затерян где-то в горной стране, за тысячу лет до основания города.

Каменная дорожка обходит храм. Мори идет по ней, находит еще один тоннель из маленьких храмовых ворот – он вьется между деревьями вниз по склону. Внутри сырее, темнее, лестница крутая и покрыта мхом. Согнувшись чуть не вдвое, Мори осторожно ступает, делая по одному шагу за раз. Но все равно на полпути поскальзывается, и приходится ухватиться за арку храмовых ворот. Ему вовремя удается не дать им повалиться вперед, иначе все арки попадали бы друг за другом, оказавшись внизу гораздо быстрее Мори.

В конце тоннеля Мори выглядывает наружу, в сырой свет. Буйная растительность, дорожка совсем заросла. Требуется некоторое время, чтоб понять, где он находится. Перед ним – высокая бамбуковая роща, сквозь которую едва виднеются деревянный забор и белое массивное здание. Должно быть, один из тех элитных жилых блоков, что выходят на улицу, где он оставил «хонду». Кроме того, по ту сторону бамбука что-то движется – цветное пятно, которое Мори идентифицирует как грязно-белый свитер Танигути.

Мори, крадучись, движется по пояс в зарослях ползучего пырея. Подойдя к краю бамбуковой рощи, останавливается и в изумлении наблюдает. Танигути ухватился обеими руками за край забора и браво подтягивается, помогая себе коленками. Он явно в лучшей форме, чем кажется с виду. После нескольких неудач ему наконец удается усесться на забор, откуда он и принимается внимательно разглядывать жилой дом в бинокль. Через несколько секунд Танигути вновь решает спуститься. Это, однако, оказывается несколько труднее, так что он тяжело врезается в землю и падает на спину.

Мори продирается сквозь бамбук и подходит туда, где на мокрой траве лежит, шумно дыша и постанывая, его старый друг.

– Неправильно спрыгиваешь, – говорит Мори. – Надо сильнее сгибать колени.

Глаза Танигути вспыхивают паникой.

– Что ты тут делаешь?

– Это я у тебя хотел спросить, – говорит Мори, протягивая ему руку.

– Просто исследование. Ничего особенного.

– Исследование чего? Храмовой архитектуры?

Танигути мотает головой, хватается за руку Мори.

Мори поднимает его на ноги.

– Что происходит? – говорит он строго. – Кто здесь живет?

Танигути оглядывается на дом через плечо, потом вдруг, качнувшись вперед, хватает Мори за плечо.

– Нога, – говорит он, морщась. – Похоже, сломана. Мори наклоняется, развязывает левый ботинок Танигути. Действительно, лодыжка слегка распухла.

– Ничего серьезного, – говорит он. – В любом случае, я доведу тебя до машины. Я поведу, а ты будешь рассказывать.

Танигути обнимает рукой шею Мори, и они вместе неуклюже ковыляют назад, к тоннелю из храмовых ворот. Они долго пробираются сквозь бамбук, потому что Танигути не хочет ставить обе ноги на землю одновременно. Мори идет первым и ведет его сквозь сплетения листьев и боковых ветвей. На другой стороне Танигути прислоняется к огромному зеленому стволу, толстому, как человеческое бедро. Он бледен и сконфужен. Грустно, думает Мори. Чем быстрее он отправится к психиатру, тем лучше.

– По ступенькам сможешь?

– Попробую.

Мори смотрит на него, видит на его лице напряжение. Будто ждет чего-то. Чего? Появления бога бамбуковой рощи? Мори берет его за руку.

– Пойдем, – говорит он мягко. – Выберемся отсюда.

Тут Мори слышит прямо за своей спиной хруст ветки, и вдруг длинные сильные руки обхватывают его шею, пытаясь свалить его с ног.

– Йах! – вопит он. – Что такое?

Он выкручивается, бьет локтем в ребра, наступает пяткой на носок нападающего. Единственный эффект – шею сдавливают еще сильнее.

– Не повреди его, – говорит Танигути, который больше не прислоняется к большому бамбуку.

К лицу Мори прижимают мокрую тряпку. Химический запах вонзается ему в ноздри, холодный туман врывается в мозг. Танигути идет к тоннелю. Закрывающимися глазами Мори видит, что его хромота исчезла.

Ступни, колени, руки теряют чувствительность. Сердце бьется сильно и вязко. Лицо застывает, язык разбухает, заполняя рот.

Мори шатается, сгибается и падает, скорчившись, в высокую траву. Над ним стоит знакомая фигура – очень высокая, в длинном кимоно.

– Черный Клинок, – кричит голос в голове у Мори. Но губы уже не повинуются приказам, а ресницы плотно закрыты.

Семнадцать

В переулке Сибуи, состоящем из «лав-отелей» и стриптиз-клубов, есть игровая галерея, вечно набитая студентами и молодыми офисными работниками. Настоящие энтузиасты, они приходят туда, потому что знают: самые интересные новые игры появляются там задолго до других мест. Они не знают причины: галерея управляется лизинговой компанией, которую контролирует «Софтджой Энтерпрайзис». И еще три вещи им неизвестны. Скрытые камеры фиксируют каждое их слово и каждый жест. Сами машины пересылают детали сыгранных партий на главный компьютер «Софтджоя». А с той стороны зеркала в жирных пятнах, висящего на стене, за ними наблюдают специалисты по когнитивной психологии, нанятые Исследовательским институтом «Софтджоя».