Стенка на стенку - Евгений Сухов

— Я понимаю, что гарантии правительства Петербурга — это серьезно, но все-таки позвольте поинтересоваться: для чего вам нужна эта сумма? Сумма немаленькая…

На том конце провода произошла небольшая заминка, а потом последовал откровенный ответ:

— Владилен Сергеевич, это для «Петротранса». Кредит будет оформлен официально. А что вас так беспокоит?

— Просто мне интересно знать, на что предназначена такая крупная сумма?

Я ведь банкир. Мне надо оценить перспективы возврата кредита…

— Это не предвыборная кампания и не политическая партия. Я хочу поучаствовать в предстоящей приватизации одного крупного предприятия.

Крюков болезненно поморщился. Он как знал, что дело пахнет жареным. Хуже того, от этого дела попахивало вонью тюремной камеры, а то и могильной сыростью.

— Понимаю, — наконец протянул банкир, лихорадочно соображая, что же сказать дальше. — Только ведь банк не располагает свободными средствами, все деньги в деле. Вы это сами знаете. Такая сумма… — Крюков старался придать своим интонациям как можно больше искренности. — Вы только поймите меня правильно, мне очень не хочется вам отказывать…

— А вы не дипломат, Владилен Сергеевич! — голос Гаврилова прозвучал почти весело. — Могли бы сказать. что вам нужно подумать или, например, кое с кем посоветоваться. А вы рубите сразу с плеча! Ну ничего, спасибо за откровенность. Что касается отказа — то, милейший Владилен Сергеевич, отказов я не принимаю. От вас, во всяком случае. — Он помолчал. — Вот что, приезжайте ко мне на дачу сегодня вечерком. Потолкуем. Уверяю вас, дело выгодное. А средства — мы с вами их изыщем!

Вечером Владилен Сергеевич отправился к Гаврилову на дачу. Для поездки он выбрал самую роскошную свою машину — синий «БВМ». Крюков не любил дешевку.

Дешевые автомобили, как правило, опасны для жизни. В его автопарке было три бронированных иномарки, каждая стоимостью по сто тысяч долларов! Особенно он любил «БМВ». Стекла в машине были пуленепробиваемые, и он чувствовал себя в утробе дорогой игрушки, как бриллиант в банковском сейфе.

Глава 29

Постройка, которую Андрей Гаврилов назвал дачей, скорее напоминала миниатюрный замок с красными кирпичными стенами, флигелями в виде круглых башенок и даже рвом с водой. Замок стоял неподалеку от Финского залива. В последнее время он частенько наведывался сюда и, глядя на кромку моря, вдалеке сливающуюся с небом, размышлял о грядущей приватизации ЗАО «Балтийский торговый флот». Пока жив отец, подобная затея казалась ему вполне осуществимой. К отцу благоволит мэр. И генеральный директор «Балторгфлота» все сделает так, как укажет Антон Лаврович. Самое равное — добыть деньги. При всем влиянии отца ни отменитъ тендер, ни провести его фиктивно не удастся… Можно будет только осуществить одну хитрость — сменить дату проведения конкурса. На недельку вперед. Так, чтобы потенциальные конкуренты не успели глазом моргнуть… Но этот финт возможен лишь в одном случае — если «Петротранс» сумеет набрать двести миллионов долларов. А такие бабки на железной дороге не валяются.

Идея привлечь кредит банка «Петропромстрой» пришла в голову Гаврилову недавно. Когда он вдруг вспомнил о крохотной аудиокассете, пылящейся у него в сейфе. На этой кассете был четко записан голос Владилена Сергеевича, который подробно, в деталях, объяснял кому-то (голоса Гаврилова как раз и не было слышно), как он собирается выстраивать свой финансовый бизнес Там были очень интересные детали — интересные для оперов РУБОПа. В предстоящей беседе с Крюковым эта кассета была важным аргументом. Его козырным тузом Крюков не сможет отвертеться. А нет денег — пускай перекачивает со счетов Агропрома.

Колхознички-совхознички все равно просрут государственные кредиты которые поступили на счета «Петропромстроя». Все равно этим денежкам пропадать. Так уж лучше пусть послужат его делу! А там, глядишь, если покупка флота выгорит, пойдет прибыль, может, и отобью Владилену его бабки через год-два, и он вернет кредиты. Интересно только кому — через год-два не одно правительство сменится.

Гаврилов чувствовал себя уверенно. Дела у него шли хорошо. «Петротранс» стал крупнейшей в Северо-Западном регионе компанией по перевозке грузов. Он транспортировал лес, бумагу, уголь, металлоизделия, зерно, муку, солярку… Все бы ничего, да вдруг что-то подломилось. Как будто он шел-шел по ровному и споткнулся о невидимый бугорок.

Две недели назад неожиданно для него перенесли давно запланированную встречу с министром путей сообщения, и это был очень дурной симптом. Прежде с ним подобного не случалось. Министр принимал его всегда — даже в самые напряженные дни находил щелочку в своем плотном графике, чтобы побеседовать о транспортных проблемах Северо-Западного региона.

И вот сейчас — отказ!

Вполне солидно выглядела причина отказа — министр готовился к встрече с министрами стран СНГ, которая должна была состояться в ближайшую неделю, а потому освободил себя от текучки внутри отечества и сконцентрировался на проблемах «единого транспортного пространства». Но Андрей Гаврилов не первый год был в большом бизнесе, а потому знал, что просто так ничего не бывает.

Андрей не строил каких-то сверхамбициозных планов: он не собирался создавать новую политическую партию — что-то вроде «Русь-тройка» — и лезть на самый верх политического Олимпа, становится членом Госдумы или министром. Он и без того сумел сконцентрировать в руках такую власть в области, о которой не мечтает иной губернатор. Единственное, что отягощало его жизнь, так это то, что всякий раз, затевая новое дело, Гаврилов был вынужден обращаться к богатым спонсорам. И ощущение в этих случаях было мерзопакостное: чувствуешь себя точно нищий с протянутой рукой. Конечно, Андрея Гаврилова нельзя было назвать бедным человеком. Помимо «Петротранса» он числился учредителем в десяти преуспевающих фирмах, где имел неплохой процент с прибыли. Правда, истинным — то есть не на бумаге — акционером этих фирм был вовсе не он, а его отец, который, понятное дело, не мог в открытую заниматься бизнесом. Но в эти компании именно Антон Лаврович вложил личные средства, которые рублик к рублику терпеливо копил, будучи первым секретарем обкома, так что, когда пришла пора опорожнять кубышку, выяснилось, что бабок при коммунистах папа наварил немало. Они-то и пришлись кстати в пору ударной приватизации.

Нe то что Андрей завидовал отцу — совсем нет, но он полагал все же добиться такого положения в этой новой жизни, чтобы наконец уже ни от кого не зависеть — ни от денежных мешков, ни от стариков с могучими связями, ни от авторитетов, с которыми у него отношения всегда складывались полюбовные. Он вовремя отстегивал положенное всем питерским паханам, и те его не трогали.

Главное, они не знали многого из того, чем занимается Андрей Антонович вне «Петротранса», как не и о его планах приватизировать «Балторгфлот».

А он только посмеивался про себя, предполагая, как они все там на своих «малинах» сбились с ног, разыскивая убийц своих подельников и прихвостней…

И вот сейчас Андрей получил шанс сделаться не только самым богатым человеком Северо-Запада но и одним из самых влиятельных. Компания «Балторгфлот» сама плыла ему в руки. Не рассчитывая исключительно на везение, он подключил к процессу приватизации самых могущественных людей Питера, до которых сумел — с помощью батюшки — добраться.

Но его беспокоило охлаждение со стороны министра. Возможно, это произошло не случайно. Может быть, до Москвы что-то дошло — в виде ли слуха, или конфиденциальной информации… Если так, то, видимо, неплохо, что он, по наущению Якова Баринова, отдал устное распоряжение потихоньку ликвидировать сомнительных людей — не только тех, кто представлял для него угрозу в качестве сильных конкурентов на тендере по флоту, но и тех, кто мог бы располагать компроматом на него. Один из таких людей должен был прибыть к нему с минуты на минуту…

Банкир приехал в точно назначенное время. Всем было известно, что Андрей Гаврилов не прощает партнерам ни малейшего промаха. Опоздание на запланированную встречу невозможно списать на дорожные пробки, скорее всего, он расценит это как знак неуважения.

Андрей пригласил гостя в зал приемов на второй этаж, усадил у раскрытого окна с видом на Финский залив и предложил кофе.

— Не буду вас утомлять долгими предисловиями, Мне нужны пятьдесят миллионов. И срочно. — Гаврилов очень внимательно посмотрел на банкира.

На Финском заливе поднялся небольшой ветер, который весело ворвался в окно, отчего кофе в хрупких чашках заколыхался.

На лице банкира промелькнула тень озабоченности. Он давно смирился с тем, что ежемесячно выплачивал Гаврилову солидный оклад, не отказывался участвовать в многочисленных спонсорских мероприятиях в пользу «Петротранса», но подобное требование шло явно вразрез с их прежними договоренностями.