Ultima Ratio (СИ) - Львов Вадим "Клещ"

Пауль, уже подумал, что все пройдет по плану и можно надеется на очередную награду в виде короткого отпуска домой но тут все пошло кувырком.

Из подворотне, неожиданно ударил из крупнокалиберного пулемета выскочивший открытый вездеход. А вы хоть раз видели, что делает 15 миллиметровая пуля с человеком, когда в него попадает? Рука налево, нога направо, голова — вверх. Хотя бывают, конечно — варианты. Например голова направо а ноги врозь…Короче, эти обормоты — гренадеры, несмотря на наличие оружия и ручных гранат бросились врассыпную, оставив бронетехнику без прикрытия. Чертыхаясь и вопя как истеричка, Крюгер приказал развернуть тяжелую четырехгранную башню «пантеры» и размазать пулеметчика фугасным снарядом, вместе с этой гребанной подворотней. Французы, ждать не стали, и тут же вездеход фыркнув двигателем рванул назад, окотив напоследок «пантеру» потоком свинца. Снеся начисто антенну и прибор ночного видения. Выстрел разнес, арку откуда появились лягушатники, но точно знать попали они или нет, Пауль не знал. Ибо его внимание отвлекли события произошедшие впереди.

Маленькая, верткая четырёхосная бронемашина лягушатников выскочила с боковой улицы и буквально втиснулась между «пантерой» Крюгера и идущей впереди самоходкой. Не долго думая, к ужасу Пауля, броневик лягушатников, пристроившись сзади к «ягдпантере», неторопливо, как на стрельбище всадил один за другим два снаряда, сначала в корму, потом в задний люк боевой рубки самоходки. Самоходка, мгновенно занялась огнем, потом оглушительно взорвалась и град осколков накрыл многострадальную машину Крюгера и наглый броневик французов. Именно поэтому, он сразу не скрылся в боковом переулке.

Озверев, Крюгер, забыв об осторожности приказал двинуть танк вперед, не обращая внимания на собственный фланг. Мощная, длинноствольная пушка выплюнула снаряд, и он пробив стену углового дома, нагнал броневик французов. Его разорвало на куски и как показалось Паулю вверх влетела размахивая руками, человеческая фигура. Но радость экипажа Крюгера, продлилась совсем недолго. Ровно до той секунды, как замаскированная за разбитым автобусом на противоположном конце улицы, трехдюймовая бронебойная пушка «Гочкисс» выплюнула кумулятивный снаряд системы Берже. Пробив бортовую защиту, струя раскаленного воздуха распорола дизель «Майбах 250», вынудив танк остановится, причем поперек улицы, перегородив дорогу позади идущим машинам.

Зашипев, отработала свое автоматическая система пожаротушения, залив все боевое отделение, вонючей жидкостью и потушив начавшийся было пожар. Но дышать, стало совсем невозможно. Чувствуя как дым, словно кислота, разъедает ему нос и горло, Пауль прохрипел оторопевшему экипажу.

— Вон из танка, вон! Шнель! Шнель, вашу мать!!

Выбравшись, через нижний, спасательный люк, и царапая лицо и руки об разбитый булыжник, Пауль оглянулся и сосчитал, людей. Нет, слава СЕПГ, все на месте. Напуганы, надышались химической гадости и явно в шоке — но живы. Экипаж в свой, командирский танк подбирал лично и не ошибся в людях.

Присев на колено, Пауль оглянулся. Дело было хреновым. Трусливые австрияки или кто там у них служит- цыгане или сербы, просто отступили, явно не собираясь вытягивать экипаж подбитого танка. Зато зашевелись французы. Пушка из-за автобуса, больше не стреляла, видимо экономила драгоценные кумулятивные снаряды.

Зато откуда с боку, неторопливо, рыча дизелем выполз «Сомуа» и покачивая характерной башней с длинным 90 миллиметровым орудием увенчанном массивным пламегасителем. Покачиваясь на изувеченной дороге, «Сомуа» быстро приближался к перекрестку, планируя занять выгодную позицию для стрельбы. За ним появились фигурки французских стрелков. Их цель была очевидна. Заняв позиции, танк и бронебойная пушка, тоже будут действовать в тандеме. Перекресток станет могилой, для немцев и атака на центр Амьена, сорвется.

— Лезьте под танк! Назад, назад…Нужно добраться пока не поздно, до рации и предупредить штаб. Толкая своих людей, Пауль собрался опять лезть в зловонное чрево своей «пантеры» моля бога, что бы рация была цела… Но в этот раз ему повезло.

На помощь пришел всеми забытый «Бруммбэр». Пристроившись за разрушенным домом, в нескольких сотнях метров от злосчастного перекрестка и подчиняясь командам невидимого Крюгером корректировщика (вероятно воздушного) «бруммбэр» положил несколько снарядов в тот конец перпендикулярной улицы, где пыхтел «Сомуа» и копошилась пехота лягушатников. Три сто пятидесяти миллиметровых снаряда — это сила. Особенно если их положить с ювелирной точностью в скопище французов. На глазах Крюгера, один из тяжелых снарядов угодил прямо на крышу «сомуа», превратив грозный пехотный танк — в кучу горящих обломков.

— Ааааа лягушатники, горите в Аду! Довольно завопил наводчик, Кристофер Хаверц, от восторга едва не выскочивший из под танка.

— Лежать! Удержал его Крюгер, отвесив подзатыльник. Ты чего, активист немецкой молодежи, в ад веришь? Может и рай тоже?

Хаверц тут же смутился и замолчал, а Крюгер выбрался из под танка, осторожно оглядываясь. Не хватало еще получить пулю от снайпера-лягушатника.

Наконец, сзади появились осторожно пробирающиеся вперед фигуры народных гренадер. Этак они до перекрестка добредут, когда война закончится…

— А ну двигайтесь вперед, черти трусливые. Заорал на них Пауль, тряся грязным и ободранным кулаком. И тягач через штаб вызовете! Немедленно!

Глава 17

15 января 2000 года. Московская губерния. Борт дирижабля «Аввакум»

Красавец, четырехмоторный дирижабль «Аввакум», завис над скованным льдом Дубнинским водохранилищем, образованным еще в начале сороковых годов, при деникинской индустриализации, как часть стратегически важного Волжского каскада гидроэлектростанций, постороенных при технической помощи американцев. С тех пор, прошло более полувека и ранее пустынные берега водохранилища, были теперь плотно застроены поселками для богатых и из иллюминатора пассажирского салона дирижабля открывался красивый, можно даже сказать — сказочный вид. Все таки, что не говори, даже центральная Россия зимой преображается. Становится белой и чистой..

Салон «Аввакума» был отделан с изяществом в стиле модерн — полукруглые обводы мебели и огромные иллюминаторы увенчанные арками из слоновой кости с искустной резьбой. Сразу понятно, что владелец этого дирижабля в средствах отнюдь не стеснен. Хотя откуда у простого человека может взятся свой собственный дирижабль? Хотя если твоя фамилия Гучков — то это в России никого не удивит.

Вот и сейчас, Лев Андреевич Гучков, скромный председатель правления Московского кредитного банка, крупнейшего инвестиционного банка республики и глава бюджетного комитета Мосгордумы в чьих руках были денежные потоки Москвы — сопя, разрезал серебряным ножом немалого размера четверную кулебяку[16]. Рядом в ведерке со льдом покоилась бутылка водки и несколько бутылок охлажденной минеральной воды.

Через минуту, дверь термы, бани, сделанной по римскому образцу и подобию на борту «Аввакума», открылась и завернутые в белоснежные простыни, словно патриции еще двое мужчин подсели к столу за которым колдовал с ножом Гучков.

— Лёва, Лёва…что ты кулебяку мучаешь. Этим ножиком прости господи…только афедрон чесать. Пробасил человек в котором легко узнавался военный министр Бородин и довольно хихикнул.

— Да не могу справится…пропыхтел Гучков. Сейчас Степаныча позову…и рука банкира метнулась к звонку. Но Бородин был быстрее перехватив её, на половине пути.

— Не стоит Лёва. Не дергай ты, лакея своего. Ему поди лет сто уже, а ты его все дергаешь по мелочам.

— Прав Денис, здесь и сейчас, лишние глаза не нужны. Вставил реплику третий мужчина.

— Да это же Степаныч! Он же со мной с рождения нянчился. Да вы…

— Не стоит Лёва, не стоит его звать.

Отобрав ножик у Гучкова, Бородин решительно рассек кулебяку на шесть почти равных кусков.