Семья Звонаревых - Александр Степанов

– Вот оно как дело обернулось, где пришлось встретиться! обрадовано проговорил Родионов. – Ребята, к нам подходит самая что ни на есть в русской армии геройская батарея. Там и командир, и все офицеры, и многие солдаты со мной ещё в Артуре горе горевали. Таких нельзя не пустить. Потеснимся маленько да их под крышей устроим, – скомандовал Родионов.

Солдаты без возражения стали располагаться потеснее, чтобы освободить помещение для артиллеристов. Родионов сразу подтянулся, голос у него стал властным, командирским. Он был несказанно рад, что встретился со своими старыми соратниками по Артуру.

Когда подошёл дивизион, Родионов зычным голосом скомандовал «смирно» и отрапортовал Борейко:

– В Ваше распоряжение прибыл!

Борейко сначала внимательно поглядел на Родионова, удивлённо спросил:

– Это ты, Софрон Тимофеевич?

– Так точно я, вашблагородие, извините, Ваше высокоблагородие, заикаясь от волнения, ответил солдат.

Борейко обнял и крепко расцеловал Родионова к великому изумлению стоявших вокруг солдат. Капитан тоже был сильно взволнован этой неожиданной встречей с одним из лучших своих артурских солдат.

– Серёжа, поди сюда! Погляди, кто нас тут встречает, – подозвал он Звонарёва.

Инженер тоже тепло расцеловался с Родионовым, с которым когда-то был под Кинчжоу.

– Значит, нашего артурского полку прибыло! – радостно проговорил Звонарёв.

Устроив людей, Борейко добрался до канцелярии. Здесь его уже ждала пачка пакетов из штаба.

– Позвать ко мне вольноопределяющегося Зуева, – громко приказал капитан.

Васю нашли не сразу.

– Где ты пропадаешь? – набросился на него Борейко. – Быстро собирайся. Тебя направляют на полугодичные курсы артиллерийских прапорщиков в Михайловское артиллерийское училище. Постарайся попасть в поезд вместе с Краснушкиным. Действуй.

Через полчаса Зуев был уже на вокзале. Он отыскал Краснушкина и рассказал ему о своём назначении. Иван Павлович очень обрадовался и они вместе отправились обменивать литер Зуева на проездной билет.

32

Ранним утром Краснушкин с Зуевым прибыли в Петроград.

Стояла поздняя петроградская осень, моросил дождь, по улицам шли укутанные в плащи и тёплые пальто хмурые, озабоченные люди. Война чувствовалась во всём, у лавок стояли длинные очереди, извозчик спросил с Краснушкина непомерно большую плату, жалуясь на дороговизну.

Краснушкину далеко не сразу отворили дверь. В квартире были только женщины и дети и поэтому опасались грабительских налётов. Тем радостнее была встреча, когда Катя убедилась, кто к ним приехал.

Вася поспешил домой. С волнением он подъезжал к дому, из которого так спешно удрал летом после жандармского обыска. Прошло всего пять месяцев, а как всё изменилось за это время! Пять месяцев войны наложили на него свой отпечаток. Вася, повидав не раз смерть в глаза, понял цену жизни и свободы, стал решительнее и твёрже. Сейчас это был уже не робкий юноша, а закалённый в боях солдат.

Взбежав по лестнице к себе, Зуев сперва хотел резко и сильно позвонить у парадной, но, вспомнив, что именно так звонили прибывшие с обыском жандармы, решил не пугать зря своих и осторожно дернул за ручку звонка, чуть звякнувшего за дверью. Тотчас послышался голос Надюши, спрашивающей, кто пришёл.

– Я, Вася! – отозвался Зуев.

– И неправда! – не поверила Надюша. – С войны никого не отпускают до её окончания. Всё это знают и меня Вы не проведёте.

– А ты взгляни в замочную скважину, авось узнаёшь меня, – посоветовал Зуев.

– На лестнице темно и ничего не видно, а дверь открывать я боюсь, отозвалась девочка.

– А ты открой дверь только на цепочку. Меня увидишь, а я зайти в дверь не смогу. Тётя Варя дома? – справился Вася.

– Мама очень устала и спит после работы, мы, дети, одни дома, ответила Надюша и, подумав, рискнула приоткрыть дверь на цепочку.

– И правда, Вася! – удивлённо проговорила она. – Как ты сюда попал? Убежал с войны? Ты дизентир?…

Увидев Васю в военной шинели до пят с белым поясом и шашкой на белой портупее через плечо, Надюшка взввизгнула от восторга и повисла у него на шее, за ней подбежали и две младшие сестры. На шум вышла из спальни Варя.

– Вася! – вскрикнула она в восторге, готовая, как Надюшка, броситься и расцеловать его. – Боже мой, вот радость! Вот неожиданность!

Увидев детей, облепивших Васю, Варя нахмурила брови.

– Не смей прикасаться к детям, глупый мальчишка! – строго сказала она ему. – Ты с дороги можешь занести любую инфекцию. Иди раздеваться в ванную, там помоешься, переоденешься и только тогда я позволю детям подойти к тебе.

Когда наконец Вася, помывшись, попытался надеть на себя прежний студенческий костюм, то оказалось, что брюки стали ему коротки и узки, а студенческая куртка не сходилась на груди на добрую ладонь.

– Потолстел я, что ли, на войне от хороших хлебов? – иронически заметил Вася.

– Просто вырос и возмужал, раздался в плечах. Тебе война пока что пошла на пользу, – глядя на него с материнской нежностью, сказала Варя. Ишь какой богатырь выровнялся. Ну, пойдём к Сереже в комнату, буду тебя поить чаем, а ты рассказывай, рассказывай. Всё, всё.

В кармане Васиной шинели лежало письмо от Звонарёва. Вася догадывался, что оно не обрадует Варю. Он вспомнил смущённое, измученное сомнениями лицо Звоеарева, когда тот передавал ему письмо и слова: «Не знаю, посылать ли. Ты посмотри, как там она, если плохо – не отдавай. Может, увижусь в скорости – сам всё скажу». Легко сказать – «посмотри сам»…

Вот он видел – тётя Варя похудела, побледнела, глаза стали ещё больше, под ними залегли голубоватые тени усталости. Конечно, не сладко в тылу, голодно и забот хватает с такой семьёй. Обрадовалась, побежала на кухню, готовит чай.

Чувство любви и преданности наполнило Васино сердце. «Нет, я не огорчу тебя, не прибавлю забот. Подожду с письмом…».

В комнату вошла Варя с подносом, заставленным чашками, а за ней ворвались дети. Привычными движениями Варя расставляла на столе посуду.

– Самое главное, что Вы все живы и здоровы, – проговорила она, поблёскивая влажными глазами. – А всё остальное уже не имеет значения. Ешь, солдат, набирайся сил, отдыхай. Ты надолго домой?

С удовольствием прихлёбывая чай из тонкого домашнего стакана, Вася рассказал о своей командировке на артиллерийские курсы, об их солдатском житье-бытье, о Звонарёве, Борейко, Родионове, Блохине…

Варя молча слушала, сложив на коленях руки с коротко обстриженными ногтями. На столе стыла чашка крепкого чая, о которой Варя забыла…

– Ну, а как Вы здесь, тётя Варя? Какие новости в столице?