Академия - Анна Кондакова

Разберёмся, учитель, — бросил Бажен и в сопровождении охраны отправился в Канцелярию.

— Разберёмся, Бажен Григорьевич, — тихо ответил Галей, глядя ему в спину.

***

Пока я одевался и собирал в сумку разбросанные на полу тетради, книги и карандаши, Галей ловил тритона.

Хотя... не совсем ловил.

Он просто опустил ладонь на пол, и Мастер Ли сам прибежал к нему, чтобы благополучно вернуться в аквариум.

— Ты слишком переигрывал, дружок, — проворчал Галей. — В следующий раз будь естественней, а то мало кто поверит, что у тебя брачный период. Никто же не знает, что тебе семьдесят.

Тритон залез на ветку и вылупился на хозяина, будто хотел поспорить, на что Галей усмехнулся.

— Ладно, Мастер Ли, сыграл ты хорошо. Тот охранник поверил. Но что мы будем делать, если он действительно притащит тебе самочку? Молодую любвеобильную плотоядную самочку, а?

Глаза тритона чуть не вылезли из орбит. Он юркнул под ветку и затаился.

— Вот и я о том же, — покачал головой Галей. — Так что будь начеку.

Мы спустились на первый этаж и прошли в один из кабинетов. Мрачный, холодный и огромный, с двумя каминами, которые, впрочем, давно уже никто не растапливал.

— Это ваш кабинет? — спросил я.

— Нет, это кабинет моего друга.

Галей не был расположен беседовать о кабинетах, поэтому сразу приступил к ругательствам:

— Какого Сидха ты носишь на уроки метатель заклинаний?! У тебя вместо мозгов кисель? Почему ты не оставил оружие в комнате?

Этот несправедливый наезд я терпеть не стал.

— Потому что дорожу им! Потому что мало кому доверяю! Потому что это легендарная вещь, подаренная легендарным человеком — разве этого мало?

Галей разом успокоился, хотя было видно, что «легендарным человеком» он себя давно не считает.

Учитель вынул из стола графин в виде изящной груши, плеснул в стакан зеленоватую жидкость и выпил залпом. На меня пахнуло сильным запахом спирта и мяты.

— Ладно, — выдохнул Галей, ставя графин на стол, поближе к себе. — Я поговорю со смотрителем Храмовым, и он снабдит твою комнату сейфом. Там и будешь хранить оружие. Но знай, что сейфы первокурсникам не выдают, потому что личный меч появляется только на втором курсе. Но по моей просьбе смотритель сделает исключение и поставит сейф тебе в комнату.

Галей протянул мне револьвер, только прежде чем отдать его, задал вполне резонный вопрос (а я так надеялся его избежать):

— Ну и куда ты истратил ещё один заряд заклинания? Здесь должно быть четыре заряда, но осталось три.

Я вздохнул.

Пришлось рассказать про волка и про то, как я в него стрелял. А вот об участии Мидори упоминать не стал — рисковал получить по шее.

Галей выслушал меня на удивление спокойно, уже сидя в кресле у холодного камина и поглаживая стекло аквариума пальцем (сказывалась порция выпитого алкоголя), а потом, когда я закончил рассказ, неожиданно улыбнулся.

— Молодец. Тунтурийскй волк — сильный пространственный зверь, и, чтобы сделать из него ездовое животное, нужно было его сильно впечатлить. Зато он никогда тебя не бросит, никогда не предаст... в отличие от людей.

Учитель явно намекал на последние события и собирался спросить у меня, кого я подозреваю в предательстве, но мне пока что нечего было ответить.

Так я и сказал:

— Не знаю, кто это мог быть, но выясню.

Галей скривился.

— Ради великого Бартла, не натвори дел, опоссум.

— Вы тоже, учитель. Особенно с Орловым.

Учитель опять потянулся к графину, но, покосившись на меня, почему-то передумал заливать в себя ещё порцию мятной дряни. Вместо этого снова заговорил:

— Орлов ищет любой повод, чтобы убрать тебя из Академии. И меня вместе с тобой. Однако, кроме недруга, в Совете у тебя есть ещё и покровитель. Не такой высокопоставленный, но очень уважаемый человек.

Я даже опешил.

— Покровитель?

— Это элитарий Сафир Салиман, заведующий кафедрой естественной алхимии. Он сидел в Комиссии Алхимиков во время процедуры определения твоего числа резерва. Этот человек очень тобой впечатлён и желал бы видеть тебя в Академии на хорошем счету.

Я сразу вспомнил его. Такой маленький, смуглый, с пышными чёрными усами. Он говорил о том, что я мог бы стать основателем сильного магического рода.

Об этом я и сказал Галею.

Тот кивнул.

— Салиман прав. Он видит в тебе потенциального основателя великого Военного Дома. Но он смотрит в будущее, а я смотрю в настоящее. Пока тебе следует развивать силы, всё остальное придёт позже. Если ты, конечно, не напортачишь, чем занимаешься чуть ли не ежедневно.

Он опять улыбнулся, ну а я решил, что его хорошее настроение можно использовать, чтобы выспросить побольше.

— А как вы обманули секретаря Канцелярии? Моя клятва не должна была сработать, ведь я много чего не написал в отчёте.

Галей постучал ногтем по стенке аквариума.

— Покажи-ка орудие преступления, дружок.

Тритон показался из укрытия и приподнял переднюю лапку, на подошве которой желтел налипший порошок.

— Эту смесь дала мне Йона, — пояснил учитель. — Она искуснейший Алхимик, каких поискать, но терпеть не может лишнего внимания. Её ты встречал в магазинчике Жреца Саргона, когда тебя и Мидори схватили его люди. Уверен, ты её запомнил. Увидев Йону однажды, никогда её не забудешь.

Тут я был согласен. Ту жутковатую женщину сложно было забыть.

Вместо одного глаза у неё стоял искусственный — шарик белого цвета. Именно она тогда сунула бутылёк с синим эликсиром Мидори в карман, сказав, что он скрасит её мрачные дни.

Об этом, кстати, Галею я сообщать не стал. Если Мидори захочет, то сама расскажет. Мало ли, что это за эликсир. Может, он превращает воду в вино, и я испорчу девчонке весь праздник.

Учитель улыбнулся ещё шире.

— Этот порошок — совершеннейшая мелочь. Он меняет цвет определённых материалов за мгновение. На самом деле твоя клятва не сработала. Во-первых, ты её не договорил, а во-вторых, секретарь отвлёкся и увидел лишь результат окрашивания, а не сам процесс постановки печати, которого не было. При тщательном осмотре Жрецы могут обнаружить частицы порошка и убрать их. Тогда листок снова поменяет цвет. Но обычно Канцелярия не перепроверяет бумаги.

— Здорово придумали. — Я тоже улыбнулся. — А куда вы спрятали мой атлас?

— Он в надёжном месте, сынок. Придёт время, и я всё тебе верну.

Галей больше ничего не сказал, давая понять, что пока лучше забыть