Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис

Фауста возбужденно все отрицала, но выглядело это неправдоподобно. Я не представлял, чтобы холостяк, оставшийся наедине с ней на прогулочном судне, мог позволить себе упустить такой шанс.

— Госпожа, в будущем возьмите себе за правило: просто делайте то, что кажется вполне естественным, а потом извиняйтесь перед музыкантами!

К счастью, в тот момент кухня разразилась грохотом, так что Фаусте пришлось нестись туда и играть роль хозяйки дома. Эта женщина, видимо, могла накричать на кухарку. Я нахмурился ей вслед, думая о Елене Юстине. Казалось, если она увидит, что какаято глупая девчонка не может нормально почистить цветную капусту, то сама молча возьмет нож и продемонстрирует, как это делается… Потом я подумал, может, Елена нужна была Эмилию Руфу для того, чтобы жена поучила его повара.

Испытывая отвращение к Руфу, я вытянул свою зарплату из управляющего, а потом снова нашел Фаусту, чтобы попрощаться.

— Я буду скучать по моим урокам музыки! — весело уверяла она меня. Девушка схватила кифару, которую Крисп, должно быть, тоже привез на «Исиде», и начала водить медиатором, словно муза, которой дал урок Аполлон. Ей нужно было соответствовать своим стандартам. Я спросил с раздражающей живостью:

— Значит ли это, что Ауфидий Крисп все уладил? — Я все еще надеялся, что он пытался избавиться от Фаусты, но мое сердце упало; повидимому, с женщинами он был непостоянным.

Важным тоном Фауста прошептала:

— Если Ауфидию Криспу и суждено добиться величайшей славы, то, естественно, рядом с ним найдется место для императрицы…

— О, естественно, — проскрипел я. — Для когото столь великодушного, кто не станет возражать, когда он завлекает танцовщиц своим высоким постом! Он не добьется этого — потому что меня, например, скорее разорвут фурии, чем я позволю ему это сделать. Эмилия Фауста, если тебе нужно почетное положение в обществе, то ты могла бы получить гораздо больше, выйдя замуж за когонибудь типа Капрения Марцелла, особенно если подаришь ему ребенка… — Я хотел, чтобы Фауста со своим богатым воображением сама представила, как можно добиться великой роли матери ввиду плохого здоровья и преклонных лет консула, но у нее был такой самодовольный вид, что я мстительно произнес вслух: — Заполучи его подпись на договоре, а потом найди себе возничего или массажиста, который поможет тебе сделать старика очень счастливым — и приготовься к долгому и богатому вдовству!

— Ты отвратителен!

— Я всего лишь практичен.

Поглумившись над ней по поводу Криспа, я вывел Фаусту из равновесия. На нее снова навалилась неуверенность. Она склонила голову к кифаре, а ее светлые волосы в безупречном шиньоне напоминали новый твердый лак на прочной каменной статуе.

— Так значит, ты уходишь от меня… Мой брат сказал, что ты сейчас работаешь на Елену Юстину.

Мы уставились друг на друга, одновременно вспоминая, как Фауста в последний раз упомянула своего брата и Елену в одном предложении.

Я осторожно произнес:

— Мне кажется, ты допустила ошибку.

— Какую?

— Твой брат, — спокойно сказал я, — не путается с твоей подругой. — Я был в этом уверен. Магистрат позволил Елене уйти с банкета, только издалека помахав ручкой. А я знал, что если у Елены Юстины был любовник, то она целовала его на прощание.

— Тогда это должен быть ктото другой! — Эмилия Фауста не растеряла ни капли своей злобы. — Может быть, — предположила она, — это человек, от которого тебя попросили ее охранять?

Эта женщина вела себя смешно. Я не собирался тратить силы на споры с ней.

Все равно к тому моменту меня осенило, что новая клиентка поехала этим утром в Оплонтис слишком уж охотно. Я без особых трудностей вернулся туда. Я оказался прав. Елена Юстина была очень своенравна. В ту минуту, когда я удалился в сторону Геркуланума, она извинилась перед Сильвией, а сама отправилась обратно в виллу Марцелла.

Не было сомнений: она надеялась встретиться с Барнабом.

Я нашел Елену в вилле, когда она лежала на кушетке в тени и притворялась спящей. Я цветком пощекотал ее ногу. Она кротко открыла глаза.

— Или делай то, что я говорю, или я бросаю свою работу.

— Я всегда делаю то, что ты говоришь, Фалько.

— Делай — и не ври! — Я не захотел спрашивать, видела ли Елена вольноотпущенника, а сама она не сказала. В любом случае вокруг было слишком много слуг, чтобы как следует поговорить. Я лег и вытянулся рядом с изгородью. Я чувствовал себя ужасно уставшим. — Мне нужно поспать. Разбуди меня, если решишь уйти отсюда.

Когда я проснулся, Елена ушла в дом, ничего мне не сказав. Ктото нелепо прикрепил цветок к ремешку моего левого ботинка.

Я пошел в дом и отыскал ее.

— Девушка, ты невыносима! — Я бросил цветок Елене на колени. — Единственное, что я ценю в этой работе, — это возможность забыть о чтении лекций о диатонических гаммах.

— Ты читаешь лекции обо всем. Тебе было бы лучше в Геркулануме учить играть на арфе?

— Нет. Мне больше нравится здесь защищать тебя — от тебя самой, как обычно!

— О, прекрати доставать меня, Фалько! — весело проворчала Елена.

Я улыбнулся ей. Это было прекрасно: моя любимая работа.

Я сел в нескольких шагах от нее, где сделал совсем другое выражение лица, чтобы соответствовать обстановке, и всем своим видом был готов прогонять мародеров, если какойнибудь из них рыскал здесь среди бела дня.

У преподавателя игры на арфе было единственное преимущество: для того, чтобы продемонстрировать игру, можно сесть прямо близко к молодой девушке, которую обучаешь, и обнять ее обеими руками. Я буду скучать по этому.

Возможно.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО НЕ СУЩЕСТВУЕТ

ЗАЛИВ НЕАПОЛЯ

Июль

О, Галатея, приди! Какая в волнах тебе радость?

Здесь же пестреет весна, и земля у реки рассыпает

Множество разных цветов; белый склоняется тополь

Перед пещерой, и лозы сплетаются гибким навесом.

О приходи, и оставь ударяться о берег прибою…

LVIII

За исключением одного недостатка, виллу Марцелла можно посоветовать как местечко для отдыха. Она была хорошо обставлена, из ее окон открывались лучшие в империи виды, а при наличии нужных проживание было бесплатным. Все, что требовалось от гостя, это забыть, что он делил это изысканное поместье с убийцей. Хотя в этом отношении вилла была не хуже, чем любая ночлежка за два асса на этом заполоненном блохами побережье, где посетители обязательно зарежут тебя, пока ты спишь.

Я не собирался позволять Барнабу оставаться на свободе. В первый день я сходил в конюшню, пока Елена с консулом в безопасности обедали, окруженные своей армией рабов. Но Брион не стал секретничать.

— Он кудато уехал.

Заглянув в богатый сеновал, я в этом убедился: убежище вольноотпущенника казалось нетронутым, вплоть до оливковых косточек, которые высохли на вчерашней тарелке. Но вот зеленый плащ с гвоздя исчез.

— Куда он направлялся?

— Понятия не имею. Но он вернется. Что ему еще остается делать?

— Чтонибудь опасное! — воскликнул я, громче, чем сам того хотел.

Вторую ночь я провел на балконе перед комнатой Елены. Я не предупредил ее, но служанка принесла мне подушку; Елена все знала.

Мы вместе позавтракали на балконе, как родственники, приехавшие за город; очень странное чувство. Потом я снова проверил конюшню.

На этот раз я встретился с Брионом во дворе. У него был обеспокоенный вид.

— Он не приходил, Фалько; такого обычно не бывало.

Я выругался.

— Тогда он удрал!

Дрессировщик покачал головой.

— Это на него не похоже. Послушайте, я не дурак. Сначала он приехал сюда, но никто не должен был об этом знать. Потом приезжаете вы; я думаю, теперь он отчаялся…

— О, да! Мне нужна правда, Брион…

— Тогда дождитесь ее. Он вернется.

— Он заплатил тебе, чтобы ты это сказал? Ты его защищаешь?

— Зачем мне это? Я родился здесь; я считал себя членом семьи. Это моя ошибка! Неожиданно меня продали. Потом они выкупили меня обратно, но только чтобы ухаживать за лошадьми. Для меня это было двойным потрясением, и они никогда не говорили со мной об этом. О, у нас с ним всегда были хорошие отношения, — заявил Брион. — Но больше никогда не будет попрежнему. Так что поверьте мне. Он покажется.

— Потому что ему нужен старик?

Брион мрачно улыбнулся.

— Нет. Изза того, как сильно он нужен старику!

Он не объяснил.

Он действительно вернулся. И я нашел его. Но до этого много всего произошло.

Этим утром Елена Юстина дышала свежим воздухом в компании парня, который менял цветы в венке на герме на границе поместья. Я сопровождал их. Потом в поле зрения появилось два осла, которые везли Петрония Лонга, Аррию Сильвию и корзину, заполненную, насколько я разглядел, вещами для пикника: запланированная встреча.