Нить жемчуга. Книга первая. Стихия – Тьма. - Надежда Сергеевна Ник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они миновали широкий мост и обширную, загроможденную истлевшим мусором площадь. Сначала девушка уловила запах: удушливый и тяжелый, отвратительно сладковатый. Гнилой и навязчивый, он усиливался с каждым шагом козерога, с каждым порывом ветра.
Сильваер молчал. Вероника впервые за долгое время обвела взглядом пустую грязную улицу и чуть не вскрикнула: впереди, на куче полуистлевшего мусора, она увидела распластанное неподвижное тело, за ним еще одно и еще…
— Сильваер, там! Смотри! — Девушка вцепилась в гриву козерога так, что побелели костяшки пальцев. Но ее ужас быстро сменился горестью.
— Здесь нет живых, — голос козерога гудел и бился в голове. — Прошу, не слезай на землю. Не жалей о прошлом, они теперь свободны.
Вероника не шевелилась, она хотела бы закрыть глаза или отвернуться, но не могла не смотреть. Девушка вглядывалась в заостренные серые лица, распахнутые в немой мольбе рты, с какой-то потаенной грустью. Не люди, не звери. Они жили во тьме, но умирать выходили на свет.
Теперь, проходя сквозь это кладбище в сердце опустевшего города, смотря на безобразные морды и устремленные в небо невидящие глаза, Вероника поняла, что не может испытывать ничего, кроме жалости и скорби. Это чувство захватило ее целиком, оно оказалось пронзительнее, глубже и давило на нее во много раз сильнее страха. Её мама и сестры… она не нашла их, потому что они стали монстрами, позабыв все на свете.
Девушка скривилась, молча глотая горячие слезы пополам с горькими мыслями. В последнее время она так опасалась за себя, что забыла, ради чего начала свой путь. Что для Вероники будет значить собственная жизнь, когда у нее никого не останется? Если она каким-то чудом вернется назад и найдет одни только кости?
Обезображенные трупы заполонили улицу, казалось, этому жуткому кладбищу не будет конца. Нет, мертвецы ее не пугали. Теперь больше всего на свете девушка боялась опоздать! Что бы ни говорил козерог, такое освобождение никому не нужно!
III Живое пламя
Viva flamma
Сильваер шел дальше, быстро и ловко переступая через тела и кости. Путники покинули город в сумерках, покружили немного, путая следы, и наконец растворились серым туманом среди темнеющих полей.
Напряжение, не оставляющее Веронику весь день, постепенно спадало. Козерог, перешедший в шаг, перекусывал на ходу сухой пожелтевшей травой и ветвями. Девушка же отчаянно нуждалась в отдыхе, она то шла рядом с козерогом, чтобы отогнать дремоту, то ехала верхом. Но, несмотря на это, ее то и дело клонило в сон, глаза закрывались сами собой и не желали открываться. Вероника медленно клонилась в сторону, теряя контроль над собственным телом, и просыпалась, заставляя себя бодрствовать еще какое-то время, но затем все повторялось.
— Держись, дитя, скоро мы придем. Ты поймешь сразу, как только увидишь. — Сильваер широко шагал по поросшему кочками лугу.
День подходил к концу. Солнце, садящееся за ширму облаков, окрасило небо алыми полосами. Прошел еще один долгий день, еще один камень, брошенный на дорогу, ведущую из ниоткуда в никуда. Вероника пыталась сосчитать, сколько недель или месяцев они находятся здесь, в этом замершем разрушающемся мире, и не могла. Иногда ей казалось — они идут вечно…
Вероника оторвала взгляд от каменистой серо-коричневой земли да так и застыла, восторженно любуясь ярким алым заревом, вспыхнувшим прямо перед ней. Девушка открыла и закрыла глаза, не веря в то, что видит. Но потом, приосанившись и высоко вскинув голову, с улыбкой на губах принялась разглядывать горизонт, где в обе стороны растекалась живая ярко-огненная полоса. «Пламя» волновалось, отдельные, самые высокие «языки» его клонились и раскачивались из стороны в сторону под напором гуляющего в вышине ветра. Но этот текущий, объявший желтеющие холмы огонь не жёг, не пугал и не резал глаз. Как же иначе, ведь эта благоговейная картина не имела ничего общего с настоящим пламенем, ни с отсветами догорающего позади заката, а была всего-навсего осенней рощей. Но для Вероники эти яркие краски казались олицетворением надежды, которая пылко дышала и неукротимо жила, несмотря ни на что. Жила за весь этот серый, иссохший, сломанный мир!
Пусть огонь был лишь тесным строем деревьев с золотой и багряной листвой. Но этот пронзительный свет, который он излучал, казался самым ярким и живым за все время, проведенное в чужих краях, где черная смерть и ледяная тоска буквально витали в воздухе. Здесь и сейчас они отступили перед вечной силой жизни.
— Этот лес прекрасен. Он живет вопреки всему, — глубокий голос козерога звучал особенно проникновенно. Кажется, он не меньше Вероники радовался этому зрелищу.
— Почему? Ты же сказал, что Неведомая все уничтожила.
— Граница проходила здесь… Мир изменился, но земля помнит. — Сильваер высоко вскинул рогатую голову, громко втянул ноздрями воздух, и Вероника неосознанно повторила его движение.
До настоящего времени ветер приносил с собой только удушливую серую пыль и запах тления, а яркие и уютные кущи хранили в себе давно забытые ароматы. Живые деревья дарили странникам надежду на то, что этот мир оживет и новая жизнь прорастет из семян, брошенных в землю. Может быть, это уже происходит прямо сейчас?
Вероника так замечталась, что чуть не свалилась от неожиданности, когда козерог вдруг всхрапнул и крутанулся на месте, высоко вскинув хвост.
— Что случилось? — встрепенулась она, вглядываясь в темнеющий горизонт.
— За нами следят…
Вероника смотрела во все глаза, но так и не смогла ничего увидеть на посеревших сумеречных равнинах. Почему, стоит ей вздохнуть полной грудью, ощутить радость, забыться хоть на миг, отвратительный и скользкий ужас, который, кажется, только и ждет подходящего случая, накатывает вновь?!
Сильваер рванул с места, он направлялся в сторону леса. Живое пламя потухло, распадаясь на отдельные всполохи — древесные кроны со светло-желтой, коричневой, оранжевой и багряной листвой.
Вскоре козерог миновал первые деревья, ворвавшись под сень золотистого живого полога, где царила теплая осень. На высоких пышных кронах переговаривались встревоженные птицы. Сильваер замедлил бег, теперь он шел крупной рысью, высоко и гордо подняв рогатую голову, над ним в потемневшем воздухе вилась столбиками мошкара. Лес был полон звуками и жизнью, ароматы осенних трав и листвы кружили голову, манили вглубь, в тенистую чащу.
Солнце окончательно скрылось в серых тучах, а поднявшийся ветер быстро разогнал их по всему небу и угомонился, легко играя в кронах деревьев. Листья сыпались непрерывным дождем.
Вероника посмотрела вверх: сквозь листву и обрывки облаков на черном небе проклевывались первые звезды, складываясь в незнакомые
