Сфера - Дэйв Эггерс

После Таниной петиции Мэй немножко посидела – очень собранная, очень самоосознанная: она, вероятно, завела себе могущественных врагов в Гватемале, и это видели тысячи зрителей «ВидДали». Самоосознание ее росло, она отчетливо ощущала свою власть. Она решила сходить в уборную, умыться холодной водой, заодно ноги поразмять, а когда зашла в туалет, зажужжал телефон. Номер абонента скрыт.

– Алло?

– Это я. Кальден.

– Ты где был?

– Теперь все сложно. Камеры везде.

– Ты же не шпион, правда?

– Сама ведь понимаешь, что нет.

– А Энни думает, ты шпион.

– Я хочу тебя увидеть.

– Я в туалете.

– Знаю.

– Знаешь?

– «Сферический поиск», «ВидДали»… Нетрудно найти.

– А ты где?

– Сейчас приду. Никуда не уходи.

– Нет. Нет.

– Мне нужно тебя увидеть. Не уходи никуда.

– Нет. Давай потом. В «Новом Царстве» тусовка. Фолковый открытый микрофон. Безопасное место у всех на виду.

– Нет уж. Я не могу так.

– Тебе сюда нельзя.

– Можно, и я сейчас буду.

И повесил трубку.

Мэй глянула в сумочку. Презерватив есть. И она осталась. Зашла в дальнюю кабинку и стала ждать. Понимала, что это немудро. Неправильно по миллиону причин. Нельзя будет рассказать Энни. Энни одобрит почти любые плотские утехи, но не здесь, не на работе в туалете. Мэй принимает неразумное решение, оно плохо отразится на Энни. Мэй следила за часами. Прошло две минуты, а она все стоит в кабинке, ждет мужчину, хотя знакома с ним только шапочно, и он, похоже, хочет лишь дрючить ее в максимально странной обстановке. Ну и почему она здесь? Потому что она этого хочет. Хочет, чтоб он отымел ее в туалете, хочет понимать, что ее отымели в туалете, на работе, и что знать об этом будут только они двое. Что ж она так тянется к этой блестящей безделушке? Открылась дверь, затем щелкнул замок на двери. Мэй и не знала, что там есть замок. Потом широкий шаг Кальдена. Шаги замерли у кабинок – что-то грозно заскрипело, заскрежетали стальные болты. Мэй уловила тень наверху, задрала голову и увидела, как он спускается к ней. Кальден забрался на высокую стенку и переполз по верху. Мэй спиной почувствовала, как он проскользнул в кабинку. Лопатки обдало его жаром, дыхание обожгло шею.

– Ты что творишь? – спросила Мэй.

Его губы раскрылись, язык нырнул ей в ухо. Она ахнула и прижалась к нему. Его руки легли ей на живот, скользнули по талии, спустились к бедрам, стиснули. Она протолкнула их внутрь и вверх; в мозгу шла битва, и наконец Мэй отвоевала себе право на все это. Ей двадцать четыре, если она сейчас так не поступит – вот именно так, именно сейчас, – она так не поступит никогда. Это веление молодости.

– Мэй, – прошептал он. – Хватит думать.

– Я не буду.

– И закрой глаза. Воображай, что я с тобой делаю.

Его рот прижался к ее шее, целовал, лизал, а руки возились с юбкой и трусами. Он стащил и то и другое, бросил на пол, притянул Мэй к себе, мигом наполнил до краев.

– Мэй, – сказал он, когда она рванулась к нему – он держал ее и вошел так глубоко, что достал до сердца. – Мэй, – сказал он, а она упиралась руками в стены, словно отталкивая от них двоих весь мир.

Она кончила, вскрикнув, и он тоже кончил, молча содрогаясь. И они тут же тихонько засмеялись, понимая, что это было безрассудство, они поставили под угрозу свою карьеру, пора уходить. Он развернул ее к себе и поцеловал в губы, не закрывая глаз, глядя изумленно и лукаво.

– Пока, – сказал он, и она лишь помахала, а его фигура снова взлетела позади нее, взобралась на стенку, ушла.

И поскольку у двери он задержался, отпирая замок, поскольку она заподозрила, что, может, больше никогда его не увидит, Мэй нащупала телефон, выставила его над дверцей и сфотографировала, не зная, удалось ли хоть что-то запечатлеть. Глянула на фотку – только правая рука, от локтя до кончиков пальцев, а в остальном он уже исчез.

Зачем врать Энни? Мэй спрашивала себя, не зная ответа, но зная, что соврет. Оклемавшись, она вернулась к столу и тотчас, не в силах остановиться, написала Энни, которая летела в Европу или уже над Европой. «И снова с седым», – сообщила Мэй. Само упоминание приведет к вранью, по мелочи и по-крупному, и в те минуты, что разделяли отправку сообщения и неизбежный ответ Энни, Мэй размышляла, сколько скрывать и почему.

Наконец Энни отозвалась: «Хочу знать все и сейчас же. Я в Лондоне с какими-то шестерками из парламента. По-моему, один достал монокль. Отвлеки меня».

Раздумывая, до какой степени посвящать Энни, Мэй подразнила ее деталями: «В туалете».

Энни ответила тотчас:

«Со стариком? В туалете? Вы подгузник меняли?»

«Нет. В кабинке. И он СИЛЕН».

Позади кто-то окликнул Мэй по имени. Она обернулась – Джина и ее широченная нервная улыбка.

– Найдется секундочка?

Мэй попыталась было повернуть монитор, где вела беседу с Энни, но Джина уже увидела.

– С Энни разговариваешь? – поинтересовалась она. – Вы прямо не разлей вода, а?

Мэй кивнула, повернула экран, и глаза у Джины погасли.

– Удобно сейчас послушать про Коэффициент Конвертации и Чистую Розницу?

Мэй напрочь забыла, что Джина должна была показать ей очередной уровень.

– Конечно, – сказала Мэй.

– Энни тебе уже объясняла? – очень трепетно спросила Джина.

– Нет, – покачала головой Мэй, – не объясняла.

– Она тебе не объясняла про Коэффициент Конвертации?

– Нет.

– И про Чистую Розницу?

– Нет.

Джина просветлела.

– А. Ладно. Хорошо. Так что, сейчас? – И Джина вгляделась в Мэй, словно ища малейший намек на сомнение, от которого можно будет с чистой совестью разрыдаться.

– Отлично, – сказала Мэй, и Джина снова просияла.

– Хорошо. Начнем с Коэффициента Конвертации. Тут все довольно очевидно. «Сфера» не существовала бы, не росла и не приблизилась бы к полноте, если бы не реальные продажи, реальная торговля. Наша миссия – открыть миру доступ к информации, но деньги мы получаем от рекламодателей, которые через нас рассчитывают выйти к клиентам, да?

Джина коротко улыбнулась, и на лице ее как будто ничего не осталось – только крупные белые зубы. Мэй постаралась сосредоточиться, но думала про Энни, которая сидит в парламенте на совещании и, несомненно, думает про Мэй и Кальдена. А сама подумав про Кальдена, Мэй вспомнила его руку у себя на талии, и как он осторожно насаживает Мэй на себя, и глаза у нее закрыты, и картина в голове разрастается…

Джина болтала дальше:

– Но как вызвать, как стимулировать продажи? Вот это и есть Коэффициент Конвертации. Можно квакать, комментировать, оценивать и освещать любой продукт, но умеешь ли ты перевести все это в плоскость реальных действий? Своим авторитетом добиться поступка – вот что важно, да?