На пороге Тьмы - Андрей Круз

  -- Блин, какой борт, Вов, валить отсюда бегом надо! - уже явно разозлился Федька. - И еще из переулка этого сраного выбраться, гля, они же нам выезд закрыли начисто. А вперед некуда, тут снега полно, даже дороги не видно.

   Я сдернул у пленного с рук ремень от сумки, вытащил из кобуры на поясе "вальтер П38", ткнул его кольтом в спину:

  -- А ну полез, быстро! И в кузове мордой в пол, сразу, понял? А то ногу прострелю и здесь оставлю без всякого оружия. Бегом марш, тебе что непонятно?

   Пленный тормозил, а вот Настя поняла все правильно. Пока тот карабкался через борт, держала его под прицелом. А когда он улегся, сложив руки на затылке, сказала:

  -- Ты хотя бы дыхни нервно -- убью сразу!

   Тот, похоже, поверил. Ну и правильно. А я обернулся к расстрелянному грузовику. Точно, весь выезд загораживает. И чего теперь с ним делать? Капот вроде и не прострелен, заглох он наверняка потому, что уперся в препятствие. Что из этого? Лезть внутрь, где все кровищей насквозь пропитано? И стать приманкой для каждой мерзкой твари в окрестностях? Да и просто противно. А с другой стороны, какие еще есть выходы? Я никаких не вижу, если честно.

   Глянул на Федьку. У него, похоже, мысли точно такие же.

  -- Федь, давай за руль, тут я сам.

  -- Успею за руль, прикрою пока, - сказал он, настороженно поглядывая по сторонам.

   Мне тоже как-то вспомнилась та тварь, что прыгала с крыши на крышу. Сколько до нее отсюда? И за сколько она успеет допрыгать?

   Подбежал, расталкивая снег ногами, до водительской двери "штайра", открыл. Посыпался водопад стекла под ноги. Схватил убитого водителя за край воротника дубленки, не испачканный кровью, рванул на себя. Тот вывалился, но ноги остались в машине, за что-то зацепившись. Черта с два я так влезу, придется оттаскивать. Вцепился руками в воротник, дернул -- нет, нога за что-то зацепилась. Пистолет мешает, но черта с два я его в кобуру спрячу -- страшно.

  -- Ну чего ты там копаешься? - спросил Федька.

  -- Застрял, падла, - ответил я, бросив труп и снова с фонариком заглядывая в кабину.

   Ну точно, сапог застрял между педалями. Пришлось нагнуться, кое-как выдернул. Оттащил труп к забору -- за ним остался широкий кровавый след. Блин, да сюда от самого Красношахтинска сейчас тварей набежит, на весь свет пахнет, наверное.

   Так, сиденье залито кровью полностью, и подушка, и спинка. Надо бы чего-нибудь бросить, или я сам как этот мертвец сейчас буду. Сразу Рома вспомнился. Разорванный тварью из-за одного единственного пятнышка крови на одежде. Как-то не вдохновляюще все получается.

   Так, над кузовом "штайра" дуги, тент натягивать. А где сам тент? Подбежал к кузову, посветил -- есть, вот же он, в рулон свернут. Схватил тяжелый, скользкий и холодный на морозе брезент, потащил из кузова. Перехватил поудобней, повернулся -- и увидел, как а забор почти бесшумно запрыгнул мартыхай -- небольшое, проворное и чертовски опасное порождение Тьмы, напоминающее словно вырезанный в нашей действительности контур обезьяны, заполненный абсолютной Тьмой.

  -- Мля, - сказал я, роняя свернутый брезент себе под ноги и перехватывая пистолет двумя руками.

   Тварь напружинилась перед прыжком.

   Трудно целиться в темноте в цель, состоящую из Тьмы.

   Выстрелы захлопали один за другим, тварь дернулась от попадания тяжелой пули, но все же прыгнула, целясь в лицо. Я увернулся боксерским нырком, скакнул в сторону, снова вскидывая пистолет. Мартыхай ударился в борт кузова и отлетел в снег, оказавшись в свете луны на его фоне очень хорошей мишенью. Я выпустил в него четыре оставшихся патрона из магазина, перезарядил и втолкнул в кобуру, схватившись уже за автомат.

   Загрохотал настин ППШ, к нему присоединился автомат Федьки. Я обежал "штайр" со стороны кузова и Федька рывком направил автомат на меня, заставив в испуге кинуться в снег. Федька выматерился, крутанулся на пятке, оглядывая заборы вокруг в поиске целей.

  -- Где они?

  -- Вон, гляди, у забора. - крикнул он и я увидел еще одну черную тушку, словно бы покрытую клубами непроницаемо черного дыма. - И отгони ты нахрен эту машину, что ты здесь крутишься? - заорал он.

   Снова выстрелила Настя. Одна короткая очередь, вторая, с крыши соседнего домика, осевшего и покосившегося, что-то посыпалось. А все верно, если я эту машину сейчас не уберу, то нам кранты. Опель ее задом вытолкать не сможет, совсем развернет и та встанет враспор в этом узком проезде, тогда вообще хана.

   Чувствуя, как волосы пытаются встать дыбом что под вязаной шапкой, а что и вовсе там, где их даже нет, я, водя стволом ППШ из стороны в сторону, пошел обратно, в страшный черный угол между разбитым грузовиком и высоким забором. Блин, ну почему этот "штайр" не японец праворульный, а? Как бы удобно сейчас было!

   Вот брезент под ногами, вот труп мартыхая. Твою мать, опять автомат за спину надо... Ну что же это делается, а? Нет, с людьми воевать не так страшно, а вот эти твари, да еще и в темноте, и когда нет за спиной всей горсветосвкой группы с прожекторами и пулеметами... нет, это как-то вообще, страх просто иррациональный, такой, что до самых костей, до костного мозга промораживает.

   Черт, снова пистолет из кобуры. Присел, подхватил сверток брезента, подбежал к кабине. Черт, да кровью прет так, что... Закинул брезент на сидение, на самый верх, дальше он сам развернулся, прикрыв собой заодно второй труп, завалившийся на вторую дверь. Что-то мелькнуло вроде где-то на самом краю поля зрения, я дернулся, ударился головой о верх дверного проема, обернулся рывком, вскинув пистолет.

  -- Я прикрываю! - крикнула из кузова Настя. - Давай, быстрее! Ну же!

  -- Ты себя прикрывай! - заорал я в ответ. - Тут без тебя разберусь!

   Доприкрывается так, что на нее сзади что-то кинется... Нет, я уж сам, ей не надо, мне без нее никак, так что сам, сам, сам с усам...

   Точно, что-то есть на крыше дома, что за забором. Вскинул пистолет, выстрелил двойным, прозвучавшим невнятно и глухо после автоматных очередей, какая-то тень, гораздо крупнее мартыхая, спрыгнула во двор, прикрывшись теперь забором.

   А блин, а ведь машина меня чуть прикроет, если дверь захлопнуть!

   Мысль еще продолжала в голове оформляться в законченную фразу, но я уже оказался в кабине, а дверь с грохотом захлопнулась за мной, высыпав из рамки остаток стекла. Я выставил пистолет в окно, но пока на меня никто не бросался. Снова затарахтели два автомата, вспышки осветили узкий и темный переулок, но куда кто стрелял я так и не понял.

   Так, ключ здесь где? Ключ или кнопка, что угодно... Гадство, темно, ни хрена не вижу... Фонарик... так, вот, не ключ и не кнопка, а тумблер поворотный... сцепление... гадство, только правой рукой туда дотянешься, а в ней пистолет... в левую его, что не хорошо... Стартер закрутил...

   Грохот металла, что-то темное обрушилось на машину сверху, что-то такое, от чего потянуло могилой... не запахом, нет, а... вот как будто жидкий азот по венам, по нервам, по костям разбегается. Черная... не знаю, рука, конечность, щупальце, метнулось в окно, целясь прямо в лицо, но я успел дернуться вправо, завалившись набок, и невидимые в саване Тьмы когти распороли плечо и рукав моего полушубка, попутно заставив уже меня заорать со страху. Я лягнулся левой ногой, а потом, скинув кольт, выпустил в темную тушу все оставшиеся в магазине патроны.

   Попал. Тварь из окна исчезла, я даже услышал стук упавшего тела. Сунув пистолет в кобуру, я схватился за руль и рычаг коробки передач. С хрустом воткнулась задняя, мотор рыкнул, и в этот момент тварь снова очутилась на подножке. Лапы вцепились в край окна, невидимая в черноте морда всунулась внутрь на странно вытянувшейся шее, ударило смертным страхом. И тогда я утопил педаль газа в пол и рывком руля притер грузовик к забору. Загрохотал металл, затрещали доски, из-под забуксовавших колес поднялись фонтаны снега, но монстра зажало.

   Я даже не знаю, на самом ли деле тварь взвыла, или это прозвучало у меня в голове, но ощущение было таким, словно ледяное сверло ввинтилось прямо в мозг, пробивая его до позвоночника. Тварь задергалась, забилась, задолбила в крышу кабины с такой силой, словно кто-то бил молотком.

   Что было сил и проворности, я рванул вправо, накинув край брезента на труп, перевалился через него, толкнул, нажав на рычаг, дверцу, и так, головой вперед, и вывалился на снег, покатился в сторону от машины, налетев на ноги Федьки, который споткнулся об меня и чуть не упал. Но все же удержался, перескочил и прямо через кабину всадил в чудовище очередь на десяток патронов. Хмырь, а это был он, несколько раз дернулся и затих, начав истекать дымящейся Тьмой, вой в голове утих, словно обрезали.

   Так и отбежав от машины на четвереньках, оскальзываясь и зачерпывая снег рукавами, я все же вскочил и снова схватился за автомат. Фонарик потерял, в кабине выронил. У, мать его двадцать, но все равно туда не полезу! Ни за что! Не удержавшись, подскочил к машине и всадил короткую очередь в то, что должно было быть головой хмыря, хотя тварь была явно мертва и уже опасности не представляла. Затем, оглянувшись, увидел еще одну небольшую тень, заскочившую на забор в глубине переулка, быстро обстрелял ее, но явно не попал, мартыхай перескочил во двор, укрывшись, а мои пули лишь размочалили гнилые доски забора.