Карнавал тварей - Эйден Пирс

— Я могу продать вас второму заинтересованному покупателю. Один из самых ценных последователей Раздора. Он живет на Верхней стороне и управляет цирком, чтобы собирать страх и приносить в жертву нашему Господу. И он хочет вас обоих.

Вытянутым пальцем, он указал на недееспособную девушку.

— Перережьте ей горло, и я продам вас второму варианту. Не подчинитесь, и один из вас будет служить демонице в Нижнем мире, а другой останется со мной.

Его внимание переключилось на Риффа.

— Ты. Я оставлю тебя. Мне больше нравится синий цвет.



Я стоял в стороне, любуясь работой, сделанной мной и братом.

Волшебный трейлер босса создал для нас идеальную комнату. Сцена идеально имитировала ту, что была у Чумы дома. Мы прижали высшего демона к кровати его копьем, прежде чем он успел пошевелиться и сорвали с него всю одежду.

Теперь он был чистым холстом. Готовым страдать, о чем мы так долго мечтали.

— Вы жалкие демоны, отбросы. — он попытался плюнуть в нас, но в нем было мало жидкости, и крошечная капля слюны, которую ему удалось собрать, просто упала ему на лицо. — Отвратительная грязь!

— Ой, эта свинья-насильник злится, что наконец-то получит то, что причитается?

— Вы демоны секса. Вы созданы для того, чтобы вас использовали и трахали. Это ваша цель. Раздор создал нас всех для какой-то цели, и наш долг — достичь ее.

— Раздор в соседней комнате, и он знает, что мы собираемся с тобой сделать. Мы не знаем, почему ты здесь, но я предполагаю, что это потому, что тебе на самом деле плевать на Раздора. Он защищает тех, кто ему верен.

Ноздри Всадника раздулись от ярости.

— Раздор устарел. У него много эволюций. Как только он соединится с Лилит, у нее появится сила, позволяющая мне и моим братьям достичь нашей цели. Мир смертных покроется пеплом, а Раздор будет вынужден отправиться в Нижний мир, где он вернется к своему прежнему «я». Сам воздух в этом царстве настраивает его против себе подобных.

— Я думаю, это и называется иметь совесть, — прорычал Рифф.

— Кстати, о том, чтобы сжечь мир дотла… — я вытащил зажигалку из кармана джинсов и открыл крышку. Пламя ожило, отразившись в глазах моего брата.

— Как думаешь, Чума огнестойкий?

Высший демон метался и кричал на кровати, от чего хлынуло еще больше крови, когда лезвие копья глубже вонзилось в его изодранный живот.

— Подождите, пожалуйста!

Рифф радостно захлопал в ладоши.

— О, молодец. Но «нет», если ты когда-либо слышал про такое.

31

Мы начинаем странную хуйню.

— Итак, позволь мне прояснить… — я сидела, скрестив ноги, на кровати Алистера, не обращая внимания на то, что она все еще была мокрой от крови Чумы. — Я хочу убедиться, что у меня есть история, прежде чем полностью переверну все дерьмо. Ты говоришь, что моя мать — сама Лилит. Самый старый из существующих суккубов. Она основала «Грешники Сайдшоу», чтобы подпитывать жуткую первобытную магию Алистера, поскольку для ее существования нужен ужас и страх. Но потом она немного сошла с ума и решила по своей воле убивать людей. Итак, Алистер явился, чтобы пресечь это в зародыше, убив ее и отправив обратно в Нижний мир.

Инспектор манежа кивнул, стоя возле одной из своих книжных полок, листая пыльный том по демонологии в надежде найти что-нибудь полезное о Всаднике.

— Да.

— Хорошо. Вот тут-то я и начинаю не понимать… — я подняла руку и растопырила пальцы, пересчитывая предметы, чтобы отслеживать их. — Моя мама ушла и присоединилась к цирку Уокера, чтобы спрятаться от тебя.

Еще один кивок.

— Да.

— И она зачала меня с моим отцом не потому, что они были влюблены, а потому, что очаровала его. И все для того, чтобы она могла использовать меня в качестве кровавой жертвы, чтобы снова стать на твою сторону?

— Да.

Я сморщила нос не потому, что почувствовала отвращение или ужас, а потому, что все это звучало… глупо. Почему бы не выбрать более традиционный подарок в стиле «Прости, я облажалась» например, цветы, сборник песен или еще что-нибудь? С другой стороны, Алистер не был похож на парня, который оценит сборник песен.

Я искала взглядом его лицо.

— И она думала, что ключ от твоих штанов — убийство ребенка?

Изумрудные глаза Алистера блестели от веселья.

— Астрид всегда имела склонность к драматургии.

— Очевидно, ей нравятся архаичные традиции Нижнего мира, — сказал Демон, сидя в кресле в другом конце комнаты. Он был похож на криминального авторитета из любовного романа: без рубашки, его плоть, покрытая татуировками, все еще была забрызгана кровью, а собаки охраняли его в своих угрожающих ошейниках с шипами. — В былые времена матери-демоны убивали своих первенцев и освобождали их души, и все это во имя Раздора.

Алистер поморщился, облизнул палец и перевернул страницу книги.

— Я всегда ненавидел это. Даже тогда.

Я оттолкнулась от кровати, подошла к Алистеру и выхватила книгу из его рук, захлопнув ее, подняв клуб пыли.

— Ты солгал мне. Сказал, что, когда нашел мою мать, ты убил ее.

Глаза инспектора манежа сузились до смертоносных щелочек. Демон поерзал в кресле. Я отказывалась вздрагивать, отводить взгляд или даже моргать под уничтожающим взглядом дьявола, но мне не нужно было видеть лицо альфы, чтобы ощутить его эмоции.

Видеть нас вместе зачаровывало его.

Алистер схватил меня за бедра и развернул, прижимая к книжному шкафу с такой силой, что старое дерево задребезжало.

— Нет дорогая. Ты предположила, что я убил ее, и я тебя не поправил. Считал, что для тебя лучше думать, что она мертва. Думал, что защищаю тебя. — он поднял руку с моего бедра, чувственно скользнул вверх по моей ключице и прижал палец к моему подбородку. Я подняла на него взгляд.

— Мне жаль, что я не сказал тебе правду.

Я моргнула, глядя на него, и мое сердце бешено колотилось о книгу, которую я прижимала к груди. Мне хотелось впасть в ярость. Я была в ярости. Но его тон был искренним, и мне было трудно удерживать злость на него.

— Не стоит сразу извиняться. Ты должен защищаться и позволить мне кричать на тебя. Мы ругаемся. Потом ты понимаешь, что был неправ, и извиняешься. Может быть, ты даже немного унижаешься.

Брови Алистера удивленно поднялись, а губы изогнулись в дьявольской улыбке.

— О, так вот как это работает? Я уже понимаю, что неправ. Но если сражение со мной поможет тебе почувствовать себя лучше…

— Не