Речной дурман - Юджиния Райли

— Но… ты так странно вел себя — потом!

— Я думал, что, может быть, нам нужно было подождать, пока мы поженимся… что ты, может быть, жалеешь об этом и что я, может быть, причинил тебе боль или напугал.

— Нет, нет, — ответила она.

— Нет? — спросил он со смешком.

Но тут она потеряла способность думать, так как Джэард стянул с нее одежду еще ниже.

— Я обещал себе больше этого не делать и испытал просто адовы муки за эти четыре дня, но ничего не помогло. Помогай тебе Бог, девочка моя, даже если тебе это очень не нравится, я сделаю это сейчас!

— Я не говорила, что мне это не нравится, — почти вскричала она голосом, полным желания.

— О Боже, любимая, я не могу ждать, — едва выговорил он с отчаянием.

Жасмина взглянула на Джэарда.

— Любовь моя, — прошептал он, наклонясь и целуя ее теплыми дрожащими губами. — Любовь моя.

Через минуту он слегка отстранился.

В течение последующих трех часов Жасмина заново открыла для себя, что такое любовь и что такое страсть.

Потом они разговаривали. Джэард рассказывал ей о своих поездках в Европу и как он собирается взять туда ее и Мэгги на будущий год, а она призналась, что с тех пор, как она прочитала «Дон Кихота» в переводе Томаса Шелтона, она мечтает увидеть Испанию, и Джэард заверил ее, что он очень скоро исполнит это ее желание. Жасмина сказала Джэарду, что он чем-то напоминает ей эксцентричного героя Сервантеса, хотя бы тем, что часто сломя голову ввязывается в разные переделки, на что он нахмурил брови в притворном гневе и защекотал ее так, что она запросила пощады. Тогда он решил, что лучший и более приятный вид мщения — это опять овладеть ею.

И его мщение стало ее победой.

Жасмина лежала в объятиях с Джэардом, радуясь его близости и тому, что их любовь и взаимность притушили его смятение. Однако ее не оставлял страх, что его резкость по отношению к ней была вызвана не только его желанием. Для нее еще оставалось черной тайной то, что случилось с его родителями, и когда-нибудь это нужно будет выяснить. Но она отгоняла от себя эти сомнения, решив, что поговорит об этом как-нибудь в другой раз. Сегодня она не допустит, чтобы что-нибудь испортило этот замечательный день.

Выходя из домика, Джэард и Жасмина знали, что в тот день они вместе переступили черту.

По дороге к парому Джэард спросил:

— Как дела с расторжением твоего брака, Жасмина? Есть новости?

— Отец Гриньон сказал, что разрешение прибудет, возможно, через месяц или около того.

— Это хорошо, отвечал Джэард. — Нам нужно начать готовиться к свадьбе, любовь моя. — Она быстро взглянула на него, а он добавил. — Любовь моя, нужно назначить день свадьбы. И чем быстрее, тем лучше. Иначе, я боюсь, ты пойдешь к алтарю с животиком, в котором будет мой ребенок. — Он остановил лошадь с улыбкой и повернулся к ней. — Я совсем не возражаю против этого, но тебе будет неловко.

— Мне не будет неловко, — окидывая его любящим взглядом, ответила она. — Я буду горда тем, что ношу твоего ребенка, Джэард.

Он потянулся к ней и погладил ее по щеке.

— Правда?

— О да! Очень горда!

— И к чертям общественное мнение?

— Да. К чертям.

Он в удивлении рассмеялся.

— Любовь моя. Сейчас мы смеемся, но, по правде говоря, я боюсь, что ты можешь забеременеть. — Он наклонился к ней и прошептал. — Я не собираюсь останавливаться, Жасмина. Я не могу этого сделать. Не сейчас.

— Я тоже не могу, — отвечала она ему также шепотом.

— Встретимся в полночь в летнем домике?

— О да, любовь моя!

20

В этот день, когда Джэард отвозил ее домой, Жасмина как будто летела по воздуху. На крыльце дома тетушки Чэрити он поцеловал ее на прощание. Их обдувал свежий ветерок, теребя одежду и принося с собой запах все еще цветущей жимолости. Джэарду в тот вечер нужно было быть на собрании Ассоциации плантаторов в гостинице в центре города, и когда он уехал, Жасмина стала думать, как же ей дотерпеть до полуночи, когда они опять встретятся в летнем домике.

Когда она поднялась в свою комнату, она увидела на туалетном столике знакомую бархатную коробочку. Она поспешила открыть ее, и опять два изумруда засверкали со своего ложа. «Это так похоже на Джэарда» — подумала она с любовью. Улыбнувшись, она надела кольцо на палец.

Вечером, сидя в своей комнате и старательно вышивая льняные салфетки, предназначенные для продажи на предстоящем благотворительном празднике, она заново пережила каждую минуту того дня с Джэардом в охотничьем домике: минуты страсти и все, что их сопровождало, — нежность и слезы. Она вспомнила, как возбуждающе действуют на нее его руки, касание его губ к ее коже, как это было замечательно, когда он дотрагивался, даже когда он осторожно вытаскивал занозы из ее ягодиц и целовал царапины на них, оставленные грубыми досками стола.

В ту ночь и последующие ночи летний домик стал их раем — миром их ничем не обузданной страсти. В полночь Жасмина крадучись выбиралась из дома, а через несколько часов перед рассветом, она возвращалась с раскрасневшимся лицом после ночи страсти и со спутанными от утреннего ветра волосами, чувствуя негу и боль во всем теле после часов, проведенных с Джэардом. Рассвет обычно только занимался, когда Жасмина ложилась в постель в своей спальне, а уже через невообразимо короткое время к ней вприпрыжку прибегала Мэгги начать ее будить. За утренними занятиями с Мэгги Жасмина зевала и скоро завела себе привычку укладываться поспать вместе с девочкой днем. К ужину обычно опять приходил Джэард, и они садились за стол все вместе: он, Жасмина, мисс Чэрити и Мэгги. А в полночь она вновь спешила на встречу с ним. Иногда Жасмина чувствовала уколы совести от того, что продолжает любовные встречи с Джэардом, зная, что с точки зрения католической церкви она все еще была женой Клода. Однако, как уверял ее Джэард, ее брак с мошенником Бодро никогда не был истинным браком, так как не вступил в силу и в глазах закона он уже был расторгнут; поэтому Жасмина отказывалась признавать, что то, что они делают с Джэардом, неправильно. Они были мужем и женой в своих сердцах и очень скоро вступят в церковный брак. Жасмина обнаружила, что с каждым днем она все больше и больше любит Джэарда, и с каждым днем горечь и обида из-за ее отца и Клода Бодро отходят в ее сознании на второй план.

В это время Жасмина была очень занята, помогая в организации благотворительного праздника, который устраивал Джэард. Вместе с Джэардом и мисс Чэрити она наносила многочисленные визиты, поскольку осенний сезон в Натчезе был в полном разгаре, и готовилась к своей свадьбе. По настоянию Джэарда они назначили день свадьбы — 5 декабря, то есть через два месяца. Мисс Чэрити заказала в типографии приглашения и делала другие приготовления, хотя Жасмина боялась, что известие о расторжении брака может не прийти вовремя, так, чтобы они могли обвенчаться в церкви. Но ни Джэард, ни отец Гриньон, казалось, не разделяли ее опасений. Священник сказал Жасмине, что ему уже сообщили из папского трибуната в Риме о принятии ее дела к рассмотрению и что теперь он ждет, что решение о расторжении ее брака будет принято в течение месяца, максимум полутора месяцев.