Сердце Плетения: Власть отражений (СИ) - Николь Рейвен

В ответ на мой нечаянный испуг, его пальцы невесомой лаской пробежали по моему лицу, а затем успокаивающе коснулись головы. Сердце радостно дрогнуло от нахлынувшей нежности и в груди коротко вспыхнуло, растекаясь томительным жаром.

***

Он упоённо целовал её. Такую хрупкую и податливую в его руках. Гибкое девичье тело чутко отзывалось на прикосновения, полностью подвластное его воле, а тонкие пальчики блуждали по лицу Валаэра, зарывались в волосы. Её не слишком умелые, но искренние поцелуи дурманили его не хуже вина. Аншьесс реагировал на каждое её движение, распаляясь всё сильнее.

О том, что ещё некоторое время назад он злился и размышлял над тем, сумеет ли разорвать их договорённость о сотрудничестве, следователь уже позабыл. Злость улетучилась, стоило увидеть её, по-детски завороженно наблюдающую за падающим снегом. А её неожиданный поцелуй предрешил все дальнейшие действия.

Валаэру неистово захотелось подхватить девушку на руки и переместиться с ней туда, где он смог бы сполна выразить свои эмоции. Он желал стянуть с её тела скрывающие его траурные одеяния, воочию убедиться в том, насколько она совершенна, и покрыть кожу поцелуями, запечатлевая этим своё право.

Наваждение захватывало Аншьесса с такой силой, что рассудок помутился. Мужчина уже не так отчётливо осознавал, что именно шепчет ей, прерывая поцелуи лишь на краткие мгновения. Мысли вязли в густом тумане страсти и сгорали там же без остатка.

— Дана, — вырвалось у него хриплым стоном, когда тёплая девичья ладошка скользнула под его рубашку, прижимаясь к обнажённой коже.

Она снова вздрогнула и резко попыталась отстраниться. И только с запозданием Аншьесс понял, какую фатальную ошибку совершил. Он так обезумел в своей гонке за Даной Рисэль, от их редких, но таких странных встреч и расставания, что безотчётно назвал её имя.

— Прости меня, — прошептал он, склоняясь к Айрин.

Но зрачки девушки были испуганно расширены, а лицо мертвенно побледнело. Она во все глаза смотрела на него, словно загнанная в угол. Что было у неё на душе, он просто не представлял, но её смятение вызвало в нём неподдельное раскаяние.

— Айрин, я переработал, — попытался оправдаться следователь. И ведь он не лгал: оговорка действительно была случайной.

Ещё мгновение, другое — и плечи девушки содрогнулись в беззвучном смехе. Совершенно не в том, который он мечтал услышать. От этого смеха, смешанном со всхлипываниями, Валаэру становилось не по себе. Она прикрыла ладошкой рот и резко замолчала, стиснув зубы, но по щекам всё ещё бежали слёзы.

Истерика плескалась в тёмных глазах.

Он потянулся к ней, желая успокоить и хоть как-то исправить содеянное, но Айрин дёрнулась, вжимаясь в стену.

— Не трогайте меня, льен. И, пожалуйста… уходите, — голос дрожал и звенел от сильного напряжения. Кто знает, каких сил стоило ей сейчас взять себя в руки.

И пусть Айрин не смотрела на него, Аншьесс ощущал, что всё её внимание сконцентрировано только на нём.

Валаэр покинул маленькую прихожую и осторожно прикрыл за собой дверь. Уходя прочь, следователь не видел, как хрупкая девушка сползла по стеночке на пол. Её колотила мелкая дрожь и снова разбирал нервный смех…

16 глава

Мысли перемешались и, голову будто сдавило медленно тесным стальным обручем. Но я знала, что происходило это не от выпитого вина и даже не от яда, поскольку ни то ни другое на меня не действовало. Всё это с лихвой компенсировала одна лишь встреча с Валаэром. Новое неудачное сближение.

Он спутал меня… со мной?

Никогда мне ещё не было одновременно так страшно, обидно и смешно. И что самое скверное — эмоции не ослабли, когда он ушёл. Да, я сама попросила об этом, но, если бы Валаэр остался, было бы проще.

Возможно, я смогла бы узнать, насколько случайна его оговорка. Но теперь поздно об этом думать и придётся быть особенно внимательной. Если он догадывается, мне снова придётся бежать и меняться. А я не хочу. Не сейчас.

Заставив себя подняться с пола, я провела пальцем по маленькой активирующей руне светильника, и в тот же момент небольшой коридор залил неяркий белый свет, являя взору масштабы катастрофы. Ничего не пролилось, беспорядок лучше убрать сразу.

Возвращая на место полку и аккуратно расставляя флакончики, я почти уняла дрожь в руках, но всё ещё ловила себя на том, что пытаюсь уловить призрачный запах морозного вечера сквозь лёгкий флер парфюма. Несмотря на произошедшее, сердце сладко ныло от воспоминаний, а кожа до сих пор будто пылала после прикосновений Аншьесса.

***

Валаэр смутно помнил, как сел в свой хеликтр и добрался до участка. Пришёл в себя лишь услышав настойчивый стук по стеклу.

— Тайра? — с трудом узнал он сотрудницу. Судя по виду она уже собиралась уходить, но, как часто бывало, не смогла молча пройти мимо. — Что-то случилось?

— Случилось, — хмуро отозвалась та. — Выглядишь ты паршиво. Пойдём со мной.

Мужчина неохотно покинул прогретый салон хеликтра и направился следом за настойчивой эалькой. Но по пути на него вновь накатило помутнение, и Тайре пришлось поддержать его под руку. Впрочем, она нисколько не возражала, ну, а сам следователь был не в том состоянии, чтобы придавать этому значения.

Несмотря на странности штатной некромантки, она входила в число тех немногих сотрудников, кому Валаэр мог доверять. Свою симпатию по отношению к нему женщина выражала довольно бесхитростно и ненавязчиво, не забывая о рабочих рамках. Просто напросто не существовало ничего такого, что могло бы помешать ей оставаться специалистом в своей области. Благодаря этому даже прозвище, которое она носила, никогда не произносилось с презрением.

Они спустились вниз и, преодолев небольшой переход, на несколько мгновений остановились у больших белых дверей. Тайра просунула руку в отверстие на стенной панели, позволив заклинанию опознать её ауру. Щёлкнул замок, и дверь распахнулась, после чего в помещениях сразу за ней вспыхнул свет, озаряя обитель аккуратности и порядка.

Многие ошибочно полагали, что непосредственное место работы некромантки представляет собой нечто кошмарное: развороченные трупы, стены, расписанные колдовскими символами, немёртвые слуги и окровавленные инструменты. На деле же мертвецкая являлась образцом чистоты, и, на первый взгляд, ничего пугающего в ней не было. Разумеется, Тайре случалось вскрывать трупы и поднимать жертв убийств для допросов, но в остальное время здесь царила абсолютная стерильность. Каждый покойник лежал в отдельном ящике под магической печатью, а у инструментов имелось своё место.

У некромантов было особенное чутьё. Распространялось оно на всё, что так или иначе касалось темы смерти.