Стихотворения - Александр Блок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утро в Москве
Упоительно встать в ранний час,Легкий след на песке увидать.Упоительно вспомнить тебя,Что со мною ты, прелесть моя.
Я люблю тебя, панна моя,Беззаботная юность моя,И прозрачная нежность КремляВ это утро – как прелесть твоя.
Июль 1909Как прощались, страстно клялись…
Как прощались, страстно клялисьВ верности любви…Вместе таин приобщались,Пели соловьи…
Взял гитару на прощаньеИ у струн исторгВсе признанья, обещанья,Всей души восторг…
Да тоска заполонила,Порвалась струна…Не звала б да не манилаДальня сторона!
Вспоминай же, ради бога,Вспоминай меня,Как седой туман из логаВстанет до плетня…
5 сентября 1909Всё на земле умрет – и мать, и младость…
Всё на земле умрет – и мать, и младость,Жена изменит, и покинет друг.Но ты учись вкушать иную сладость,Глядясь в холодный и полярный круг.
Бери свой челн, плыви на дальний полюсВ стенах из льда – и тихо забывай,Как там любили, гибли и боролись…И забывай страстей бывалый край.
И к вздрагиваньям медленного хладаУсталую ты душу приучи,Чтоб было здесь ей ничего не надо,Когда оттуда ринутся лучи.
7 сентября 1909На смерть Коммиссаржевской
Пришла порою полуночнойНа крайний полюс, в мертвый край.Не верили. Не ждали. ТочноНе таял снег, не веял май.
Не верили. А голос юныйНам пел и плакал о весне,Как будто ветер тронул струныТам, в незнакомой вышине,
Как будто отступили зимы,И буря твердь разорвала,И струнно плачут серафимы,Над миром расплескав крыла…
Но было тихо в нашем склепе,И полюс – в хладном серебре.Ушла. От всех великолепий –Вот только: крылья на заре.
Что в ней рыдало? Что боролось?Чего она ждала от нас?Не знаем. Умер вешний голос,Погасли звезды синих глаз.
Да, слепы люди, низки тучи…И где нам ведать торжества?Залег здесь камень бел-горючий,Растет у ног плакун-трава…Так спи, измученная славой,Любовью, жизнью, клеветой…Теперь ты с нею – с величавой,С несбыточной твоей мечтой.
А мы – что мы на этой тризне?Что можем знать, чему помочь?Пускай хоть смерть понятней жизни,Хоть погребальный факел – в ночь…
Пускай хоть в небе – Вера с намиСмотри сквозь тучи: там она –Развернутое ветром знамя,Обетованная весна.
Февраль 1910Голоса скрипок
Евг. Иванову
Из длинных трав встает лунаЩитом краснеющим героя,И буйной музыки волнаПлеснула в море заревое.
Зачем же в ясный час торжествТы злишься, мой смычок визгливый,Врываясь в мировой оркестрОтдельной песней торопливой?
Учись вниманью длинных трав,Разлейся в море зорь бесцельных,Протяжный голос свой пославВ отчизну скрипок запредельных.
Февраль 1910На пасхе
В сапогах бутылками,Квасом припомажен,С новою гармоникойСтоит под крыльцом.
На крыльце вертлявая,Фартучек с кружевцом,Каблучки постукивают,Румяная лицом.
Ангел мой, барышня,Что же ты смеешься,Ангел мой, барышня,Дай поцеловать!
Вот еще, стану я,Мужик неумытый,Стану я, беленькая,Тебя целовать!
18 апреля 1910 – май 1914Когда-то гордый и надменный…
Когда-то гордый и надменный,Теперь с цыганкой я в раю,И вот – прошу ее смиренно:«Спляши, цыганка, жизнь мою».
И долго длится пляс ужасный,И жизнь проходит предо мнойБезумной, сонной и прекраснойИ отвратительной мечтой…
То кружится, закинув руки,То поползет змеей, – и вдругВся замерла в истоме скуки,И бубен падает из рук…
О, как я был богат когда-то,Да всё – не стоит пятака:Вражда, любовь, молва и злато,А пуще – смертная тоска.
11 июля 1910Где отдается в длинных залах…
Где отдается в длинных залахБезумных троек тихий лёт,Где вина теплятся в бокалах, –Там возникает хоровод.
Шурша, звеня, виясь, белея,Идут по медленным кругам;И скрипки, тая и слабея,Сдаются бешеным смычкам.
Одна выходит прочь из круга,Простерши руку в полумглу;Избрав назначенного друга,Цветок роняет на полу.
Не поднимай цветка: в нем сладостьЗабвенья всех прошедших дней,И вся неистовая радостьГрядущей гибели твоей!..
Там всё – игра огня и рока,И только в горький час обидИз невозвратного далёкаПечальный ангел просквозит…
19 июля 1910Сегодня ты на тройке звонкой…
Сегодня ты на тройке звонкойЛетишь, богач, гусар, поэт,И каждый, проходя сторонкой,Завистливо посмотрит вслед…
Но жизнь – проезжая дорога,Неладно, жутко на душе:Здесь всякой праздной голи многоОстаться хочет в барыше…
Ямщик – будь он в поддевке темнойС пером павлиньим напоказ,Будь он мечтой поэта скромной, –Не упускай его из глаз…
Задремлешь – и тебя в дремотеОн острым полоснет клинком,Иль на безлюдном поворотеК версте прикрутит кушаком,
И в час, когда изменит воля,Тебе мигнет издалекаВ кусте темнеющего поляЛишь бедный светик светляка…
6 августа 1910В неуверенном, зыбком полете…
В неуверенном, зыбком полетеТы над бездной взвился и повис.Что-то древнее есть в поворотеМертвых крыльев, подогнутых вниз.
Как ты можешь летать и кружитьсяБез любви, без души, без лица?О, стальная, бесстрастная птица,Чем ты можешь прославить творца?
В серых сферах летай и скитайся,Пусть оркестр на трибуне гремит,Но под легкую музыку вальсаОстановится сердце – и винт.
Ноябрь 1910Без слова мысль, волненье без названья…
Без слова мысль, волненье без названья,Какой ты шлешь мне знак,Вдруг взбороздив мгновенной молньей знаньяГлухой декабрьский мрак?
Всё призрак здесь – и праздность, и забота,И горькие года…Что б ни было, – ты помни, вспомни что-то,Душа… (когда? когда?)
Что б ни было, всю ложь, всю мудрость века,Душа, забудь, оставь…Снам бытия ты предпочла отвекаНесбыточную явь…
Чтобы сквозь сны бытийственных метаний,Сбивающих с пути,Со знаньем несказанных очертаний,Как с факелом, пройти.
Декабрь 1911Ветр налетит, завоет снег…
Ветр налетит, завоет снег,И в памяти на миг возникнетТот край, тот отдаленный брег…Но цвет увял, под снегом никнет…
И шелестят травой сухойМои старинные болезни…И ночь. И в ночь – тропой глухойИду к прикрытой снегом бездне…
Ночь, лес и снег. И я несуПостылый груз воспоминаний…Вдруг – малый домик на поляне,И девочка поет в лесу.
6 января 1912Шар раскаленный, золотой…
Борису Садовскому
Шар раскаленный, золотойПошлет в пространство луч огромный,И длинный конус тени темнойВ пространство бросит шар другой.
Таков наш безначальный мир.Сей конус – наша ночь земная.За ней – опять, опять эфирПланета плавит золотая…
И мне страшны, любовь моя,Твои сияющие очи:Ужасней дня, страшнее ночиСияние небытия.
6 января 1912Сквозь серый дым от краю и до краю…
Сквозь серый дым от краю и до краюБагряный светЗовет, зовет к неслыханному раю,Но рая – нет.
О чем в сей мгле безумной, красно-серой,Колокола –О чем гласят с несбыточною верой?Ведь мгла – всё мгла.
И чем он громче спорит с мглою будней,Сей праздный звон,Тем кажется железней, непробуднейМой мертвый сон.
30 апреля 1912Есть минуты, когда не тревожит…
Есть минуты, когда не тревожитРоковая нас жизни гроза.Кто-то на плечи руки положит,Кто-то ясно заглянет в глаза…
И мгновенно житейское канет,Словно в темную пропасть без дна…И над пропастью медленно встанетСемицветной дугой тишина…
И напев заглушенный и юныйВ затаенной затронет тишиУсыпленные жизнию струныНапряженной, как арфа, души.
Июль 1912Болотистым пустынным лугом…
