Удар змеи - Александр Прозоров

Михаил Иванович с облегчением рассмеялся, обнял гостя:

– Как же рад я, Андрей Васильевич, что навестил ты меня в моем тяжком заточении. Ну идем, идем к столу! В горле пересохло. Вино же мне доставили ныне сказочное, с самого юга земли фряжской. Сладкое, ровно мед…

Разумеется, пирушка затянулась на четверо суток. Пока князья отпробовали все вина из погреба ссыльного, пока отоспались после дегустаций, пока угостились снова, пока проветрились вокруг монастыря, осмотрели его, отстояли службу, а потом ее хорошенько отпраздновали. Но в итоге это пошло только на пользу. Риус, поняв, что спешить некуда, смог потянуть время и сбить цены на все товары раза в полтора.

В праздник святых Бориса и Глеба под радостный колокольный перезвон изрядно просевший в воду ушкуй отвалил от монастырских причалов и с удивительной легкостью заскользил на юг, вниз по течению. По Шексне к Волге, и дальше вниз, мимо Ярославля, Костромы, Нижнего Новгорода, Свияжска… Через две недели они попали на уже знакомый Андрею Калачинский волок от Царицына к казацким острогам.

Риус завел ушкуй между торчащими из воды деревянными пеньками, корабельные холопы кинули на них причальные петли. На берегу заработал ворот, пеньки поползли вверх и превратились в v-образную тележку, прочно держащую корабль на своих рогатках. Ее перецепили двумя канатами, перекинули их через блоки на обе стороны дубовых рельс. Волочильщики закрепили петли на крестовинах, запряженных четверками лошадей, щелкнули кнутами - и кони, роя копытами землю, потянули груз по степи.

К ночи рельсы пошли под уклон, и тележка легко скатилась в рукотворный затон на реке Червленой - это был уже левый приток Дона. Сорок верст по ней пришлось идти больше на веслах, нежели полагаясь на течение: в слишком узкой речушке стоит расслабиться всего на минуту, как тут же окажешься на мели. А уж разминуться со встречными судами - вовсе целое искусство. Но, выкатившись на простор Дона, Риус поднял паруса - и кораблик снова рванулся вперед.

Еще два дня - они миновали Азовскую твердыню османов. На этот раз открыто, заплатив торговую пошлину. И сторожащие устье от казаков турецкие галеры тоже миновали без опаски. Чего бояться, коли сборы уплачены, а царская подорожная все еще у князя за пазухой?

Воды Азовского моря были для Рыжего незнакомы, а потому он двигался без спешки, стараясь держаться вблизи берега. Но даже если бы ушкуй полз как улитка, по сравнению с лошадьми он все равно мчался пулей. Ведь его не нужно было кормить, поить, думать о его отдыхе, а ветер в парусах при всей его капризности все-таки почти никогда не уставал. Через пять дней они прошли Керченский пролив, повернули к западу.

С этого момента Андрей начал тщательно прислушиваться к ощущениям своего побратима. Тот, кажется, изволил кушать. Перед глазами ничего не менялось, между тем Зверев испытал легкое удовлетворение, потекли слюнки, в животе возникла приятная тяжесть.

Увы, это могло означать все что угодно. Барас-Ахмет-паша мог быть в Бахчисарае у хана, мог обедать дома, а мог гулять на пиру за тридевять земель у османского султана. Однако добираться против ветра до бухты под Кучук-Мускомским исаром ушкую предстояло еще несколько дней, и время для определения удобного момента нападения еще оставалось.

Но на третий день, прикоснувшись к разуму османского наместника, Андрей вдруг почувствовал во рту слабый горьковатый привкус, а перед его внутренним взором открылся светлый простор. Это могло означать только одно: Барас-Ахмет-паша сидит на подушках у низкого столика на краю южной стены крепости и неторопливо попивает кофе, любуясь морем и наслаждаясь свежим воздухом.

– Правь ближе к берегу и торопись, - скомандовал Риусу князь. - Нам пора действовать.

Он вернулся в каюту, достал из сундука свой новенький, с иголочки, парашют, открыл, сунул руку между складками холста. Больше всего он боялся, что ткань отсыреет, закиснет, начнет плесневеть. Доверять жизнь расползающейся от плесени тряпке… Но нет, внутри было сухо и даже тепло. Концы строп надежно крепились на лямках, вытяжной купол находился сверху и был снабжен шнурком с небольшим оловянным колечком.

– Надеюсь, ты меня не подведешь. Я ведь тебя сделал со всей точностью… как по телевизору.

Андрей застегнул сумку на крючки, скинул поддоспешник, оставшись в одной рубашке, выпущенной поверх шаровар, опоясался веревочкой, достал кистень, продел руку в петлю, опустил грузик в рукав, вернулся на палубу.

– Пахом, ты где?!

– Здесь я, здесь, - отозвался с носа корабля холоп. - Чего кричишь, княже?

– Потерял тебя, вот и кричу, - усмехнулся в ответ Андрей. - Всю жизнь с самого детства рядом тебя вижу, привык. А тут вдруг один.

Он остановился рядом с холопом, оперся локтями на борт.

– Поручение у меня есть такое, что никому, кроме тебя, доверить не рискну. Жизнь моя от этого зависеть будет. А помощник нервы должен иметь крепкие. Как у тебя. Уж ты за свою жизнь всякого насмотрелся.

– Опять чародействовать задумал, Андрей Васильевич? - укоризненно покачал головой Пахом. - Нехорошо это. На Страшном суде ведь за каждый грех отвечать придется.

– Ты не поверишь, дядька, но на этот раз никакой магии. Все произойдет сугубо просто и приземленно. Вот только выглядеть будет… непривычно. Неожиданно.

– Не понимаю я тебя, княже. Сказывай проще, что задумал?

– Когда мы причалим, я пойду наверх. Спустя некоторое время тот купол из полотна, который мы сшили в Кореле, полетит вниз. А под ним на веревочках буду висеть я. И упаду, естественно, в воду. Так вот, как увидишь белый опускающийся… - ну, тряпку эту, - так сразу плывите к ней и поднимайте меня из воды. Не знаю, в каком буду состоянии, а тонуть неохота. Мало ли чего. Понял? Выпустите меня, отплывете от берега, а как я прыгну вниз - сразу подбирайте и уходите на полной скорости под всеми парусами. Риуса я тоже предупрежу, но и ты следи, дабы он не растерялся.

– Как скажешь, княже… Но, верно, спокойнее будет, коли я с тобою пойду.

– Наверху мне ничего не грозит, Пахом, - как можно убедительнее произнес Андрей. - Внизу же от поспешности вашей моя жизнь зависеть будет.

На этот раз Звереву удалось холопа убедить - рваться наверх Пахом не стал.

– Хорошо, княже, посторожу здесь. Токмо ты там аккуратнее старайся.

Или дядька просто начал стареть?

– Надеюсь на тебя, Пахом, - похлопал его по спине Зверев и повернулся к штурвалу: - Эй, Риус, быстрее можешь?

– От берега иду, княже. В море ветер свежее, помчимся ходче.

– Давай, давай! А то как бы господин наместник по делам не отчалил.

«Отчалил» было произнесено в самом прямом смысле этого слова. Когда Андрей издалека различил внизу под серыми башнями с красным знаменем коричневую фелуку, на душе у него стало куда спокойнее. Разумеется, паша мог умчаться из крепости и верхом. Но верхом он бы поехал недалеко - можно бросить якорь и подождать. А вот за море - в Стамбул, в другой город побережья - без фелуки уже не обойтись. К тому же князь ощущал в глазах паши свет, в мыслях - покой. Такое состояние возможно лишь в доме… Или на идущем при хорошей погоде корабле.

– К ней правь, туда! - указал Зверев, сбегал в каюту, вернулся с парашютом и ферязью, но пока положил их у борта. - Оружие у кого есть - все спрячьте. Ведите себя тихо и чуть испуганно.

Как и в прошлый раз, причал сторожил одинокий янычар. Как и прежде, увидев ушкуй, он забеспокоился, стал командовать сперва на своем языке, потом перешел на русский:

– Куда лезешь?! Уходи немедля! Заказано сюда вставать!

– Царский посол к досточтимому Барас-Ахмет-паше! - как и в прежние визиты, громко сообщил Зверев. - Наместник великого и всемудрого султана Сулеймана Великолепного ожидает моего визита!

Он поднял над головой все ту же царскую подорожную, перепрыгнул в фелуку, чуть задержался, демонстрируя свой безопасный облик: рубаха на голое тело, веревочка вместо пояса, поднятые руки:

– Вот, посмотри свиток. Ты грамотный, нет? Читай! Слушай, ты меня что, не узнаешь?! Я уже седьмой раз приплываю!

– Назад! Здесь причаливать запрещено! - Пика с граненым бронебойным наконечником уперлась ему в грудь.

– Да вот же грамота! - развернул подорожную во всю длину Андрей и показал охраннику.

Но тот твердил свое:

– Уплывайте!

– Значит, неграмотный, - понял князь, скрутил свиток, сунул его за пазуху.

– Убирайся! - Янычар отгонял его короткими быстрыми тычками, но пока не ранил ни разу. Хотя уже слегка уколол.

– Ты хоть сообщи о моем приезде! - Зверев сделал шаг вперед, так что острие уперлось в грудную кость, резким движением перехватил копье у основания наконечника, отводя в сторону, и провернулся вперед вдоль древка, взмахнул правой рукой. Разогнанный центробежной силой грузик выскользнул из рукава, мелькнул в воздухе и ударил караульного в висок. Тот, похоже, даже не успел ничего заметить - чуть дернул головой и осел на доски все с тем же угрожающим выражением лица.