Обряд (СИ) - Бояндин Константин Юрьевич "Sagari"

Он уже почти собрался исполнить оба виграфа, когда вернулась способность рационально мыслить, ярость чуть утихла. И вспомнил, что даже если её медальон сломан (что вряд ли), если на одежде Агафьи нет охранных контуров (что вряд ли), ей нужна лишь доля секунды, чтобы исполнить “Princeps vult”. В лучшем случае от Владимира останется обгоревший труп — ещё одна забава для патологоанатома там, снаружи. В худшем — Владимира допросит Владыка Света, и только потом, очень нескоро, где-то в темницах Инквизиции, будет труп. Владимир-второй припомнил, что такое допрос Владыки. Те, кто смогли пережить его, потом понимали, что лучше было бы умереть.

Левая рука Владимира замерла, не начав исполнять виграфы. Ярость схлынула, и вновь явилась звенящая пустота, а следом отчаяние.

— Владимир? — Агафья взяла его за руку. — Правда, идёмте! Ей мы уже не поможем!

Владимир кивнул и вышел следом за Агафьей, на деревянных ногах. Там на них налетел Дубов — едва с ног не сбил. Патологоанатом, кивнув, вошёл в морг и закрыл за собой дверь, а Дубов замер, переводя взгляд между Агафьей и Владимиром.

— Я жива, Владимир Андреевич, — встретила его взгляд Агафья. — Со мной всё хорошо.

— Д-д-да, спасибо. — Дуб явно растерялся. — То есть это не вы?! А почему у неё ваши документы?

— Мои документы всегда со мной, — достала Агафья паспорт. Дубов принял паспорт, пролистал, вглядываясь то в него, то в лицо Агафьи. Владимир успел прийти в себя достаточно, чтобы принять спокойный, хотя бы внешне, вид.

— Вы не подождёте пару минут? — указал Дубов направление, и удалился с паспортом Агафьи в руке.

— Держитесь, — попросила Агафья Владимира. — Пожалуйста! Он думает, что мой паспорт поддельный. Сейчас он поймёт, что неправ.

И верно: спустя каких-то пять минут Дубов вернулся, всё ещё в недоумении, и вернул Агафье её документ.

— Очень рад, что это не вы, — кивнул он и похлопал Владимира по плечу. — Извини, старик, что выдернул сюда. Вы её не знаете?

— Лицо сильно пострадало, — пояснила Агафья, — но очень похожа на меня. Даже не знаю, что сказать.

— Ладно, разберёмся, — кивнул Дуб ещё раз и вручил обоим пропуски. — Удачного дня.

Агафья повела Владимира прочь, в ближайший парк. Влекла за собой настолько сильно, что Владимир едва успевал. В пустынной аллее нашлась пустая скамейка. Агафья усадила Владимира и оглянулась.

— Здесь никто не увидит, — пояснила она и села рядом, держа Владимира за руку. — А кто увидит, их беда.

* * *

Владимир и припомнить не мог, когда по-настоящему плакал в предыдущий раз. Вначале было неловко, но Агафья обняла его, повернув к себе лицом — крепко обняла — и молчала, просто гладила по голове.

— Я знаю, что это ей не поможет, — сообщила она, когда Владимир успокоился. — Но тот, кто сотворил это, будет наказан. Я клянусь, — и сжала в левой руке свой медальон. Владимир успел заметить, что медальон на долю секунды засиял подобно солнцу. — Владимир, — позвала Агафья тихонько и взяла его за руку. — Мне не всё равно, что она умерла! Правда! Я очень хотела с ней познакомиться, когда всё кончится. Я знаю, нехорошо так обращаться с двойниками, пусть даже им всегда говорят, что будет неприятно. Она должна была просто спрятаться, посидеть в убежище…

Владимир-второй вновь напомнил — уже спокойно — что ничего из этого не соответствует истине. Неясно, кто и зачем сообщил такое Агафье, но если Владимир проговорится, что на самом деле двойники всегда “одноразовые”, будет очень плохо. По-настоящему плохо.

— Сейчас это уже неважно, — отозвался Владимир. — Идёмте отсюда. Мне нужно собраться с мыслями. И кстати, куда делась охрана?

— Они уехали, как только мы вышли из полицейского отделения, — сообщила Агафья. — Тот, что не за рулём, позвонил кому-то, и они уехали.

— Может, уже нет необходимости в охране? — предположил Владимир. — Хотя Белов сто пудов позвонил бы.

— “Сто пудов”, — улыбнулась Агафья. — Никак не могу привыкнуть к таким словам. Владимир, я видела кафе вон там, дальше по улице. Можно попросить подождать меня там?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы уверены, что хотите остаться одна?

— Да, — уверенно заявила Агафья. — Но мне нужна ваша помощь. Нужно, чтобы ко мне не могли незаметно подкрасться.

Владимир, словно по команде, вспомнил виграф. И эскиз, и описание действия… всё пришло в голову одной картинкой.

— “Верный пёс”? — предположил Владимир. Агафья кивнула.

— Поверьте, я знаю, что делаю, — добавила она тотчас. — Вы можете их спугнуть. Просто подождите меня там. Уверена, это недолго.

Владимир молча кивнул и дважды нанёс виграф на асфальт, с обеих сторон скамейки. Агафья крепко обняла его, не сразу отпустила.

— Спасибо, что беспокоитесь, — шепнула она. — Просто подождите.

* * *

Едва Владимир ушёл, Агафья уселась, сосредоточилась и произнесла молитву. Это всегда работает. Горе Владимира ещё очень сильно, его отпечаток виден даже простым людям. Злодея неминуемо притянет, это азбука оперативной работы. Только очень умный преступник — или тот, в ком достаточно Искусства — сумеет понять, что его намеренно приглашают в конкретное место. Но таких людей здесь, в отсталой, порабощённой демонами реальности крайне мало. И почти все такие у власти…

Она выпала из сосредоточения. Чувствует… странно, это, несомненно, злодеи, “верный пёс” безошибочно предупредил, но это не те, кого Агафья ищет! Бывает и так. Не беда, спровадим их, и дождёмся виновника этой беды. Он клюнул, Агафья чует — было достаточно оперативной работы, чтобы появилось такое чутьё.

— Ой, девушка! — глумливый тон. Обладатель голоса не впервые пристаёт к женскому полу. — Что же вы, такая красивая, и одна?

— Я вас не знаю, — ответила Агафья ровно. — Пожалуйста, не мешайте мне молиться.

Они засмеялись — заржали, как кони. Их трое, и “верные псы” успели уже доложить о том, что это за люди. Агафья поднялась со скамейки, подняла взгляд. Точно, трое парней, с наглыми лицами. Видно, что уже упиваются властью над девушкой, которую повстречали в глухой аллее, и которой никто не придёт на помощь.

— Слушай, она в натуре молится! — удивился один из парней, когда Агафья опустилась на колено и накрыла голову капюшоном. — Ладно, монашка. Гони бимбару, и гуляй, — заявил тот, что первым заговорил с Агафьей, указывая на её медальон.

Агафья сбросила капюшон и улыбнулась, глядя в глаза грабителю. И произнесла два слова, чётко и спокойно:

— Princeps vult.

* * *

Владимир только сел за столик, как неприятно кольнуло предчувствие. Что-то не так. Зачем Агафья спровадила его? Кого он может спугнуть?

Тревожное предчувствие глодало всё сильнее. Владимир, прихватив меню — кусок ламинированного картона — направился к двери. Удачно вышел: никто из персонала не заметил, что посетитель унёс меню. Владимир и сам не сразу понял, зачем прихватил его. Понял чуть позже, когда из памяти всплыл ещё один виграф, “Дымка”. Вот и пригодилось меню: нужен диэлектрик. Владимир вошёл в парк — и почти сразу же вокруг не стало случайных прохожих, никто не увидит. Он начертил “дымку” на меню и, держа кусок картона — стараясь не сгибать — быстрым шагом направился в сторону той самой аллеи. Что-то не так, Агафья может быть в беде.

* * *

— Давай, — вожак этой небольшой стаи попытался схватить медальон и сорвать с шеи Агафьи, но его словно током ударило — с воплем отпрыгнул, чуть не упал.

— Да я тебя, овца!.. — задохнулся он злобой, и бросился на Агафью — и сам, и его дружки.

Мир померк перед их глазами. Вначале всё стало чёрно-белым, затем упала тьма, и только летнее полуденное Солнце осталось — и разгорелось, вспыхнуло нестерпимым пламенем. Тот, что хотел ударить Агафью, успел схватить её за руку — но Агафья лёгким на вид движением оттолкнула его, сбив с ног, отбросив в сторону. От одежды и кожи молодчиков пошёл дым, и все трое завопили от боли, катаясь по земле — старались, и никак не могли сбить объявшее их пламя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Покайтесь, — спокойно потребовала Агафья, глядя на всё это. Владыка Света назначает наказание по проступкам. И беспощадно выжигает самую память о каждом злодеянии. Выжигает и буквально, и переносно. — Покайтесь.