Поединок - Крутов Игорь Владимирович

Во время небольшого перерыва, когда люди Дроздова пошли менять мишени, человек бесшумно скользнул к вентиляционному люку и исчез за решетками.

Это был Моисей.

8

— Вот

На рабочий стол Киселева легла пачка фотографий.

— Хорошее качество, — невозмутимо заметил он, уже зная, что сейчас ему покажет Моисей. — Это и есть их тир?

— Да.

— Где он находится?

Моисей объяснил, что под тир Дроздов и его люди используют замороженное строительство высотного дома. Когда-то на этом месте хотели возвести гигантскую высотку, но что-то не сладилось с финансированием, и строительство было брошено. Дроздов в очень короткие сроки переоборудовал котлован и часть подземного гаража (это то немногое, что успели сделать) под подземный тир.

— Молодец! — похвалил Дроздова подполковник. — Умеет работать. Где он, интересно, деньги взял, а?

Моисей тактично промолчал.

— План тира помнишь?

— Так точно.

— Восстановить сможешь? В масштабе.

— Смогу.

— Обязательно сделай. И сдай в восьмой отдел. Этот тир нам самим потом пригодится… — Киселев сделал паузу, рассматривая фотографии. — Забавно. Очень забавно.

Моисей не решился спросить, что забавного нашел его начальник в напряженных фигурах стрелков, в разбитых мишенях, в общем строю дроздовцев…

— Это мне напоминает стрельбище «девятки», — подумал вслух Киселев — Тебе так не кажется?

— Похоже…

— Такое же расположение грудных мишеней. Это старый ГОСТ, года, по-моему, семьдесят второго, если не ошибаюсь.

— Семьдесят четвертого, — поправил Моисей.

— Точно!

— Только должно быть четыре грудных справа и два такие же слева… А у них почему-то меньше.

— Не догадываешься?

— Нет, товарищ подполковник.

— Очень просто. — Киселев с удовольствием откинулся на спинку кресла, у него был легкий остеохондроз. — Из чего они стреляли?

— Четверо стреляли из «Макарова», один — из «стечкина», а последний… — Моисей замялся. — Простите, товарищ подполковник, не расслышал. Кажется, малый «люгер».

— Вот! — Киселев радостно засмеялся. — Не кажется, а совершенно точно — малый «люгер». В обойме восемь патронов. Так называемый «шведский вариант».

Моисей недоверчиво усмехнулся. Такая проницательность шефа показалась ему наигранной.

— У них всего восемь мишеней. Восемь! Поэтому они и оружие подбирают соответственное. И ГОСТ семьдесят четвертого года нарушили!

— Вот это да!

— А ты как думал… Все как в детской задачке.

И вывод можно сделать… предварительный вывод, конечно, что из оружия у этих молодцев — пока что только пистолеты.

— Похоже…

— А это, значит, они сами. — Киселев стал вглядываться в лица дроздовцев. — Хорошие лица. Ни грамма интеллекта. Шутка. А этот вообще на Лебедя похож…

Моисей усмехнулся. Он знал неприязнь шефа к отставному генералу.

— Чего усмехаешься?

— Да так… Этот, кстати, стреляет неплохо.

— Как его зовут?

— Ваня. Иван. А вот фамилию не знаю. Но можно узнать…

— Иван, говоришь… — Киселев задумался, было видно, что ему что-то пришло в голову. — А кто лучше всех стреляет?

— Дроздов.

Теперь настал черед Киселева изобразить подобие улыбки.

— Дроздов… — протянул он странным тоном. — Ну, этот просто обязан хорошо стрелять.

И он надолго замолчал, уйдя в свои мысли.

Моисей спросил разрешения и покинул кабинет начальника, а Киселев продолжал раскладывать перед собой небольшие, специального формата, фотографии, словно пытался увидеть в них законы пасьянса. Наконец это ему надоело, он смешал снимки в кучу, отшвырнул от себя — они разлетелись веером, и на самом верху оказалась фотография Ивана.

— Так вот ты какой, Иван Шмелев, — негромко произнес Киселев. — Ну что же, посмотрим, кого раньше подбирали в телохранители Президента…

Глава 13

ПЕРЕД ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ

1

Когда Калинин вернулся в свой кабинет, Стрельцов уже был там.

— Ну? — сказал Олег, едва завидев своего заместителя — Что?

Стрельцов покачал головой.

— Капсулу они не нашли.

— Я так и думал.

Калинин подошел к Стрельцову и сказал:

— Юра! Я не знаю, как это сказать, но… Просто прими мои соболезнования.

Стрельцов кивнул:

— Спасибо, Олег.

Он впервые назвал Олега по имени. Но тут же вроде как исправился:

— Будут ли указания, товарищ подполковник?

— Будут, — ответил Калинин. — Езжайте к матери Леночки и помогите ей.

Стрельцов поднял на него удивленные глаза:

— Разве я вам не нужен?

— Ей ты нужнее! — ответил Калинин. — Езжай. Если ты мне понадобишься, я скину тебе информацию на пейджер. Честное слово.

Стрельцов снова кивнул и пошел к выходу. Около двери он остановился и посмотрел на Калинина:

— Спасибо, Олег.

Тот махнул рукой:

— Иди, иди, Юра. Если мы из-за этих гадов не можем… — Он замолчал, не зная, как продолжить. И добавил: — Иди, короче…

Стрельцов вышел и аккуратно закрыл за собой дверь

Калинин поднял трубку:

— Дежурный? Калинин. Машину к подъезду!

Калинин ожидал увидеть в квартире оперативно-следственную группу и очень удивился, увидев запечатанную дверь.

Быстро же они закрывают дела, подумал он. Или не закрыли?

Делом Арсеньева занималась Генеральная прокуратура России. Калинин вернулся к машине и поехал к Пушкинской площади, рядом с которой она находилась

После недолгих препирательств и выяснения его личности и должности Калинина проводили к старшему следователю по особо важным делам Сухорецкому Борису Александровичу.

— Можно? — сказал Калинин, входя в кабинет.

Прямо перед ним за столом сидел худощавый мужчина лет сорока с живыми глазами, которые уставились на него с таким любопытством, что Калинину сразу стало почему-то весело.

Перед Сухорецким была целая куча бумаг, и было видно, что он с удовольствием отвлечется от них хотя бы на минуту.

— Чего — можно? — переспросил у него Сухорецкий.

— Войти, — уточнил Калинин.

— Так вы же вошли уже! — вроде удивился тот. — Ну, хорошо, если вам нужно официальное разрешение, то пожалуйста. Можно.

— Спасибо, — невольно улыбнулся Олег.

Ему нравился этот парень.

— Чему обязан? — спросил его Сухорецкий.

— Я по делу Арсеньева, который застрелился сегодня ночью.

— А-а! — протянул «важняк», как называют следователей по особо важным делам. — Понятно. А вы кто?

Вместо ответа Калинин протянул ему свое удостоверение. Сухорецкий взял его в руки, внимательно изучил и вернул. Посмотрев на Калинина чуть удивленными глазами, он спросил:

— Вы уверены, что все сделали правильно? А если я вас сейчас арестую?

Калинин понял, что он имеет в виду. Настоящий работник органов безопасности никогда не отдаст в чужие руки свое удостоверение.

— Это тот самый случай, — объяснил он, — когда делаешь исключение, чтобы показать, что человек тебе понравился.

Тот как-то озабоченно улыбнулся.

— Как у вас с сексуальной ориентацией? — необидно спросил он.

— Спасибо, только что пообедал, — невпопад ответил ему Калинин. — Так как там Арсеньев?

— Арсеньев? — удивился Сухорецкий. — А никак. Ему плохо. Он умер.

— А подробности?

— Вообще-то это достаточно темная история, — задумчиво проговорил «важняк». — Не все в ней ясно. Но дело закрыли. Типичное самоубийство.