Место, роль и значение религий в современном мире - Константин Михайлович Долгов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во многих письмах, осмысливая значение смирения, старец Макарий выявляет его сокровенный смысл: «добродетели наши приятны Богу, когда они делаются со смирением, о чем и Сам нам заповедал»[351]; «надобно иметь смирение, которое упраздняет все силы вражии; откровение другим своих немощей с самоукорением есть путь ко смирению»[352]; «смирение успокаивает и подает благонадежие к исправлению, а смущение более отягощает и врага на Вас воздвизает к бόльшим браням»[353]; «пекитесь всего больше о смирении: оно и без дел много прощает согрешений»[354]; «наружность не всегда сообразна внутренности; внешние виды, подвиги и труды, не растворенные смирением, не приносят пользы и нередко бывают виновны прелести как в нынешнее, так и в древнее время»[355]; без смирения «наши добродетели не могут быть Богу угодны. Но и любовь имеет с ним весьма тесный союз, так что одно без другого быть не могут»[356]; «смирение есть одно непреоборимое оружие против всех козней вражиих, но достижение до оного небеструдно, а паче в мире живущим и непостижно»[357]; «не ищите высоких дарований, но очищайте сердце исполнением заповедей Божиих и молитвою, прогоняйте страсти и помышление о них и старайтесь о стяжании смирения: ибо где нет смиренномудрия, там всё наше нечисто и суетно»[358]; «везде и всегда нужно нам смирение, которое дела наши укрепляет и упокоение подает»[359]; «жизнь, проходимая с неукоризненною совестию и со смирением, доставляет мир, спокойствие и истинное счастие»[360]; «бороться нам одним, по неопытности и без смирения, невозможно; от послушания рождается смирение, а оное есть оружие крепкое на врагов»[361].
Можно было бы приводить и другие высказывания старца Макария об этой великой добродетели, но уже из этих высказываний можно сделать следующие выводы: эту добродетель Макарий совершенно обоснованно ставит в центр своего внимания, ибо она связывает воедино все другие добродетели, ведущие к Богу и к спасению; смирение одновременно противостоит всем греховным соблазнам, искушениям, страстям, уводящим человека от праведного пути; оно придает другим добродетелям самый универсальный и самый сокровенный смысл и побуждает человека на бескомпромиссную борьбу с гордыней, отчаянием, унынием и другими греховными страстями и соблазнами; смирение способствует очищению человеческой души и сердца от всего низменного, греховного, дьявольского, от того, что является преградой на пути к спасению. Добродетель смирения показывает, что самоуничижение человека угодно Богу, поскольку, порождая искреннюю и беззаветную любовь к Богу, оно тем самым возвышает человека, направляет его на любовь не только к ближним и дальним, но и на любовь к врагам как высшую и абсолютную форму любви. И, наконец, без этой добродетели даже при самых больших стараниях невозможно достижение спасения.
Такой же важной и значимой добродетелью, как смирение, Макарий считает покаяние, в котором он видит самое могущественное средство помощи человеку в самых затруднительных обстоятельствах: «Покаяние, данное нам по милосердию Божию, есть врачевство душевное»[362]. Какие бы прегрешения человек ни совершал, единственное и самое радикальное средство очищения от грехов есть покаяние. Оно освобождает человека от непосильного бремени греховных мыслей и деяний, как бы уничтожает прошлое и то, что постоянно возвращает человека к греховному. Покаяние вселяет в человека надежду на исправление, совершенствование и в конечном счете на спасение. Не случайно Макарий столь тщательно изучал труды Святых Отцов и в частности Иоанна Златоуста о покаянии. Вот одно из высказываний Иоанна Златоуста, приводимых Макарием: «Покаяние есть пластырь прегрешений, потребление беззаконий, отъятие слез, дерзновение к Богу, оружие на Диавола, меч, главу его отсекающий, спасения надежда, отчаяния истребление. Оно человеку отверзает небо; оно в рай вводит, оно диавола одолевает; для того часто я о нем предприемлю беседу, что оно надеяние дает нам победить его»[363]. При этом Иоанн Златоуст отмечает, что покаяние действует не само по себе, а связано с милостью Божьей, с человеколюбием Божьим, которое безмерно.
Вот почему Макарий призывает каждого человека при малейших муках совести, что есть следствие греховных поступков, к немедленному покаянию как к единственному средству очищения сердца и души.
Вслед за Отцами Церкви в полном согласии с их учением Макарий считает молитву самым универсальным и действенным средством общения человека с Богом: «Молиться мы должны и обязаны по долгу нашему, по заповеди Божией и апостольской и учению святых отцов, о всем, как то: о сохранении нас, о спасении нашем, о прощении грехов, о ближних наших и о прочем многом, — но с великим смирением, и не искать себе дара: оный Сам Господь дарует, но достойным того…»[364] При этом Макарий добавляет, что молиться надо просто, со смирением, не ожидая скорых, преждевременных результатов, как бы осуществляя молитвенный труд, необходимый человеку всегда и везде, хотя, как правило, церковь отводит на молитвы определенное время, дни и часы. Во время молитвы не следует опасаться рассеянности, которая случается со всяким человеком, не следует также стремиться вникать в каждое слово молитвы, так как тогда может исчезнуть ее глубинный сокровенный смысл.
В другом своем письме Макарий излагает основные характеристики молитвы и правила, которых должен придерживаться молящийся: «В молитве не стремитесь к высокому, а, сознавая во всем свою немощь, имейте себя всегда поверженным пред Богом и призывайте Его со смирением и простотою, как дитя — отца, памятуя, что пред Господом лучше грешник с покаянием, нежели праведник с гордостию.
Не увлекайтесь слишком умозрительною молитвою Иисусовою, чтобы вместо пользы не получить вреда, когда незаметно впадете в самомнение. Употребляйте же молитву как меч духовный, и всегда, а паче к поражению страстей: когда почувствуете движение гнева или иной страсти, тогда более призывайте имя Иисусово, и ощутите помощь Его. В сем-то и состоит деятельная молитва (Иисусова), приличная нам.
Святые отцы пишут, что кто достигнет истинной молитвы, того хотя и весь мир будет ратовать, он не оскорбляется; а если мы побеждаемся гневом, то еще далеки от молитвы, и надобно опасаться искать высокого, чтобы не впасть в прелесть.
Молитва есть обоюдоострый меч: произносимая со смирением, она поражает врагов наших, а совершаемая с тонкою духовною гордостию и мнением о себе — вредит самим нам и не столько
