Фаворитка императора - Жюльетта Бенцони

– Идите сами, Аркадиус, – промолвила она. – Я буду ждать вас в карете.

– Марианна! Марианна! Пойдем! Встряхнитесь! Вы боитесь этого человека, не так ли? И то, что вам сказали, снова наполнило вас страхом?

– Вы так хорошо понимаете меня, друг мой! – слегка улыбнулась она. – Зачем же тогда спрашиваете?

– Чтобы быть полностью уверенным! Но, Марианна, вам больше нечего бояться! Отныне англичанин находится в лучшей тюрьме Франции… Оттуда он не выйдет.

– Очевидно, вы забыли то, о чем сами говорили? О той непринужденности, с какой он направлялся к Фуше? О его странных связях с французским министром полиции, который секретно разрабатывает планы заключения мира с Англией. Блэк Фиш не знает о них. Он внизу. Он может быть неприятно удивлен, не поверит в это…

Аркадиус покачал головой, снова взял Марианну за руку и увлек к выходу.

– Я ничего не забыл. Блэк Фиш не знает о планах своего министра, но Фуше, со своей стороны, не мог знать об отвратительных деяниях своего гостя из-за пролива. Он не может остаться нечувствительным к ужасной участи французских пленных. Освободить это чудовище – по-моему, значило бы подписать самому себе смертный приговор. Наполеон, который действительно искренне любит своих солдат, никогда не простил бы ему это. Подобные преступления нельзя предать забвению, и, поверьте мне, Фуше сделает все, чтобы так упрятать лорда Кранмера, что, возможно, о нем уже никогда не придется услышать. Опасных людей можно заставить молчать только с помощью денег. Так что будьте покойны и вернемся домой, если вы желаете.

Она поблагодарила улыбкой и крепко взяла его под руку. Над бульваром опустилась ночь, но изобилие фонарей, свечей и плошек освещало все, как днем. Фасады домов, цирк, театры, балаганы были иллюминированы, только один «Спиленный колос» молчаливо и мрачно светил тусклыми окнами. Зато рядом собралась большая волнующаяся толпа возле Театра лилипутов, где представление было прервано. Два главных действующих лица, стоя на краю подмостков, с изумлением смотрели на то, что происходило перед их театром.

– Однако… там драка? – воскликнул вдруг Жоливаль. – И готов поспорить, что ваш друг и Фош-Борель в центре схватки! Безусловно, они затеяли ее, застряв среди гуляющих. Впрочем, это чудесное развлечение для господ Бобеша и Галимафрэ.

– Кого?

– Тех двоих комедиантов, которые вон там хлопают себя по бедрам от восторга, – сказал Аркадиус, указывая на них тростью. – Тот красивый малый в красной куртке, желтых штанах и сногсшибательной треуголке на рыжем парике – Бобеш. Другой, нескладный великан, худой как палка, с глупейшей улыбкой, какую можно встретить, это Галимафрэ. Они не так давно появились на бульваре, но уже пользуются большим успехом. Послушайте, как они смеются и развлекают свою публику.

Действительно, оба скомороха подбадривали сражавшихся насмешками и шутовскими советами, но Марианна покачала головой:

– Оставим это, прошу вас! У Блэка Фиша есть наш адрес, он, безусловно, придет рассказать нам конец этой истории.

– О! Он не вызывает никаких сомнений. У Фош-Бореля нет шансов… А вы, вы очень устали, не так ли?

– Немного… да.

Обогнув толпу, они не спеша подошли к Турецкому саду, около которого оставили свою карету. Жоливаль помог подняться Марианне, крикнул кучеру адрес и в свою очередь с удовлетворением сел, уложив портфель между ними.

– Что мы сделаем с этим? – спросил он. – Опасно держать при себе подобные суммы. У нас уже есть двадцать тысяч Императора.

– Завтра вы положите их обратно в банк Лафита. Только на наше имя. Возможно, они нам еще понадобятся. В противном случае я просто верну их назад.

Аркадиус одобрительно кивнул головой, надвинул поглубже шляпу и откинулся в угол, словно хотел заснуть, но тут же пробормотал:

– Хотел бы я знать, куда запропастилась мадемуазель Аделаида.

– Я тоже, – сказала Марианна, немного пристыженная тем, что драматическая сцена с Франсисом заставила ее забыть о кузине. – Но разве главное не в том, что она больше не находится в руках Фаншон?

– В этом еще надо убедиться. Но у меня предчувствие, что мы напрасно беспокоимся.

Воцарилась тишина. До возвращения на Лилльскую улицу никто не сказал ни слова.

Было около одиннадцати часов вечера, и Марианна находилась в руках Агаты, расчесывавшей ее длинные черные волосы, когда раздался стук в дверь и Аркадиус попросил о срочном разговоре наедине. Она немедленно отправила горничную спать.

– Что случилось? – спросила она, встревоженная его таинственным поведением.

– Аделаида здесь.

– Она пришла? Каким образом? Я не слышала ни звонка, ни шума кареты.

– Это я ее впустил. Я вышел во двор погулять перед сном. Затем решил пройтись до Сены и только открыл маленькую калитку, как увидел ее. Должен признаться, что я с трудом ее узнал.

– Почему? – вскричала испуганная Марианна. – Она ранена или…

– Нет, нет, ничего подобного! – смеясь, прервал ее Жоливаль. – Я приготовил вам сюрприз… Она ждет вас внизу. Добавлю еще, что она не одна.

– Не одна? С кем же она?

– С тем, кого она называет своим спасителем. Сразу ставлю вас в известность, что этот ангел-хранитель не кто иной, как… Бобеш, один из тех комедиантов, что я недавно показывал вам на бульваре Темпль.

– Что?.. Да вы шутите?

Марианна, которая спешила к выходу, стянув широкой розовой лентой свой гипюровый пеньюар, остановилась.

– Не имею ни малейшего желания. Это действительно он. Добавлю, что сегодня вечером он выглядит как человек из хорошего общества. Вот увидите!

– Какое безрассудство! Но почему Аделаида привела его к нам?

– Это она сама вам скажет. Мне кажется, что для нее имеет большое значение представить его вам.

Марианна уже получила свою порцию переживаний на сегодня, но, помимо удовольствия вновь увидеть кузину, ею двигало любопытство, более сильное, чем усталость. Она поспешно скрутила волосы узлом и сменила пеньюар на первое попавшееся под руку платье. После чего вышла к Аркадиусу, ожидавшему в соседней комнате. Он встретил ее такой улыбкой, что она возмутилась.

– Можно подумать, что эта история вас забавляет?

– По правде сказать… да. Признаюсь. И больше того, я уверен, что вас она тоже позабавит, как только вы взглянете на свою кузину… и это принесет вам большое облегчение. Потому что этому дому уже давно не хватает веселья.

Несмотря на предупреждение, Марианна попятилась, увидев Аделаиду, восседавшую в одном из кресел музыкального салона, и вынуждена была дважды всмотреться, чтобы удостовериться, что это действительно она. Необычайный белокурый парик ниспадал из-под моднейшей шляпы, а толстый слой грима делал ее лицо почти неузнаваемым. Только синие глаза, невероятно радостные и полные жизни, да величественный нос оставались от ее прежнего облика.