Битва за Клык - Крис Райт

— Ты сделаешь это, ярл, — пробормотал он, проваливаясь в забытие. — И не думай, что я буду держать обиду на тебя за все это. Я щедрая душа, так что можешь достойно меня наградить, когда вернемся домой.

ЧАСТЬ IV

АЛЫЙ КОРОЛЬ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

В жилище Грейлока царил полумрак. Никто из ярлов не устраивал себе роскошных личных покоев, все обставляли лежбища примерно одинаково: голые каменные стены, оружие, взятое из прошлых походов, подаренные волчьими жрецами обереги, жесткая кровать, застеленная грубо выделанными шкурами. У Грейлока имущества было и того меньше. Единственным предметом, отмечавшим его территорию, был старый топор Френгир, висевший над точильным камнем, словно амулет.

Волчий лорд сидел на невысоком трехногом деревянном стуле, таком же, на каких во время племенных советов сидели люди льда. Он был сколочен для смертных, и потому даже без брони сидящий на нем Грейлок смотрелся странновато.

Он сидел с закрытыми глазами и спокойным лицом. Звуки нынешнего Этта: грохот, крики, шум машин — казались тихими и далекими. Костер в углу комнаты превратился в золотистые угли. Смертный мало что смог бы разглядеть в этом полумраке, зато сразу ощутил бы пронизывающий холод. Экстремальные условия были свидетельством величия Адептус Астартес, даже если об этом не говорила мебелировка жилища.

Грейлок обдумывал все возможности, паря, словно гиръястреб в чистом небе. Он чувствовал громадную волну ненависти, приближавшуюся к цитадели, давившую на скалы, зарывавшуюся к корням, чтобы уничтожить жизнь внутри горы. Другой воин мог бы устрашиться. Даже более опытный ярл ощутил бы разочарование, что время его командования оказалось столь жестоким и коротким.

Грейлок не ощущал ничего подобного. Его нрав был сбалансирован, внутренний Волк спокоен. Для его собратьев было бы крайне необычно пребывать в таком состоянии накануне решающей битвы. Он знал: другие Волки порой чувствовали, что он словно бы потерял нечто важное и стал слишком походить на смертных.

Ярл понимал, почему они так думают. Грейлок был таким же генетическим сыном Русса, как и все остальные, но выработал качество, которого они частенько бывали лишены, при всем своем бахвальстве и внешней убежденности.

Им не хватало уверенности.

Он же никогда не колебался, с тех самых пор, как прижились первые имплантаты. Ни тогда, когда учился владеть новым, могучим телом, дарованным ему Хеликс. Ни когда поднимался вверх, становясь Охотником, затем гвардейцем и, наконец, лордом. На каждой стадии он точно знал, какова была его судьба.

В другой душе подобная уверенность могла бы пробудить высокомерие. Но Грейлок никогда не отличался им, даже не понимал его пользы. Для него путь был частью вселенной, столь же священный, как баланс между охотником и добычей, причиной и следствием.

На каждой ступени я выбирал ту тропу, что должен был избрать. Каждый знак вюрда тогда оказывался правдой. Сейчас ничего не изменилось. Руны руководят мною, и они никогда не лгут.

Над дверью моргнул красный свет. Грейлок мгновенно открыл глаза. Его зрачки были расширены, словно все это время он охотился, но очень быстро сузились, вернувшись к обычному размеру.

— Входите, — спокойно промолвил он.

Железные двери мягко скользнули в сторону, и на пороге показалась согбенная фигура. Клинок Вирма, как всегда, был в броне, которая артритно жужжала при ходьбе. За его спиной двери закрылись, отгораживая двух Волков от всего остального мира.

Грейлок не поднялся. Сидя он казался не таким огромным. В отличие от большинства боевых братьев, он мог контролировать ауру запугивания. Такие воины, как Россек, всегда казались угрожающими. Грейлок же устрашал лишь тогда, когда это было необходимо.

— Прошу прощения, лорд, — промолвил Клинок Вирма, окидывая взглядом угли, топор и простые одежды на ярле. — Я могу зайти в другой раз.

Грейлок пренебрежительно махнул рукой.

— Ты можешь приходить и уходить когда пожелаешь, — ответил он. — Или волчьи жрецы отказались от этого права?

— Еще нет, — признал Клинок Вирма. — И едва ли откажутся.

Жрец не стал садиться. Его вес в броне сломал бы такой стул, как у Грейлока, а других в комнате не было.

— Ты долго пребывал в уединении, — промолвил он, прислоняясь к каменной стене.

— Многое нужно обдумать, — отозвался Грейлок. — Многое спланировать.

— Ты доволен тем, что сделано?

Грейлок фыркнул:

— Я был бы больше рад, будь у меня еще три роты и боевой флот. Но раз уж их нет, то да — я доволен. Обрушение туннеля дало нам драгоценную передышку. Они скоро прорвутся, и мы будем готовы. Бьорн с нами, так что они получат хорошую трепку.

Клинок Вирма загадочно посмотрел на ярла:

— Мы можем победить?

Грейлок пожал плечами:

— Тар, какой толк от подобных мыслей? Мы делаем то, для чего созданы. Все в руках Всеотца.

— Ты знаешь, почему я спрашиваю. Есть кое-что… секреты внутри Этта. Здесь есть знание, которое никогда не должно покинуть Клык. Железный Шлем знает об этом и еще небольшая группа братьев. Если мы проиграем, то…

Клинок Вирма замолчал, и повисла тишина.

— Говоришь так, словно ты единственный, кто думает об этом, — промолвил Грейлок. — Но что ты предлагаешь? Уничтожить Укрощение? Железный Шлем это одобрил бы.

— Его здесь нет, как ты можешь заметить.

— Так это то, чего ты хочешь?

Клинок Вирма явно был задет за живое.

— Ты знаешь, что нет. Вся моя жизнь посвящена ему. И твоя тоже, с тех пор как ты о нем знаешь. Но у нас должен быть четкий план. Эта битва уже усложнила сохранение тайны. А дальше будет только хуже. Если придет время, мне нужно знать, могу ли я действовать с твоего позволения.

Грейлок встретился взглядом со жрецом. Эти двое были совершенно разными — один холодный, белый и жизнеутверждающий, второй потрепанный, темный и циничный, — но схожесть между ними все же была, некое единство в понимании и взглядах.

Несколько мгновений они молчали.

— Можешь, — сказал наконец Грейлок. — Но не действуй до самого последнего момента, и только тогда, если Этт уже невозможно будет отстоять. До тех пор сохраняй то, что у нас есть. Можно пожертвовать жизнями. Потерять реликвии. Но я не желаю увидеть конец этой работы прежде, чем здесь закончится все остальное.

При этих словах бледные ладони ярла сжались в кулаки.

— Это наше будущее, Тар, — промолвил он. — Наша возможность вырасти. Если потеряем ее сейчас, больше шанса не представится никогда.

Клинок Вирма кивнул.

— Значит, ты думаешь так же, как и я, — прогудел он. — Я рад. Все будет так, как ты велишь. Но я позволю себе еще один совет: держи Стурмъярта подальше от Вальгарда. Ему дан приказ вмешиваться, и он не понимает необходимости сохранения секретности и в дальнейшем.

— О Стурмъярте уже позаботились. Он будет рядом с Бьорном и мной в Печати Борека. Ты будешь исполнять обязанности Разгоняющего Облака в Клыктане. Так что не беспокойся, нужда разделить силы избавила тебя от твоего овода.

Старый волчий жрец улыбнулся.

— Ты стал бы грозным Великим Волком, Вэр, — промолвил он, и кривая улыбка на этот раз была задумчивой.

— Стал бы? — переспросил Грейлок. — Ты так слабо веришь в наш успех?

Клинок Вирма пожал плечами и опустил взгляд.

— Все в руках Всеотца, — повторил он, но на этот раз слова казались пустыми.

Через два дня Клыктан был наконец подготовлен. Все собравшиеся там знали, что враг приближается. Обрушение туннелей дало Этту столь необходимую передышку после первой атаки. И вот прошло уже десять дней после падения врат. Битва скоро продолжится. Но отступать будет некуда. Этт громаден, но даже его сеть туннелей не бесконечна.

Красная Шкура опустился на колени на каменных ступенях, ведших в Клыктан. Его шлем лежал рядом, пока Волк старательно приглаживал серую шевелюру, готовясь вновь его надеть. Как всегда, его броня была покрыта слоями крови, в нижнюю часть шлема вставлен ряд клыков. Многие из них выбило в боях, но осталось еще достаточно, чтобы выделять воина. Новый нагрудник заменил пробитый болтерным выстрелом десантника-рубриката. Но даже через несколько дней он все равно приносил неудобства интерфейсу черного панциря, и Волк чувствовал жжение в узлах соединений.

Закончив, Коготь поднял голову. Все четырнадцать братьев по Стае собрались вокруг Красной Шкуры. Боевой отряд был объединен с другими Стаями Кровавых Когтей, выживших при штурме врат. Среди них потери были высоки из-за отчаянного упорства.

Сломанный Зуб был убит при отступлении, застрелен в спину из лазпушки, когда спешил под прикрытие врат. Ужасный способ умереть, как ни крути.