Физиология брака - Оноре Бальзак

— Вы не позволяете мне видеться с людьми, которые мне нравятся! — вот начало большинства семейных манифестов. К этой фразе и всем вытекающим из нее требованиям прибегают чаще всего женщины суетные и лицемерные.

Самый распространенный случай — произнесение манифеста на супружеском ложе, иначе говоря, на главном театре военных действий. Вопрос этот будет рассмотрен особо в Размышлении под названием «О различных видах оружия», в параграфе «О целомудрии в его отношениях с браком».

Женщины лимфатического темперамента сошлются на якобы охвативший их сплин и ради тайного развода будут притворяться умирающими.

Как бы там ни было, почти все жены добиваются независимости средствами, которые оказывают на большинство мужей действие неотразимое и с которых мы намерены сорвать покровы, обнажив их тайное коварство.

Одно из величайших заблуждений рода человеческого — убежденность в том, что наша честь и репутация зависят от наших поступков или от нашей собственной удовлетворенности этими поступками. Светский человек рождается рабом общественного мнения. Между тем, во Франции мужчине, не занимающему значительных должностей, куда труднее влиять на светские умы, нежели женщине, и при желании жена всегда может поднять мужа на смех. Женщины мастерски умеют сообщить своим жалобам полное правдоподобие. Они только и делают, что оправдывают собственные грехи, и делают это безупречно, противопоставляя доводам разума голос авторитета, доказательствам — рассуждения и постоянно одерживая победы в мелочах. Если одна женщина предлагает другой запрещенное оружие, та понимает союзницу с полуслова. Таким образом они губят мужа, иной раз даже сами того не желая. Они приносят спичку, а после ужасаются разгоревшемуся пожару.

Как правило, женщины ополчаются против мужа, обвиняемого в тиранстве, все до единой, ибо всех их, подобно священникам одного вероисповедания, связуют тайные узы. Женщины ненавидят друг друга, но неизменно протягивают одна другой руку помощи. Если вам и удастся взять верх, то лишь над одной из них, да и эта победа окажется на руку вашей жене.

Итак, женская империя приговаривает вас к изгнанию. Вас встречают ироническими улыбками, вас осыпают колкостями. Эти остроумные создания куют кинжалы и разукрашивают их рукоятки, дабы нанести вам удар с как можно большим изяществом.

Вероломное искусство недомолвок, лукавые умолчания, ехидные предположения, вопросы, исполненные поддельного добродушия, — все пускается в ход против вас. Муж, слывущий тираном своей жены, подает слишком опасный пример: с ним следует расправиться в назидание всем остальным. Поэтому женщины донимают вас либо язвительными шутками, либо серьезными доводами, либо пошлыми любезностями. Рой холостяков поддерживает все их старания, и вас осаждают, преследуют как оригинала, тирана, строптивца, чудака, наконец, как человека опасного.

Жена ваша защищает вас точь-в-точь, как медведь из Лафонтеновой басни[310]: чтобы согнать муху, она обрушивает вам на голову кирпич. Вечером она пересказывает вам все слышанные о вас толки и спрашивает у вас отчета в поступках, которых вы не совершали, в речах, которых вы не держали. Она охотно простит вам ваши мнимые преступления; она готова хвастать своей отсутствующей свободой — лишь бы снять с вас обвинение, что вы ее этой свободы лишаете. Она вооружится громогласной трещоткой, чей несносный грохот будет докучать вам повсюду. Ваша дражайшая половина оглушит вас, измучает и позаботится о том, чтобы семейная жизнь не казалась вам медом. В свете она будет с вами на диво приветлива, а дома — мрачна как туча. Она будет дуться при виде ваших улыбок и изводить вас своей веселостью, если вы загрустите. Лица ваши постоянно будут составлять разительную противоположность.

Мало кто из мужчин способен устоять перед этой комедией, с величайшей ловкостью разыгрываемой в начале войны и напоминающей крик «ура!», который испускают казаки перед тем, как ринуться в бой. Одни мужья в ответ начинают злиться и допускают непоправимые ошибки. Другие бросают жен. Наконец, даже люди высшего, исключительного ума подчас не знают, мановением какой волшебной палочки рассеять эти женские чары.

Две трети женщин ухитряются завоевать независимость с помощью описанного нами маневра, представляющего собою не что иное, как простой смотр сил. Война завершается, не успев начаться.

Но мужчина, владеющий собой, способный хладнокровно снести этот первый натиск, может получить немало удовольствия, остроумными насмешками показывая жене, что ему известны тайные пружины ее действий, следуя за ней по тому лабиринту, в который она углубляется, и на каждом шагу уличая ее во лжи; главное тут — ни в коем случае не выходить из себя и не оставлять взятого вначале шутливого тона.

Однако война объявлена; и если жене не удалось ослепить мужа первым фейерверком, она непременно прибегнет к другим уловкам, которые наши Размышления не замедлят разоблачить.

Размышление XXIV

Основы стратегии

Эрцгерцог Карл[311] сочинил превосходный трактат о военном искусстве под названием «Основы стратегии применительно к кампаниям 1796 года». Основы эти, на наш взгляд, имеют нечто общее с поэтиками, выдуманными для уже готовых поэм. Нынче мы сделались куда сильнее: мы творим правила для сочинений и сочинения для правил. Но разве смогли старинные основы военного искусства устоять перед неистовым гением Наполеона? Сегодня вы сводите в систему те уроки, которые преподал миру великий полководец, благодаря новой тактике восторжествовавший над предшественником, — но разве можете вы быть уверены, что и этого нового триумфатора не разгромит грядущий Наполеон? Книгам, посвященным военному искусству, суждена, за редкими исключениями, та же участь, что и старинным трудам по химии или физике. Здесь все меняется с переменой эпохи и страны.

Сказанное касается и нашей книги.

До тех пор, пока мы имели дело с женщиной бездеятельной, погруженной в дремоту, не было ничего легче, чем сплетать для нее сеть и держать ее в неволе; но стоит ей очнуться и начать борьбу, как положение запутывается и усложняется. Пожелай муж ухватиться за основания предшествующей системы и заманить жену в тенета, которые раскинула перед нею наша вторая часть, он уподобился бы Вурмзеру[312], Маку[313] и Болье[314], которые разбивали биваки и совершали переходы, предоставляя Наполеону полную возможность обходить их армию с флангов и губить ее их же собственными руками.

Точно так же будет действовать ваша жена.

Как узнать истину, если жена лжет вам, а вы ей, если вы расставляете ловушки ей, а она — вам? За кем останется победа, когда вы оба попадетесь в одну и ту же мышеловку?

— Сокровище мое, мне нужно повидать госпожу такую-то, я приказала заложить лошадей. Хотите поехать со мной? Ну, будьте паинькой, составьте жене компанию.

Вы думаете: «Я славно посмеюсь над ней, если соглашусь. Ведь она просит в надежде получить отказ» — и говорите вслух:

— А мне как раз нужно съездить к господину такому-то: ему поручено составить доклад, который может больно ударить по нашим интересам, так что я непременно хочу с ним поговорить. А потом я поеду в министерство финансов: все складывается как нельзя лучше.

— Вот и прекрасно, ангел мой, ступай одеваться, а Селина тем временем поможет собраться мне. Но не заставляй себя ждать.

— Дорогая, я готов!.. — сообщаете вы, входя к жене через несколько минут выбритый, одетый и обутый.

Но все уже переменилось. Ваша супруга получила письмо; ей нездоровится, платье сидит дурно, вдобавок она ждет портниху, а если не портниху, то вашего сына или вашу матушку. Засим девяносто девять мужей из ста уезжают в прекрасном настроении, и каждый из них хранит святую уверенность, что оставил жену под замком, тогда как на самом деле это жена выпроводила его из дому.

Законная жена, которая командует мужем, не стеснена в деньгах и употребляет дарованный ей свыше острый ум на то, чтобы днем и ночью обдумывать мелькающие перед ее глазами картины жизни, очень скоро догадается о том, какую ошибку совершила, попавшись в вашу мышеловку или позволив вовлечь себя в подстроенную вами перипетию, а догадавшись, постарается обратить это оружие против вас.

Рано или поздно обнаруживается, что в свете есть мужчина, чей вид до крайности раздражает вашу жену; она не выносит ни его тона, ни его манер, ни его шуток. Все его поведение оскорбляет ее чувства; он преследует ее своими любезностями, он ей отвратителен, она даже слышать о нем не желает. Кажется, она нарочно старается вам досадить, ибо мучителем ее оказывается тот самый человек, которого вы цените очень высоко, которого вы любите, потому что суждения его для вас лестны; жена ваша, естественно, объясняет ваше уважение к этому человеку исключительно вашим тщеславием. Если вы даете бал, устраиваете вечер или концерт, супруга ваша непременно затевает спор насчет этого человека и упрекает вас в том, что вы принуждаете ее проводить время в обществе, ей не подобающем.