Эпоха мертвых. Москва - Андрей Круз

– Леха, что на вышках?

– Никакого шевеления. – послышалось в наушнике.

– Кэмел, пошли.

Все так же, не распрямляясь, на полусогнутых, удерживая пистолеты двумя руками, мы потекли в сторону двери, ведущей в караулку изнутри зоны. Присели, прислушались. Тишина. Ни звука. За черными стеклами – ни одного огонька. Никого.

Я направил длинный глушитель АПБ на дверь, Васька подергал ручку. Дверь легко распахнулась, без единого скрипа. Ну и славно, меньше шуму. Я пошел вперед, Кэмел за мной. Как и ожидалось, ни в одном помещении внутри никого не оказалось. Пустота. Выбрались наружу, за периметр, облегченно вздохнули. Тут, даже если шухер поднимется, по любому отобьемся. Выходов с зоны немного, они все под прицелом.

Мы уселись на землю, быстро обулись, натянули рюкзаки. Вновь вооружились автоматами. И снова пошли в зону, но уже через открытые двери КПП.

Мы прокрались внутрь, нас прикрывает грузовик. Обходим флигель КПП, снова цепляем трупы наряда за шиворот, оттаскиваем их внутрь КПП, чтобы случайно никто не увидел. Достаем ножи, с одежды убитых срезаем несколько тряпок, делаем из них жгуты.

– Леха, Сергеич, идем к машинам. – говорю в микрофон. – Пасите подходы.

– Понял. – слышно в наушнике.

Тихо-тихо, на четвереньках, поползли между машин. Грузовики стоят ближе к забору, джипари и все, что поменьше – дальше. Очень хорошо, между ними растяжки и поставим. В тенечке, на поворотах.

Достаю тяжелую рубчатую «феньку» из разгрузки, вывинчиваю из нее запал, вместо него вкручиваю другой, секундного срабатывания. Для растяжки так лучше, никто не среагирует. Секунда – это как раз леску сорвать и чуть дальше проскочить, а остальным лишь звук сорванной растяжки послушать. Закрепляю ее под бампером старого «крюзера», леску от нее тащу дальше, через одну машину, к старому же «патрулю». Возвращаюсь, отжимаю усики и даже, не дыша, чуток вытаскиваю предохранительную чеку. Есть первая.

Васька ставит такую же правее, мы двигаемся обратно к забору параллельными курсами, чтобы на свои же растяжки не напороться. Я тоже пристраиваю еще одну, тоже из «эфки», прямо на кенгурятнике угловатого немолодого «чероки», тяну леску к «уазику». Все, тут достаточно, больше ставить нет смысла, не сработают, они там не настолько бараны, чтобы после первых срабатываний продолжать ломиться. Для них дальше будет другой сюрприз.

У стены КПП (или караулки?), вплотную к ней, стоит скамейка. Под ней густая тень, и какой-то мусор валяется, убирать то в честь свободы перестали. Вытаскиваю из рюкзака пятидесятую монку, раскладываю ножки, устанавливаю под скамейкой. И чуть не ошибаюсь. Ставлю мину выпуклой стороной от себя, к стенке, а именно сейчас надо наоборот. Руки сами, вперед мозгов сработали. Разворачиваю, устанавливаю заново. Прикидываю, что попадает в шестидесятиградусную зону поражения. Нормально попадает, всем достанется.

До меня начинает доноситься запах бензина. Васька открывает баки машин и запихивает туда заготовленные жгуты. Теперь он подведет огнепроводной шнур, и можно будет поджигать. А там, где сомневаемся, что загорится, прямо под движки стограммовые шашки, с обрывками шнура на «кадэшках». Шнур зажечь не так уж просто, но возможно, авось схватится в пожаре пироксилиновая их начинка. Для этого шнуры вскрыты с торца, изрезаны. Или сами «кадэшники» сработают от огня, у них с чувствительностью все в порядке. Моторы поломает, а растяжки не сорвет – мощи реальной нет.

Достаю катушку с тонким двухжильным телефонным проводом, электродетонатор ЭДПр и подрывную машинку ПМ-4. Вынимаю заглушку из корпуса мины, вставляю и ввинчиваю электродетонатор в запальное гнездо. Подсоединяю провода, аккуратно, хоть это пока и не опасно. Затем начинаю разматывать провод, выбираясь через КПП наружу. Так нормально будет. Смогу подглядывать под воротами, а от взрыва меня самого стенка прикроет, к которой «монка» задом повернута. Васька меня прикрывает, он с растяжками закончил уже. Так, это еще не все.

– Ставим «лягуху», – шепчу ему.

– Сделаем.

Он уже вытащил из рюкзака увесистый цилиндр семьдесят второй ОЗМ, подкопал для нее гнездышко прямо за КПП, до половины корпуса. Вворачивает взрыватель, МУВ-3, от него тянет растяжку к бетонному столбу ограды, но не напрямую, как по наставлению, а вдоль колышков загибая кривой буквой «П», чтобы дать большему количеству народа вбежать в область поражения. Потом на ту же сторону загибает второе крыло штатной растяжки, запасным контуром. Хитро получилось, не одну, так вторую сорвут. Затем слышу его шепот:

– За сколько металлоэлемент разрежет?

– Пять минут, примерно.

– Гут.

Откуда, кстати, ко всей нашей роте в свое время это самое «Гут» привязалось? Все так говорили, и всегда, сколько помню. Сколько лет уже не употреблял, а как до войны дошло, откуда что вспомнилось?

Кэмел возвращается к мине, выдергивает предохранительную чеку. Очень хорошо, если в панике сорвут растяжку, то на тринадцать метров все гарантировано будет выкошено поражающими элементами «лягухи». И до тридцати метров достанется всем и каждому.

– Держи провод, чтобы не потерять.

Васька берет у меня из рук провод от «монки», к которому еще не прикреплена подрывная машинка и держит его в левой руке с огнепроводным шнуром. Я вновь захожу во флигель, подхожу к убитым. Переваливаю одного из них, который потощее, на бок. Укладываю под него увесистую гирьку «эфки» без кольца, прижимая его телом рычаг предохранителя. Пусть так и лежит, ждет скорбящих товарищей. Есть вариант, конечно, что товарищам на него класть вприсядку, но тут уж ничем помочь ему не могу. Не бросят они его здесь валяться, перевернут рано или поздно.

Я укладываюсь на землю, заглядывая под ворота. Отсюда, кстати, территория неплохо просматривается. Все, я готов. Смотрю на часы. Засекаю еще пять минут, чтобы сработали все замедлители и вся наша минная защита встала на боевой взвод. Прикрепляю провода к ПМ-4, такой ручке с кнопкой на торце – подрывной машинке. Кэмел натянул по пути к нашей следующей позиции еще пару растяжек в траве, наверняка ведь потом пойдут посмотреть, чего и как. Затем, обходя свои растяжки по большому кругу, подобрался ближе к забору, туда, где за деревянный колышек зацеплен конец огнепроводного шнура, просунутый нами наружу.

Бензином, кстати, уже сюда тянет. Снова на часы – можно начинать.

– Ночники отключаем. – шепчу в микрофон.

Это для того, чтобы не «светить» приборы, когда пойдут здесь «взрывы и пожары». Тем более, что их у нас всего два.

– Василий, давай.

Неподалеку от забора, прикрытый стеной КПП от взглядов противника, вспыхнул огонек саперной спички, погас, превратившись на какой то момент во что-то вроде сигаретного пепла, и бодро побежал за угол, к тротиловой шашке, которая должна была инициировать весь тот бардак, что мы тут задумали. Васька вернулся на позицию, залег рядом со мной.

– Горит.

– Ждем-с…

Хлопнул через пару минут взрыв стограммовой шашки и бензин вспыхнул разом в нескольких местах, причем вспыхнул стеной, и тут же рванул полупустой бак одного из УАЗов. Снова вспышка, грохот, звуки падения каких-то железяк на соседние машины. Пожар распространялся быстро, Васька местами шланги топливопроводов подрезал, где было легко дотянуться. В зоне раздались крики, пространство перед стоянкой осветилось. Громко, но как-то несерьезно хлопнула шашка под одной под одной из машин – огонь все же зажег шнур или подействовал напрямую на детонатор. Хана двигуну, картер пробит гарантировано.

К стоянке побежали, с разных сторон и направлений, сразу много людей. Две растяжки сорвали почти разом, рванули «эфки», кося людей чугунными осколками. Кто-то орал: «Назад! Все назад!». Толпа ломанулась к КПП, прямо под «монку». Я с хрустом вдавил обрезиненную кнопку большим пальцем, за КПП как будто небольшая вспышка магния сверкает, грохает и словно горизонтальный стальной дождь проносится вдаль от нас. Ролики поражающих элементов выстригают все метров на тридцать от себя. Вообще до пятидесяти поражать должна по проекту.

Мы бросаемся, не забывая о собственных растяжках, на следующую позицию, залегая в ямки у корней деревьев и сразу наводя оружие на двери караулки. Хорошо, что успели, следом за нами никто сразу же не рванул.

С дальних вышек начинают стрелять в стороны, в лес. В кого? Непонятно. Пожар распространяется по стоянке, грохает еще пара шашек. Затем распахивается дверь КПП, и оттуда выбегает сразу человек пять. Идиоты. Правда, не бегут в неизвестность, а изображают нечто вроде того, что позицию заняли. Встали на колено, стволы автоматов в лес направили. Затем один из них встал, пошел дальше, не сводя глаз с темных деревьев и кустов перед ним. Ну и зря, лучше бы под ноги смотрел.

Если бы Васька просто натянул проволоку, то пострадал бы первый, выбежавший из двери. Но он натянул с выдумкой, давая возможность людям забежать как бы в «карман». Все сидящие на колени у двери превратились в мишень, когда тот, кто пошел вперед, сорвал первую же растяжку. Сработала ОЗМ-72, неярко вспыхнуло над землей, на уровне пояса примерно, громкий хлопок превратился в дикий визг летящих роликов, выбежавшие из будки повалились на землю, как снопы. Убило не всех, двое катались по земле и орали. Орали и в зоне, возле стоянки, толпа побежала обратно, как сказал Сергеич по радио. На первый взгляд на земле трупов пятнадцать-двадцать, горят или повреждены уже почти все машины.