«Если», 2006 № 05 - Журнал «Если»

— Вы не смотрите, что они… — смущенно начал капитан, но следователь его прервал.

— Я и не смотрю, — отрезал Хома Богдамир. — У меня нет глаз.

Капитан Стрыжик открыл от удивления рот, но тут же сообразил, что следователь шутит.

— Не шучу, — сурово произнес Хома, словно прочел его мысли. — Просто у меня хорошо развиты остальные чувства. Вижу я только инфракрасные лучи, причем моно. — С этими словами он повернулся и жестом фокусника вынул из воздуха две белые перчатки. — Хочу ощупать трупы, — произнес он, не меняя интонации, и капитану эти слова показались роковыми и даже зловещими.

Трупы выглядели как любые тела, которых коснулась злая рука вакуума. Тому, кто ни разу в жизни не видел, что творит вакуум с живыми организмами, можно посоветовать купить хороших сосисок в натуральной белкозиновой оболочке и поставить их вариться на плиту. А тем временем отойти буквально на секундочку к компьютеру узнать, не прислали ли чего нового, и вернуться к плите, как только все новое будет хорошенько проверено.

Богдамира это не смущало: становилось понятно, что вакуумные трупы для старшего следователя вещь привычная, бытовая.

На самом деле Богдамир считал эти трупы прекрасно сохранившимися, и его можно понять: вся органика была в одном месте. А такую органику современная наномедицина запросто могла бы восстановить и привести обратно в живое состояние, поскольку безнадежных трупов не бывает. Безнадежными, как известно, бывают лишь трупы, рассеянные в пыль после террористических акций, но их вряд ли можно считать трупами. Впрочем, хороши трупы или нет — в данном случае становилось уже не важно: даже если бы их отремонтировали, жить в таком трупе оказалось бы уже некому — сознание владельца безнадежно исчезло.

— Огромная потеря крови, — пробормотал Хома.

— Вакуум… — развел руками Стрыжик.

— Горло, — задумчиво произнес Хома, распрямляясь над столом и шевеля пальцами покрасневших от крови перчаток. — Горло у обоих перерезано острым предметом! В рапорте говорилось, что они погибли от взрыва.

— Удивляюсь, где вы у них горло-то нашли… Я сперва пытался горло найти — оказалось, коленка…

— Далее, — продолжал Хома. — Мозг пострадавших напрочь выбит.

— Ну, вакуум… — опять затянул свое Стрыжик.

— Вакуум — не вакуум, — строго сказал Хома, — а в рапорте надо было указать!

Он свистом подозвал робота-мусорщика, стянул перчатки и швырнул ему в бак.

— Сам инкассаторский броневик исчез, — продолжал Хома, не то констатируя, не то спрашивая.

Капитан вздохнул и только развел руками.

— Свидетелей нет… — произнес Хома тем же тоном.

— Откуда ж они здесь, свидетели?

— Никаких предметов не найдено, — продолжал Хома.

— Не найдено… — вздохнул капитан. — Чего же здесь искать-то? Пустой космос…

— Равняйсь, — тем же спокойным тоном скомандовал Богдамир.

— Как вы сказали? — недоуменно переспросил капитан.

— РАВНЯЙСЬ!!! — рявкнул Богдамир так, что капитан непроизвольно вытянулся и даже встал на цыпочки. — УПАЛ НА ПОЛ!!! ОТЖАЛСЯ ДВАДЦАТЬ РАЗ!!!

Пока капитан пыхтел на полу, Хома стоял к нему спиной, заложив руки за спину, и сверлил взглядом стену грузового отсека.

— Преступная безответственность! — выговаривал Хома, не поворачивая головы. — За полдня не сделано ничего! Не установлен рейс! Не выяснены личности! Улики затоптаны! Трупы не осмотрены… Куда встаем?! Я сказал: двадцать раз, а не восемнадцать!!! Почему пивом пахнет на милицейском крейсере?! А вот это что? Что это?

Вконец запыхавшийся капитан Стрыжик поднялся и на негнущихся ногах подошел к Богдамиру — в пальцах у того был зажат зеленый лоскуток.

— Я спрашиваю: что у меня в руках? — отчеканил Богдамир.

— Н-н-н-не могу знать! То… товарищ майор! — еле выговорил Стрыжик.

Майор Богдамир повернулся. Он был огромен. Казалось, его очки сейчас слетят и глаза сожгут капитана.

— Это, — веско произнес Богдамир, — половина стодолларовой банкноты. И она валялась в космосе. Мой напарник подобрал ее манипулятором, когда мы подлетали сюда. Откуда она? — он покачал банкнотой перед носом Стрыжика. — Банкнота свежая, только из пачки.

Стрыжик потянулся за банкнотой, но Хома отвел руку:

— Отставить! Там могут быть отпечатки! Так откуда в космосе половина новенькой стодолларовой купюры?

— Так это… — Стрыжик открыл рот и снова закрыл. — Наверно, это… От инкассаторов! Да! Они везли, наверно, деньги!

— Наверно, деньги! — передразнил Богдамир. — Но ведь инкассаторы — нормальные люди. И они пользуются безналичными кредитками, так? При каких обстоятельствах инкассаторы распечатывают опломбированный трюм и рвут банкноты?

— Н-н-не знаю…

— Вот и я не знаю, — веско ответил Богдамир. — Кто мог проникнуть на их корабль, распечатать трюм и драться с ними за банкноты?

— Может, — капитан сглотнул, — может, это все-таки их собственная банкнота?

— Может, — сказал Богдамир, спрятал клочок и зашагал к выходу. — Все может быть, товарищ Стрыжик. Младший лейтенант Стрыжик, — сурово добавил он со значением и, не оборачиваясь, толкнул дверь шлюза.

Вернувшись на свой катер, майор Богдамир шлепнул пальцы на панель и на ощупь набрал несколько запросов. А сам крепко задумался. Ограбление космических инкассаторов на трассе, да еще с угоном крейсера — дело небывалое. В конце концов, не двадцатый век на дворе и даже не двадцать первый.

— Итак, что нам известно? — начал Богдамир рассуждать вслух. — Инкассаторы Южного Вселенского банка России перевозили наличность в Северо-Восточный Вселенский Российский банк: один миллиард долларов. Один миллиард, два трупа и клочок банкноты… Абсолютно неясно, с чего начать следствие!

Майор задумчиво чесал подбородок, откинувшись в пилотном кресле.

— Кеша, подъем! — строго позвал майор и сурово пихнул локтем соседнее кресло. — Ты опять будешь сегодня дрыхнуть весь день?

В соседнем кресле заворочался крупный генетически модифицированный пингвин Кеша. Он приподнял голову и недовольно открыл один глаз. Потом закрыл его и открыл другой. На голове Кеши, как обычно после сна, торчали нечесаные перья.

Старшему следователю Вселенского уголовного розыска полагался не напарник, а генетически модифицированная ищейка. Но обоняние и у самого Хомы было великолепным с рождения — однажды он даже на спор с друзьями переоделся гигантским сенбернаром и получил золотые медали на вселенском конкурсе служебных собак «Рваная грелка» сразу во всех шести номинациях: спасательной, розыскной, караульной, ездовой, пастушьей и по экстерьеру.

Короче говоря, Богдамир в собаке не нуждался. Он нуждался в толковом напарнике, который умел бы читать. С Кешей Хома познакомился случайно, совсем по другому поводу и при довольно трагических обстоятельствах, но это совсем другая история. Показал себя Кеша в тот раз куда умнее не только собаки, но и самого Богдамира с его начальством. С тех самых пор Кеша поступил на службу во Вселенский уголовный розыск, и они стали работать вместе.

Сейчас Кеша ворочался в кресле — лениво поплевывал на свое крыло и пытался им пригладить на голове веер перьев, делавших его похожим на попугая.

— Что, Кеша? — улыбка разрезала суровое лицо майора. — С чего начнем следствие?

Кеша молчал. Он неплохо умел разговаривать, но временами впадал в абсолютную молчаливость, особенно в летний сезон года. Это была довольно странная черта характера, которую сам Кеша объяснял особенностями пингвиньего метаболизма. Вообще у него было много странных черт. Например, Кеша являлся убежденным расистом. Предметом его лютой ненависти были голуби, хотя объяснить почему, Кеша толком не мог, а версия о пингвиньем метаболизме здесь никак не работала. Но по большому счету он был прекрасным напарником и не раз спасал Богдамиру жизнь в абсолютно безвыходных ситуациях. Они работали вместе уже не первый год. Сейчас вместо ответа Кеша чесал крылом желтое брюхо.

Становилось ясно, что на помощь Кеши пока рассчитывать не приходится. И тогда майор Богдамир решил применить свой алгоритмический метод, который никогда не давал сбоев.

— Доллары, — принялся он размышлять вслух. — Что мы знаем о долларах? Доллары — прямоугольные. Доллары — зеленые. Факт. Что мы знаем о прямоугольниках? Ничего. Что мы знаем о зеленых? Мы знаем «Общество Зеленых»! Кеша, как тебе идея нанести визит «Обществу Зеленых»?

Кеша склонил голову и лениво почесал пузо другим крылом. Хома понял, что идею Кеша не одобряет.

Панель тем временем пискнула, выбрасывая запрошенные данные. Кеша меланхолично уставился в экран. Но через секунду взгляд его стал более осмысленным, он приосанился, ожил, завертел головой и защелкал клювом.