Зеленая кровь - Максим Далин

Играя с волчатами, Хольвин окончательно решил, что эта Стая выживет, чего бы ему это не стоило. Конечно, «простые люди» больше всего боятся именно этих красивых северных лесных псов, считая их — и не без некоторых оснований — прирожденными убийцами и неприручаемыми дикарями… но что такое их охоты по сравнению с убийствами, на которые легко идут горожане…

— Далеко видно?! — говорил Хольвин, поднимая маленькую волчицу над головой. — Не боишься?

Она хахала и похихикивала, ее старший братишка тыкал Хольвина головой в бок, волки прошли чуть вперед — а посредник, закапываясь пальцами в еще по-щенячьи мягкую шерсть, думал: «Ну вот все и разъяснилось. Опять состоятельные сволочи стреляют волков. Место, которое видел и нюхал вожак — охотничья база, можно не сомневаться. Ловят живых оленей, кабанов, медведей, превращают их в мишени для жирных подонков. Олени, привязанные между деревьями, и пьяные медведи — это уже было, было… Только, похоже, Господу нашему с двоесущными, Зеленому, надоело терпеть человеческие подлости… Отче всего сущего, дай мне только отомстить этим гнидам за лес и невинных, беззащитных, убитых забавы ради — а потом лей все чаши гнева своего»…

Щенкам еще хотелось играть, но старшие волки уже отошли довольно далеко — и Хольвин поспешил за ними…

Беглец

Парк начинался кленовой аллеей; кленовые листья пышными ворохами лежали на газонах и на песчаной дорожке, источая чудесный сдобный запах, какой бывает только у палых кленовых листьев и только в октябре. Листья нежно шуршали под ногами, в них резвились маленькие хранители, бледненькие и полупрозрачные, как всегда в городской черте. Лилия думала, что с асфальта улиц, конечно, надо подметать опавшую листву, но без этого ковра из сплошного шелеста со сладким запахом осень много теряет. Роза ворошила листья носками модных ботинок — похоже, думала примерно о том же.

Лилия надеялась, что в парке пустынно — рабочий день, спальный район, тихое послеобеденное время — но ошиблась. Гуляли женщины с детьми, гуляли обнимающиеся парочки. Компания молодых людей с открытыми бутылками пива в руках громко сожалела, что до аттракционов далеко идти, их голоса странно звучали в шелестящей тишине.

— Не могли другого места найти, чтобы орать, — поморщилась Роза. Лилия кивнула.

На маленькой песчаной площадке, куда выходили четыре аллеи, неподвижно стояла пегая запряженная лошадь. Женщина в джинсах и брезентовой куртке, с обветренным грубоватым лицом, сипло спросила:

— Хотите прокатиться на лошадке, девочки?

Лилия отрицательно качнула головой. Роза хихикнула:

— Это, вообще-то, живая лошадь у нее или нет? Смотри, стоит, как чучело, даже не шевелится!

— Может, устала? — сказала Лилия, рассеянно скользнув по лошади взглядом. — Живая, конечно.

— Да ну ее! Пошли, мороженого купим? — предложила Роза, сворачивая в боковую аллею. — Тут где-то ларек был…

Лилия пошла за ней. Лошади никогда не казались ей интересными животными. Красивые, да, но, похоже, не особенно умные — ведь двоесущных лошадей не бывает, хотя по слухам иногда перекидываются даже козы. В жизни Лилия не общалась с лошадьми никогда; в кино лошадь — это просто средство передвижения, вроде мотоцикла. Кажется, яркого образа лошади никто из писателей или режиссеров не создал: попадаются только абстрактно прекрасные рысаки — этакие престижные автомобили Средневековья — или смешные клячи. Ими иногда восхищаются на десять страниц, но никому они по-настоящему не интересны. В таком тоне и туалетом главной героини можно восхищаться.

Скучные звери. И ведут себя странно: живой зверь стоит, как парковая скамейка, опустив голову, глядя в никуда. Интересно, понимает ли хоть что-нибудь?

Вот тут-то Лилия и увидела в тени пышных кленовых веток, в стороне от света, поодаль, этого… человека? зверя?

Он был, несомненно, двоесущный, этот восхитительный красавец. Лилия уже видела достаточно перевертышей, чтобы суметь отличить от одежды его трансформированную шкуру — ярко-черную, глянцевую. По высоким сапогам легко догадаться, что у зверя в Младшем Облике — копыта, а не лапы. Почти такие же сапоги были у лося, только этот — не лось. Такая разница… Лось длинноногий, широкогрудый и широкоплечий, а бедра кажутся тощими… несколько неуклюжий в человеческом виде, нескладный… а этот…

Этот был — абсолютная гармония. И фигура балетной стати, и осанка принца, и грива тяжелых спутанных черных волос. И точеное нервное лицо с великолепными темными глазищами, равнодушное и гордое. Удивительно красивый перевертыш — и, вероятно, фантастически красивое животное.

— Смотри, какой красавчик! — выдохнула Роза. — С ума сойти…

— Я его знаю, — вдруг сорвалось у Лилии. — Он ликвидатор. Из самых отчаянных. У него уже сотня мертвяков на счету. Пойдем поздороваемся?

Роза остановилась.

— Ну уж нет, — сказала она решительно. — Ты иди, а я пошла. Я еще жить хочу. Позвони потом. Жаль, что…

— Мне тоже, — Лилия нервно вздохнула. Ей мучительно захотелось избавиться от подруги — потому что появилось четкое ощущение беды. Что может делать посреди парка такой зверь? Это дикий зверь? Что он делает в городе? Очевидно, ему нужна помощь — и почему-то казалось, что Роза может все испортить. — Я позвоню. Пока.

— Да ты влюбилась? — Роза хихикнула. — В такого типа влюбиться — врагу не пожелаешь. Слишком смазливый. На него, небось, девицы толпами вешаются… Он тебя не узнал или вид делает?

— Роза, прости, но мне, правда, поговорить надо, — выдохнула Лилия. — Пока.

— Ну пока, — в тоне Розы появилась и обида, и насмешка, но это уже не имело значения.

Лилия оставила ее стоять посреди аллеи и почти бегом направилась к двоесущному.

Он взглянул на нее безразлично, как на небо и деревья — будто Лилия была не более, чем движущейся частью пейзажа. Его громадные глаза отражали мир, как темные зеркала.

— Прости, — выпалила Лилия, чуть запыхавшись. — Ты ведь не олень, да? А кто?

Зверь будто впервые ее увидел.

— Не твое дело, — сказал он несколько невнятно, как человек с едой во рту. Мотнул головой, отшвыривая длинную челку со лба, переступил с ноги на ногу.

— Ах, небеса, — выдохнула Лилия. — Ты же конь, да? Ты — конь?

Ее собеседник надменно фыркнул — и тем утвердил ее в правильности догадки. Лилия протянула руку, чтобы конь понюхал, но тот отстранился нервным порывистым движением и снова фыркнул.

— Ты потерялся? — нежно сказала Лилия, убирая руку. — Ты потерялся, да? Какой же ты удивительный красавец… В жизни не видала таких красивых лошадей! Вот это грива у тебя! Замечательный красавец…

Конь внимательно слушал, как большинство двоесущных, обычно с интересом выслушивающих комплименты. Потом осторожно принюхался, так, будто боялся, что Лилия ударит его или схватит за роскошную гриву. Его лицо все еще выражало недоверие и презрение, но поза уже не была такой напряженной.

— Ты пахнешь зверем, — сказал конь. Лилия подумала, что с его ртом явно не все в порядке — в углах губ запеклась кровь, а кожа воспалилась и потрескалась. Болеет?

— Это собаками пахнет, — сказала Лилия. — У нас, где я работаю, много собак. Я с ними дружу.

— Я не люблю собак, — конь покосился на нее. — Они кусают за ноги, они на волков похожи.

— Никому мы не позволим кусать тебя за ноги, — улыбнулась Лилия. — И потом — это ученые собаки, они и сами не будут. И вовсе они не похожи на волков.

— Мне больше нравятся кошки, — сказал конь. — Одна маленькая кошка ходила в стойло. Она мягкая. Это приятно.

Лилия осторожно погладила его по плечу и руке выше локтя. Конь искоса отследил движение ее руки и оскалился — не улыбнулся, а нарочито приподнял верхнюю губу. «Пугает, — подумала Лилия. — Не привык к трансформу, человеческой мимике тоже еще не научился. Нервничает».

Она обернулась. Роза, по-видимому, обиделась и ушла — ее фигура уже едва виднелась в самом конце аллеи. Лилии стало стыдно на минуту — но чутье подсказывало, что не стоит впутывать подругу в сложные и, возможно, даже опасные для нее контакты. Что контакт может быть опасен и для самой Лилии, в голову как-то не приходило. Агрессии любых животных Лилия совершенно не боялась. Если что и тревожило ее, так только будущее коня, с которым случилось какое-то несчастье, и ее собственный, нулевой, опыт общения с существами его породы.

Отчаявшись вспомнить что-нибудь дельное и решив действовать, как подсказывает интуиция, Лилия залезла в карман и вынула дежурный мешочек с подсоленными хлебными сухариками — угощение для собак. Конь наблюдал за ее руками; его взгляд, все еще напряженный, сделался как-то определеннее и конкретнее.

— Хочешь сухарик с солью? — спросила Лилия.

Конь потянулся понюхать. Лилия вынула несколько сухариков из мешочка. Конь хотел взять их с ее руки прямо губами.