Леди и разбойник - Барбара Картленд

— А теперь не будете ли вы, ваша светлость, настолько добры, чтобы сообщить мне, почему вы здесь и почему вы прислали мне записку якобы от моей кузины Теи.

— Откуда вы знаете, что это я прислала ту записку?

— Я не так глуп. Я пришел сюда ночью, ожидая увидеть мою кузину, но в то же время допуская, что это может оказаться ловушкой. Я увидел вашу карету по крайней мере за милю отсюда и проверил, не следуют ли за ней вооруженные солдаты или мировые судьи, жаждущие моей крови.

Проверил я и то, не прячете ли вы кого-то в экипаже. Когда я убедился в том, что в карете едет женщина, поначалу я подумал, что кузина Тея действительно разыскивает меня на этом самом месте, как было сказано в записке, которую я получил утром.

— Значит, вы ее все-таки получили! — воскликнула Барбара. — Вы должны отдать мне должное: я была очень сообразительна.

— Грум, которого вы послали в Стейверли, нашел дом запертым, а все ставни закрытыми, — негромко сказал Лусиус. — Он стучал в двери и тряс ставни, не получая ответа. Но он больше боялся не выполнить ваше поручение, чем потерять свою жизнь.

— О чем вы? — недоуменно спросила Барбара.

— Видимо, он смертельно боялся вернуться к вам с известием, что не застал никого. Бедняга попытался залезть в дом через приоткрытое окно второго этажа. Он почти добрался до подоконника, когда кусок проржавевшей водосточной трубы не выдержал, и он рухнул с высоты примерно в двадцать футов на каменные плиты террасы. Двое моих людей нашли его.

Он умер раньше, чем я успел оказать ему помощь.

— И вы нашли записку?

На лице Барбары не отразилось ни жалости, ни ужаса. Ее интересовало только то, что касалось ее самой.

— Я взял записку, — тихо ответил Лусиус, — у человека, который умер, пытаясь ее мне доставить.

— И явились сюда! — закончила Барбара.

— И пришел сюда… чтобы увидеть мою кузину Тею.

— А вместо нее нашли меня.

Эти слова были произнесены почти кокетливо. На секунду Барбара опустила длинные ресницы, а потом снова подняла глаза и сказала:

— Как я уже говорила, я хотела вас видеть.

— И теперь, когда вы это сделали, вы удовлетворены? — осведомился разбойник.

В его голосе звучала ирония, которую не услышал бы только глухой, но, похоже, она нисколько не задела Барбару. Она придвинулась чуть ближе, и густой экзотический аромат ее духов коснулся и ее собеседника.

— Мне очень многое надо вам сказать, — проговорила она. — Но сначала расскажите мне о себе. Довольны ли вы тем, что ведете вольную, но полную опасностей жизнь человека, который стоит вне закона, или вы жаждете вернуться в уют родного дома, где будет вкусная еда, негромкая музыка и, конечно, женщины — такие женщины, как я, с которыми можно разговаривать и которых можно любить, когда вы того пожелаете?

Голос Барбары был нежным и чарующим, словно скрипка играла песнь о любви. Ответ Лусиуса не замедлил себя ждать.

— Чего вы добиваетесь, миледи? Хотите заманить меня, чтобы я сунул голову в петлю, которая для меня уже готова?

Взгляд, которым ответила ему Барбара, был почти печальным.

— Неужели вы мне не доверяете? Если вы думаете, что я приехала по поручению законников или от имени его величества, то вы очень ошибаетесь. Я действовала, исключительно повинуясь своему желанию, и только два кучера, которые меня сюда привезли, знают, где меня найти.

— И зачем вы приехали?

— Я же сказала: чтобы видеть вас!

Лусиус пристально посмотрел ей в лицо, словно пытаясь прочесть на нем правду. Барбара добавила:

— Я впервые увидела вас в зале суда, но слышала о вас в течение нескольких лет. Думаю, ваши подвиги и приключения всегда волновали мое сердце и пробуждали во мне интерес, который все рос, пока наконец я не увидела вас в дверях переполненного людьми зала суда. В эту минуту я почувствовала, что хочу узнать, что вы за человек. Я хорошо знаю вашего двоюродного брата, но Рудольф — ничтожество. Он пытается взять жизнь нахрапом, но все у него кончается неудачей.

— А каким бы вы хотели его видеть?

— Я хотела бы, чтобы он был таким же отважным, как вы.

А у него ведь даже не хватило храбрости явиться сюда и самому вас прикончить! Вместо этого он притащил отряд глупых солдат, надеясь, что они сделают это вместо него.

— Так вам хотелось бы, чтобы мой кузен Рудольф меня убил? Прелестный план. А какую роль в нем будете играть вы?

— Я не говорила, будто хочу, чтобы вас убили, — возразила Барбара Каслмейн. — Напротив, я предпочитаю видеть вас живым, лорд Стейверли.

— Я не имею права так называться. Я много лет назад отказался от семейного имени. Я Белогрудый, разбойник и вор, человек, который отбирает золото и драгоценности у тех, кто едет в Лондон в своих каретах.

— И мои вы тоже отберете? — спросила Барбара, дотронувшись до колье, обвивавшего ее шею.

— Если бы я их отобрал, вы тотчас заменили бы их новыми, купленными на средства королевской казны. А страна и сейчас с трудом оплачивает ваши излишества. Я не стану их увеличивать.

— Как сурово вы говорите! — Барбара обиженно надула губки. — Вы хотите лишить женщину удовольствия хорошо выглядеть?

— Все зависит от того, для чего она использует свою красоту. Некоторые женщины приносят только страдания.

— И я из их числа?

— На этот вопрос лучше ответите вы сами.

Барбара пожала плечами и, протянув правую руку, осторожно накрыла ею его пальцы.

— Почему вы восстаете против меня? Ваш взгляд остается жестким, голос звучит сурово и резко. Я приехала сюда, чтобы увидеть вас, ради этого я пошла на риск. Разве вы не рады?

Разве в вашем сердце не найдется тепла для женщины, которая осмелилась на такое?

— Чего вы от меня хотите?

— Неужели вы, мужчина, не знаете ответа на этот вопрос?

Я ведь сказала вам: когда вы появились в зале суда, мое сердце забилось быстрее, и в тот момент я поняла, что не успокоюсь, пока мы не встретимся, пока я не почувствую, что ваше сердце бьется в унисон с моим.

Лусиус медленно убрал руку и, поднявшись, сказал:

— Леди Каслмейн, похоже, мы друг друга не понимаем. Я не настолько глуп, чтобы поверить, будто вы действительно можете питать ко мне подобный интерес. Я не понимаю, зачем вы сегодня сюда приехали, но я не настолько тщеславен, чтобы принять ваши слова за чистую монету. Если вы не хотите быть со мной откровенной и если вам больше нечего сказать, тогда я вынужден просить у вас прощения: у меня есть другие дела.

Он говорил мягко, но реакция Барбары оказалась совсем не такой, как можно было ожидать. Она откинулась на надгробие и одарила его медленной, чувственной улыбкой. В свете луны ее шея и плечи казались белоснежными, губы — ярко-красными.