Наталья Гундарева - Наталья Старосельская

«Миша пришел в наш театр и подружился с моим бывшим сокурсником по театральному училищу, – рассказывала Наталья Георгиевна. – Таким образом мы оказались в одной компании. Приятельствовали, устраивали розыгрыши, хохмы... Потом в театре мы так сработались, что поняли: нам нужно жить вместе. Я за него вышла замуж не потому, что он талантливый, а потому, что это он...»

В начале 1986 года Наталья Гундарева, страстная автомобилистка, попала в аварию. Несколько месяцев не могла выходить на сцену, и, конечно, ее деятельная натура буквально «погибала» от вынужденного безделья. «Очень подбодрили меня на Одесской студии, – рассказывала впоследствии Гундарева, – пригласили на роль в фильме „Подвиг Одессы“. Я им говорю: „А как же я буду играть?“ – а они мне в ответ: „У нас время военное, нам все равно, что у вас на лице“, чем вселили в меня надежду».

Так появилась в фильме «Подвиг Одессы» тетя Груня – не бог весть какая мощная работа, но сыгранная «по-гундаревски» крупно и сильно.

О работе над фильмом вспоминает Петр Меркурьев: «Жара немыслимая! На съемочной площадке – несколько сот человек. Снимают длинную панораму: процесс рытья окопов, строительство оборонительных сооружений, словом – режиссер хочет показать энтузиазм одесситов, готовых отразить фашистскую агрессию. А участники массовых сцен никак не заражаются энтузиазмом режиссера. Они сбиваются в „кучки по интересам“, подбегают к Гундаревой и стараются с ней сфотографироваться, вступить в беседу, признаться ей в своей любви. Наташа на это реагирует беззащитной улыбкой, потом просит ассистента режиссера отойти с ней в сторону: „Мы так никогда не снимем. Я же не могу исполнять свою роль и выполнять функции второго режиссера и ассистентов“. Ассистент пытается оправдаться: „А что я могу сделать, Наталья Георгиевна! Их так много, а я один“. – „Что можете сделать? Уволиться, если вы задаете такие вопросы. И еще: поставьте хотя бы тент, чтобы спрятаться от солнца, – у меня уже весь грим стек вместе с потом. Пощадите гримеров – им, кроме меня, надо всю массовку гримировать“.

Тент тут же принесли. Даже не тент – палатку, в нее посадили Гундареву, меня, Елизавету Борисовну Ауэрбах, а около входа в палатку поставили «добровольца», который не подпускал никого из желающих фотографироваться с Гундаревой... Эту массовую сцену в «Подвиге Одессы» в тот день так и не сняли: все «службы» картины разводили руками: «А что я могу сделать?» Дальнейшая судьба съемок сложилась более удачно, но уже без меня: режиссер разочаровался во мне, в Е. Б. Ауэрбах, еще в ком-то из актеров, фильм вышел на экраны без нас. Но Гундарева, конечно же, осталась: без нее и фильма-то не было бы».

Именно в это время Гундаревой предложили две работы в телевизионных фильмах, которые стали для актрисы в каком-то смысле этапными.

Над телевизионной версией горьковских «Детей солнца» работал режиссер Леонид Пчелкин, к тому времени уже заявивший о себе серьезным и глубоким телевизионным прочтением классики («Моцарт и Сальери», «Поздняя любовь», «Кража» и другие телевизионные фильмы). Отличительной чертой почерка этого режиссера было умение не только воссоздать дух определенной эпохи. В его подлинно исследовательском восприятии произведения угадывались не просто параллели и ассоциации, но та вечность, неизменность, что по-особому высвечивает поведенческие мотивы персонажей, делая их одновременно людьми того времени и нашими современниками.

У Леонида Пчелкина с удовольствием снимались замечательные артисты – и для участия в «Детях солнца» он пригласил Иннокентия Смоктуновского, Аллу Демидову, Александра Лазарева, Евгению Симонову, Богдана Ступку, Бориса Невзорова. И Наталью Гундареву. Прежде она у Пчелкина еще не работала. Была проба в «Кражу», но, как с присущим ей юмором говорила мне Гундарева, она отказалась, потому что не могла представить себя в юбке-миди, по требованиям моды тех времен. «Я все могу: если надо – в мини-юбке пройдусь, в брюках, хоть в шортах, но в этой миди я выгляжу как комод, не могу так!..» Говорила со смехом, но и с сожалением...

Телевизионный фильм «Дети солнца» снискал большой и заслуженный успех. Очень жаль, что сегодня его не показывают, и новое поколение зрителей не может увидеть и оценить эту глубокую и современную по сей день работу. Ведь Леонид Пчелкин несколько сместил акцент по сравнению с тем «школьно-заученным», к которому мы привыкли, и поставил свой фильм о судьбе русской интеллигенции, которая, по словам Александра Блока, «любит выражать протесты». Режиссер попытался понять: отчего же эти умные, интеллигентные, занятые свои делом люди не в состоянии ничего предпринять, а лишь с горечью констатируют неблагополучие в их доме и за его стенами? Если мы дадим себе труд вспомнить эти не столь уж отдаленные от нас времена, мы поймем, насколько созвучным оказывался этот вопрос своему времени, времени на пороге перемен.

И очень точно была обозначена, как один из узнаваемых типов времени, Меланья Кирпичникова, сыгранная Натальей Гундаревой вопреки сложившимся театральным штампам, – благо интерпретация Леонида Пчелкина давала тому возможности.

Меланья у Гундаревой менее всего напоминает глупую и необразованную купчиху, досаждающую Протасову своей навязчивой любовью. Да, она необразована, она выглядит рядом с этими интеллигентами неловко, нелепо, но она искренне тянется к ним, пытаясь стать похожей, войти в их круг «на равных», чтобы ощутить себя таким же человеком – со своей духовной жизнью, со своими интересами, с потребностью найти ответы на жгучие вопросы времени...

«Дети солнца» вообще представляются произведением загадочным – действие происходит в начале 1890-х годов, а писал свою пьесу Горький в каземате Петропавловской крепости после 9 января 1905 года. Не все современники поняли, почему в это «горячее» для России время писатель обратился к событиям, далеким от современности. Это сегодня для нас вполне очевидна актуальность проблемы: трагический разрыв «детей солнца» и «детей земли», интеллигенции и народа – выбрав именно эту пьесу из обширного горьковского наследия, Леонид Пчелкин вновь продемонстрировал свое умение находить в классике жгучую современность.

Многие критики увидели в «Детях солнца» чеховские мотивы, но, кажется, никто тогда не обратил внимания на то, что впервые в истории отечественной культуры XX столетия была предпринята попытка пояснить эстетику одного писателя через эстетику другого. «Фильм не столько осуждал „детей солнца“, сколько сочувствовал и сострадал, что придавало ему скорее чеховское, чем горьковское начало, – писал В. Я. Дубровский. – ...В такой Меланье, которую воплотила Гундарева, также угадывается чеховское начало, не конфликт с интеллигентами, а жалость и сочувствие к этим людям. Подобное прочтение роли становилось художественным открытием и вместе с тем органически входило в общую концепцию фильма».