Сказка на ночь (СИ) - Ангелос Валерия

— Что с ребенком? — спрашиваю и невольно накрываю живот ладонью, рефлекторно поглаживаю, повинуюсь первобытному инстинкту.

Тут я вижу, мне поставили капельницу. Лихорадочно моргаю, переполняюсь тревогой изнутри.

Зачем? Для чего такие методы? Что произошло?

Проклятье. Здесь не только капельница. Замечаю, к другой руке подключены еще какие-то странные проводки. Рядом пикают датчики. Показатели расплываются перед глазами. Ничего нельзя разглядеть. Но я мало в этом соображаю. Я же не врач.

— Все хорошо, — уверенно произносит Рустам.

И возвращает меня обратно в горизонтальное положение. Мягко, однако настойчиво располагает на подушке.

Я успеваю приподняться. Подскакиваю. Но муж легко справляется с этой активностью, накрывает мои плечи ладонями, вынуждает вернуться обратно.

— Рустам, ты должен сказать мне правду, — бормочу я. — Что случилось? Зачем мне поставили капельницу? Как наше дитя? Пожалуйста, Рустам. Скажи, как есть.

— Все нормально, — ровно повторяет он и даже улыбается.

Черт возьми. От подобного поворота сердце сводит тягучая судорога. Недоброе предчувствие овладевают мною.

— Ты лжешь, — шепчу пересохшими губами. — Лжешь… ты… просто пробуешь меня успокоить. Да? Как обычно. Ты просто не хочешь, чтобы я задавала лишние вопросы. Опять обманываешь и водишь за нос. Рустам. Что с нашим ребенком?

— Когда я тебе лгал? — интересуется вкрадчиво.

— Всегда! — выпаливаю гневно.

И тут же прикусываю язык, понимая, что это не вполне верное заявление. Прямой лжи со стороны моего супруга не было. Он ограничивался недомолвками и недоговорками, умел ответить так, что суть вопроса вылетала из головы. Настоящий король намеков, мастер полутонов. Двусмысленность — его второе имя.

Он обманом получил мою невинность. Толкнул на измену с самим собой. Даже в последней истории с тюрьмой и мнимой гибелью он не произнес прямой лжи.

Но разве от этого лучше? Легче? Хуже. Безнадежнее. Рустам честен со мной, однако границы подобной честности четко очерчены.

— Прошу, прекрати свои игры, — выдаю я. — Речь идет о нашем ребенке. Если что-то не так, если я больна или… черт раздери, я должна знать.

— Не ругайся, — мягко произносит он. — Малыш услышит.

Накрывает мою ладонь своею. Поглаживает настолько нежно, что под моей кожей мигом разливается трепет. Единственным движением ограждает от всего дурного на свете. Дарит надежду. Окружает заботой и теплом.

— Рустам, — нервно облизываю губы. — Ты бы за своими фразами следил. Сам знаешь, как иногда выражаешься.

— Больше не буду.

— Зачем нужна капельница? И все эти странные датчики? Что там измеряется? Неужели ты не можешь нормально объяснить? Почему приходится все вытягивать клещами?

— Стандартный препарат, — говорит Рустам. — Понадобится от пяти до десяти капельниц. В зависимости от твоего состояния. Не волнуйся, многим беременным назначают подобную профилактику.

— Почему? — напрягаюсь еще сильнее.

Мужчина продолжает улыбаться и поглаживать мой живот. Медленно. Размеренно. Умом понимаю, что стоит сбросить его руку, разорвать контакт, но отказаться от прикосновений трудно. Мое тело их принимает.

— Нужно нормализовать тонус матки, — спокойно поясняет Рустам.

— Для чего? — хмурюсь. — Что не так с моей маткой? Было больно. Мне вдруг стало очень больно и я потеряла сознание. Есть угроза для ребенка? Что сказал врач?

— Врач уже в пути, — горящий взгляд вдруг холодеет. — Полагаю, еще минута — и он появится, чтобы объяснить тебе суть лечения более подробно.

— Но ты ведь и сам в курсе?

— Рядовая процедура, — заключает Рустам. — Необходимо расслабить матку, улучшить маточно-плацентарный кровоток. Конечно, это назначают не всем, но тебе действительно не стоит переживать. В подобном назначении нет ничего необычного. Наш ребенок в полном порядке.

— Ты уверен? — голос срывается от тревоги. — Может, мы поздно обратились? Мне успели сделать УЗИ? Анализы взяли? Наверное, надо посетить другого врача. Ну тут лучше сравнить заключения. Подстраховаться. Да?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Принцесса, — улыбается, склоняется и заправляет выбившуюся прядь моих волос за ухо. — Я держу ситуацию под контролем. Тебя осматривают лучшие специалисты. Все необходимые анализы взяты. УЗИ готово. Нет никакого повода для волнения.

— Я хочу это все видеть, — настаиваю. — И врачей тоже. Всех. Я хочу отчетливо понимать, что именно со мной происходит.

Раздается стук в дверь.

— Входите, — бросает Рустам по-английски.

В палате появляется женщина средних лет. Вид у нее встревоженный, однако она изо всех сил старается это скрыть. Широко улыбается, начинает что-то поспешно говорить. Глаза выдают ужас. Она явно напугана.

Господи. Теперь и мне страшно. До чертиков.

— Я прошу вас объяснить моей супруге все выписанные назначения, — от ровной фразы Рустама и без того до жути перепуганная дама вздрагивает. — Что-то не так?

— Нет, нет, — поспешно заявляет женщина. — Отлично. Просто отлично!

А дальше она постепенно успокаивается, начиная посвящать меня в подробности моего положения. Назначено пять капельниц. Вероятно, позже потребуется еще пять. Решение зависит от анализов, которые будут брать каждый день, наблюдая за моим состоянием. Также надо принимать различные витамины для укрепления организма. Правильно питаться, употреблять больше овощей и фруктов, гулять на свежем воздухе. И главное правило — никакого стресса. Абсолютное спокойствие. Угрозы для малыша нет, но стоит позаботиться обо всем заранее. Нужен строгий контроль за ситуацией.

— У меня что, — запинаюсь. — Мог произойти выкидыш?

Женщина смотрит мимо. Медлит. Ждет одобрения от Рустама? Вид у нее такой, будто она наталкивается на летящий на бешеной скорости грузовик. Замечаю, как мелко дрожат ее пальцы.

Я оборачиваюсь и смотрю на мужа. Он невозмутим. Улыбается. Мне — улыбается. Для других предназначены совсем другие реакции.

— Ты всех врачей будешь так запугивать? — интересуюсь по-русски.

— Я и слова не сказал.

— Да тут одного твоего взгляда хватит.

Женщина прочищает горло. Выдает несколько общих и отвлеченных фраз на тему того, как важен позитивный настрой, мол, не стоит портить настроение тревожными мыслями. Все будет прекрасно.

— Благодарю, — отвечаю ей. — Вы нам очень помогли. Теперь я бы хотела снова остаться с мужем наедине. Нужно многое обсудить.

Она кивает и торопливо удаляется.

— Рустам, ты неисправим, — вздыхаю.

— Для тебя — исправлюсь.

— Сильно сомневаюсь.

Дикий хищник никогда не станет травоядным. Мирно пастись на лужайке откажется. Подобное идет в разрез с его кровожадной природой. Это не плохо и не хорошо. Факт. Однако что-то нам придется решать. И срочно.

— Я умею удивлять, — говорит Рустам.

Разумеется. Кто бы сомневался? Тянет скептически хмыкнуть, но я ловлю себя на том, что перевешивают совсем другие чувства. Отмахнуться не удается. Обесценить тоже.

Верно. Умеет. Этого у него не отнять. Выбивает почву из-под ног на раз. И как с этим бороться? Возможно ли? Реально вообще?

— Давай начнем с того, что ты перестанешь так доводить людей, — заявляю после короткой паузы.

Он лишь выгибает бровь. Невинно. Недоуменно.

— Ты понимаешь, о чем, — продолжаю. — Тебе даже не нужно ничего говорить вслух, достаточно выразительного взгляда. Но попытайся, пожалуйста, быть более приятным.

— Приятным?

Кажется, такое слово может ободрать его губы до крови.

— Спокойным, — поясняю терпеливо. — И не таким мрачным. Да, когда ты смотришь на меня, твой взгляд моментально смягчается, но всем остальным достается по полной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты сгущаешь краски, — замечает он.

— Если бы, — мотаю головой. — Я отказываюсь находиться в атмосфере, где царствует ужас. Ты должен понять, ребенку это вредно. Хочется совсем других эмоций от тех, кто нас окружает.

— Я разберусь, — обещает Рустам.

— О нет, лучше не надо, — выдаю поспешно. — Ты это сообщаешь с таким видом, будто намереваешься заставить всех радоваться. Насильно. Однако номер не пройдет.