Русский авангард. И не только - Андрей Дмитриевич Сарабьянов

Младший, Константин, околдован классикой. Его стихия – мертвая натура. Он пишет красивые и поразительные по материальности натюрморты. Со знанием кулинарного дела он выписывает дырки на огромных кусках сыра, прожилки жира в копченой ветчине или отблеск света на виноградинке.

Предметы выстроены в ряд, их немного и каждый откровенно демонстрирует себя. Они будто собраны из разных эпох. Поэтому от натюрмортов веет то испанской суровостью, то голландской изысканностью. Некоторые обрастают символикой: например, хлеб и рыба.

Он, как и старший, не чужд иронии, когда располагает на старинной бархатной ткани атрибуты советской жизни: тушенку, сгущенку, шпроты, икру. Присутствуют неизменный графин и рюмка водки с призывным отсветом внутри. Он способен возбудить аппетит.

Цветы на тканях, цветы в ведрах, вазах и кувшинах иногда слишком декоративны, но отвечают извечному соблазну художников – написать огромный букет.

Его герои – продавцы в мясных рядах рынка.

Иногда он, как и старший, наслаждается красотой небес, будто парит в них.

В чем секрет этого братства? Думаю, в том, что их искусство религиозное.

Принято считать, что в современном мире религиозное искусство вне стен церкви не существует. Это не так. Когда присутствие Божие ощутимо в пейзажах, портретах и натюрмортах, такое искусство можно называть религиозным, поскольку оно прославляет Творение Божие. Даже при полном отсутствии религиозных сюжетов.

У братьев Присутствие ощутимо. Живопись дает для этого особые возможности. А они – настоящие живописцы.

Когда смотрю на их картины, мне кажется, я тоже принадлежу «братству Тотибадзе».

Гоги Тотибадзе. Цветы. 2020 // Лес. 2004 // Костя Тотибадзе. Натюрморт. 2020

Мой старший друг Василий Ракитин

Начну издалека. Когда я родился, Васе уже было десять лет. Мы учились в одной школе – тоже с разницей в десять лет. И с той же разницей окончили искусствоведческое отделение исторического факультета МГУ. Учились в аспирантуре – но уже в разных местах и с другой разницей лет. Тут наша общая событийная последовательность прерывается.

В застойные годы мы много раз сталкивались на вернисажах и в компаниях, с симпатией другу к другу выпивали. Принадлежали одному кругу общения, но время нашей дружбы еще не настало.

Новая встреча с Васей в 1992 году оказалась для меня очень важной. В определенном смысле – решающей. Нас объединил русский авангард. Наши внутренние движения сошлись. Думаю, в моем лице он нашел не только коллегу, но и товарища. Вася хорошо знал моих родителей, и наша дружба продолжила эти отношения. Он иногда дарил мне свои книги и трогательно их подписывал: «Друг семьи». Им он и был.

В том же году вышла в свет моя книга «Неизвестный русский авангард в музеях и частных коллекциях». Вася обратил на нее внимание. Он оценил результаты поисков в запасниках и архивах. Его также привлек мой издательский опыт. И он предложил мне стать участником в замечательной издательской затее. Так возникло издательство RA. Аббревиатура обозначала одновременно «Русский Авангард» и начальные буквы фамилии «Ракитин». Официально мы назывались «ООО Литературно-художественное агентство “Русский авангард”».

Сложился небольшой, дружный коллектив – для настоящих результатов достаточно. Вася, конечно, должности не имел, но был «идейным руководителем». Исполнительным директором стал Толя Лейкин, давний Васин друг и человек, уже испытавший на себе тяготы частного издательского дела.

Был создан художественный совет издательства, который имел в первую очередь практические цели – поиски финансов. Но была цель и представительская – в совет вошли известные люди, одновременно друзья, – Ник Ильин и Альберто Сандретти, а несколько позднее – Виктор Яковлев, предприниматель и меценат. Его трагическая гибель в 2001 году потрясла нас всех. Теперь и Альберто Сандретти нет с нами… Но щедрость этих людей, их любовь к русскому искусству нами не забыты.

Сразу была придумана серия «Архив русского авангарда», которая и определила наш издательский путь. Не только мы тогда ощущали нехватку источников по истории русского авангарда. Официальная библиография ограничивалась только первыми послереволюционными годами. А материалы по предреволюционному авангарду – самому яркому этапу его истории – практически были недоступны. Мы поняли, что наша задача (и долг!) – «распечатать» огромный пласт свидетельств великой эпохи авангарда.

Конечно, мы понимали, что не являемся «пионерами» в этой сфере. Уже много было сделано Николаем Харджиевым, Александром Парнисом и другими исследователями. Но большей частью это были труднодоступные (или вообще недоступные, как «Поэзия и живопись» Харджиева) издания. Поэтому важной целью была популяризация русского авангарда. Но не только. Другая задача – расширить представления о нем через свидетельства эпохи – воспоминания, письма, документы. То есть – публиковать, исследовать и комментировать.

Издательство RA – уникальное содружество. В начале 1990-х частный издательский бизнес только начинался. Свое издательское дело мы, честно говоря, бизнесом не считали. Коммерческих результатов было мало, но энтузиазма – бездна. Были и авторами, и составителями, и редакторами, и бухгалтерами, и грузчиками. В тиражах ничего не понимали – они всегда были завышенными. Нам казалось, что наши книги должны разлетаться, как жареные пирожки, а в реальности всё было иначе.

Темы изданий определял Вася. Потом мы делали это вместе. Работать было весело и увлекательно. Незабываемые годы! Было настоящим счастьем копаться в архивах, частных и государственных, находить новое и неизвестное. К тому моменту уже был накоплен и собственный архив. У Васи – один из лучших среди существовавших в то время, у меня – тоже что-что.

«Н. Пунин. О Татлине». Наша первая книга в «архивной» серии. В нее вошли все материалы из пунинских статей, писем и дневников, касающихся Татлина, и в первую очередь брошюра 1921 года «Татлин (против кубизма)». Мы хотели, чтобы внешне книга была похожа на оригинал. Эскизы оформления разработал, по просьбе Лены и Васи Ракитиных, их друг театральный художник Давид Боровский. Благодаря его таланту книга по простоте и элегантности стала лицом архивной серии.

Василий Ракитин. 2008

Дневники Надежды Удальцовой, которые художница вела с ранней молодости и до последних своих дней, послужили поводом к созданию книги «Жизнь русской кубистки». Название придумал Вася. Он же изучал семейный архив Удальцовой-Древиных. Написал вступительную статью. При участии Кати Древиной были отобраны самые интересные и значимые материалы – дневниковые записи, статьи из прессы 1918–1919 годов, стенограммы. Это была Васина книга, потому что Удальцова – из его любимых художников.

К работе над книгой Алексея