Девятое правило волшебника, или Огненная цепь - Терри Гудкайнд

Виктор пообещал приехать утром, чтобы проводить Ричарда и Кару. Ицхак заверил их, что ко времени их отъезда лошади будут готовы. И Виктор и Ицхак сожалели, что он уезжает так быстро, но понимали, что у него есть на это причины. Никто из них не спросил, куда они направляются, вероятно, оттого, что оба чувствовали себя неловко, говоря о женщине, в существование которой ни один из них не верил. Всякий раз при упоминании Кэлен Ричард начинал ощущать некоторое напряжение между собой и собеседниками.

От вида из высокого окна его комнаты у Ричарда захватывало дух. Чуть ниже гостиницы, расположенной на холме находилась площадка со статуей Сильной Духом. Свет в лампе был почти приглушен, поэтому ничто не мешало ему любоваться статуей из белого мрамора в кольце факелов в высоких железных подставках. Он лениво вспоминал, как не раз смотрел с этого склона на строительство императорского дворца. Этот мир был мало похож на тот. У него было чувство, будто он заброшен в совершенно другую жизнь, которой он не знал, и которая текла по неизвестным ему правилам. Иногда он задавался вопросом, а не потерял ли он и в самом деле разум.

Никки в своей комнате на первом этаже, вероятно, не могла видеть статуи, но Кара, чья комната была рядом, несомненно должна была любоваться таким же видом. Его интересовало, обратила ли она внимание на статую, и если все же обратила, что думает о ней. Ричард не мог представить, что это значит — не помнить Кэлен и того, что она для него значит. Он задавался вопросом, чувствовала ли Морд-Сит, что живет чьей-то чужой жизнью… или она тоже полагала, что он спятил.

Ричард не мог понять того, что произошло, что заставило всех забыть о существовании Кэлен. У него теплилась надежда, что люди в Алтур-Ранге ее помнят, что та проклятая магия затронула лишь тех, кто находился поблизости во время ее исчезновения. Теперь эта надежда погасла. Вне зависимости от причины, проблема распространилась широко.

Ричард прислонился к умывальнику, откинул голову и на мгновение закрыл глаза. Его шея и плечи болели от переноски тяжелой поклажи, пока они пробирались через густой лес, со временем начинавший казаться ему бесконечным. Во время быстрого и трудного перехода даже простой разговор требовал больших усилий. Он чувствовал облегчение от того, что дальше идти пешком не придется. Когда он закрывал глаза, перед ним словно проходили парадом те бесконечные леса, а его ноги словно все еще шли и шли.

Ричард зевнул, стащил через голову перевязь меча и положил его на стул около умывальника, потом снял рубашку и бросил на кровать. У него мелькнула мысль, что неплохо бы простирать кое-что из одежды, но для этого он был слишком измучен. Все, чего ему хотелось — вымыться, упасть в кровать и спать…

Держа в руке мыльную мочалку, он снова подошел к окну. Неподвижную тишину ночи нарушал только звук цикад. Он смотрел на статую и не мог оторвать взгляда. В ней было столько от Кэлен, что это причиняло боль. Он вынуждал себя не думать о том, какие ужасы грозят ей, какая мука может ее ожидать. От беспокойства ему было трудно дышать. Чтобы справиться с собой, он заставил себя вспомнить улыбку Кэлен, ее зеленые глаза, ее руки, обнимающие его, мягкий стон, с которым она иногда целовала его.

Он должен найти ее.

Он опустил мочалку в воду, сжал, наблюдая, как грязная вода стекает в раковину и видел, как дрожат руки.

Он должен найти ее.

В попытке отвлечься он пристально разглядывал умывальник, украшенный по краю узором из виноградных лоз. Рисунок был не зеленым, а синим, вероятно, чтобы гармонировать с обоями в синий цветочек на стенах, голубыми цветами на простых занавесках и синим покрывалом на кровати. Ицхак проделал отличную работу — в его гостинице царили тепло и уют.

Вода в раковине, напоминавшая тихое лесное озеро, по непонятной причине внезапно вздрогнула.

Ричард стоял неподвижно, уставившись на нее.

По поверхности воды неожиданно прошли концентрические волны, словно вставшая дыбом шерсть на спинке кошки.

А потом все здание вздрогнуло, будто кто-то огромный ударил по нему. Одно из оконных стекол треснуло, и тут же с противоположной стороны здания донесся звук раскалывающегося дерева.

Ричард присел, замер с расширенными глазами, не в силах понять, что вызвало такой непостижимый звук.

Первой мыслью было, что где-то упала секвойя, но он не помнил поблизости таких больших деревьев.

Через секунду раздался второй удар, еще громче, еще ближе. Здание затряслось, начали разрушаться деревянные части. Он смотрел на потолок, боясь, что тот может рухнуть.

Следующий удар опять встряхнул здание. Оно разрушалось с таким звуком, будто дом кричит от боли, когда его ломает какая-то неведомая сила.

Удар. Крушение. Громче, ближе.

Ричард прикоснулся пальцами руки к полу, чтобы сохранить равновесие. Здание дрожало от тяжелых толчков. Что-то неведомое быстро приближалось.

Удар. Крушение. Еще ближе.

Вечерний воздух наполнился треском дерева, воем, яростными воплями. Здание шаталось. Вода в умывальнике плескалась через металлический край, украшенный синими виноградными лозами. Звуки ломающихся балок и рушащихся стен слились в один непрерывный рев.

Внезапно левая стена, которая разделяла их с Карой комнаты, словно взорвалась. Поднялось пыльное облако. Шум стоял оглушительный.

Что-то огромное, черное, размером почти с комнату, прошло через стену, ломая дранку, отбрасывая куски штукатурки и обломки, поднятые в воздух ударом.

Яростная сила удара сорвала с петель дверь, а в окне разбились не только стекла, но и вылетела рама.

Обломки еще долго кружились по комнате. Один из них разбил стул, на котором лежал меч, другой врезался в дальнюю стену. Его меч был где-то вне досягаемости. Один из кусков сильно ударил Ричарда по ноге, так, что он упал на колено.

Живая тьма быстро заполняла развалины, скрывая обломки и погружая их в невообразимый кружащийся мрак.

Ледяной ужас заполнял каждую клеточку тела Ричарда.

Он видел холодное облако своего дыхания, хрипел от усилий, борясь со своими непослушными ногами.

Темнота подступала словно смерть. Ричард дышал с трудом, холодный воздух ледяными иглами вонзался в легкие. Режущий холод стиснул горло, причиняя невыносимую боль.

Ричард понимал, что в эту минуту жизнь от смерти отделяет расстояние не больше ширины лезвия бритвы.

Собрав всю силу до последней капли, он нырнул в окно, будто в прорубь. Бок, которым он соприкоснулся с тьмой, почувствовал такой холод, что это даже обжигало.

В воздухе, резко упав из окна в ночь, опасаясь падения, Ричард схватился левой рукой за остатки рамы. Он держался из последних сил. Вес тянул его вниз, его мотало из стороны в сторону, пару раз он довольно сильно ударился о стены. Потрясенный, он висел на одной руке, пытаясь отдышаться.