Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр являл собой грозный образ царя-победителя. Птолемей скакал рядом с царем. Они первыми приблизились к песчаному берегу Евфрата недалеко от Фапсака.
Здесь армии предстояла переправа по связанным железными цепями плотам.
Специальный отряд македонян был послан заранее вперед, чтобы построить два моста через реку.
Но мосты еще не были доведены до конца, так как противоположный берег до сих пор сторожил перс Мазей, сатрап Сирии и Месопотамии с несколькими тысячами всадников и греческих наемников. Для значительно более слабого македонского отряда строителей было слишком рискованно довести мосты до противоположного берега.
При приближении главной армии македонцев Мазей стремительно отступил, слишком слабый для того, чтобы удержаться на своих позициях против превосходящих сил Александра.
Кроме того, для персов было невыгодно задерживать наступление македонцев, так как войска Дария были уже почти приведены в полную боевую готовность.
Здесь, стоя на берегу Евфрата в ожидании переправы, каждый думал о своем.
Александр отчетливо понимал, что новый поход ведет его в чуждый мир, в среду народов, которым непонятно отношение свободных македонян к своему царю. Персидский царь был для них существом высшего порядка. Народы, которые он, Александр, думал соединить в одно царство, отныне должны будут признать свое единство только в нем. Если священный щит Илиона указывал, что в нем, македонце, живет греческий Герой, если народы прибрежных стран признали в разрушителе Гордиева узла обещанного победителя Азии, то теперь в глубины Азии его должно сопровождать тайное посвящение, по которому народы должны будут узнать в нем царя царей, избранного свыше владыку Востока и Запада.
Царь перевел взгляд с Гефестиона на Птолемея, который в задумчивости сидел верхом, но конь его, словно чувствуя, каким долгим и трудным будет этот день, не упускал возможности пощипать, еще не вытоптанную копытами травку.
Вокруг царила суматоха: слышались выкрики, ржание коней и раскатистый рев военачальников. Было ясно, что пройдет еще немало времени, прежде чем они снова тронутся в путь.
У реки собрался авангард армии: подальше от сутолоки, поближе к полководцам.
В отличие от Александра, Птолемей только что расстался с любимой желанной женщиной. Неожиданно на душе его потеплело, хотя был это всего лишь сон… Но этот сон придал ему силы на нескончаемые недели похода.
Александр приказал немедленно закончить постройку двух мостов.
Видя удаляющуюся на противоположном берегу конницу персов, Филота, сын Пармениона, осторожно поинтересовался у Клита:
– Как ты думаешь, чем все кончится?
Клит посмотрел на него так, будто он спросил, светит солнце или не светит.
– Царь Александр всегда выигрывает. И никогда-никогда не увидишь ты его среди побежденных.
Вся Азия объединялась вокруг Дария Третьего Кодомана и вставала на защиту страны против царя Македонского.
Недалеко от города Арбелы на обширной Ассирийской равнине македонцы должны были встретить это разноплеменное азиатское войско царя царей. Властелина мира.
Туда пришли отряды воинов из Бактрии и Согдианы, к ним примкнули саки, с Маваком во главе, и дахи из степей. Народы Арахозии и Дронгианы и индийские жители гор Паравети явились со своим сатрапом Барзаентом, их соседи из Арейи – с сатрапом Сатибарзаном, а персидские, гирканские и тапурийские всадники Хорасана – с Фратаферном и его сыновьями. Сузианцев и уксиев вел Аксафр.
Войско Вавилона собралось под командой Бупала, войско Сирии – во главе с Мазеем.
Лютый и властолюбивый бактрийский сатрап Бесс командовал персидскими объединенными войсками.
Едва всходило солнце, сразу после молитвы, шел счет воинам.
В высокую круглую ограду из кирпича, сооруженную по примеру Ксеркса, по размерам, разработанным его строителями, куда вмещалось ровно десять тысяч воинов в полном вооружении, входили и выходили отряды воинов. Ограда заполнена до отказа? Значит, десять тысяч… Еще десять тысяч… Еще… Следующие…
Вновь прибывшие мидяне входили и выходили…
Входили лидийцы и выходили…
Входили персы и выходили…
Только глубокие сумерки заставляли прекратить счет войску…
Неисчислимые костры военного лагеря горели на равнине, увеличиваясь с каждым днем.
Над шатром царя царей возвышалось изображение солнца, светлый лик Ахурамазды – бога, которому молились персы.
Первые лучи солнца зажгли ослепительным сиянием золотой диск, осветили первыми лучами шатер властелина мира.
Дарий открыл глаза. Он не спал всю ночь, бессонница давно мучила его. Мать и дети по-прежнему в плену… Статира умерла… Одни несчастья, одни поражения…
Он с трудом поднялся с мягких подушек… Несмотря на раннее утро, глубокая усталость сковывала его тело.
Царь вышел из шатра.
И тут же у подножия холма увидел Бесса, низко до земли кланяющегося своему повелителю. Бесс стал подниматься на холм, приближаться к нему.
Стояла весна. Начинающийся день обещал быть ярким, солнечным, жарким.
Отсюда, с высокого холма, на котором стоял пурпурный шатер персидского царя, перед ним предстал неоглядный лагерь – палатки, шатры военачальников, пасущиеся табуны коней… И в стане индов – огромные боевые слоны!.. Их колышущиеся серые глыбы хорошо были видны издалека.
Войско просторно расположилось на равнине. Около сорока тысяч всадников, сотни тысяч пехотинцев… Двести колесниц стояли готовыми к бою, сверкая на солнце прикрепленными к колесам острыми серпами.
В сердце Дария забрезжила уверенность в победе.
На Гранике действия персидской армии были ограничены рекой с отвесным берегом, а при Иссе море и предгорья препятствовали развертыванию конницы, поэтому и были проиграны эти сражения. На этот раз Александр будет лишен возможности обойти их с флангов: персы сами выбрали это место на равнине, около местечка Гавгамелы, как будто созданное для молниеносной атаки многотысячной конницы. Персидское командование на этот раз провело военные реформы: теперь у всадников были копья, а не дротики, а кони их защищены латами.
Самое же главное, на что особенно рассчитывал Дарий, это были боевые колесницы, вооруженные острыми серпами. Колесницы должны были произвести страшные опустошения в сомкнутых рядах македонской фаланги.
Царя вывел из раздумий голос подошедшего к нему Бесса.
– Можно ли сокрушить такое войско? – дерзко спросил Бесс царя.
Дарий резко приказал:
– Срочно собери военачальников. Прежде всего нужно составить план ведения сражения, который обеспечит нашему войску возможность действовать всей тяжестью своей неисчислимой пехоты и всей силой своей громадной конницы.
Дарий вернулся в шатер.
Вскоре в царском шатре начался военный совет.
Первым решили выслушать Мазея, срочно прискакавшего с берегов Евфрата. Мазей был измучен долгой дорогой и, когда заговорил, с трудом переводил дыхание.
– Царь царей. Владыка мира, выслушай меня!
Дарий знаком разрешил ему говорить.
Присутствующие в крайнем нетерпении ждали окончания полагающихся по этикету формальностей.
Наконец Мазей заговорил:
– Войско Александра стоит у берегов Евфрата в полной боевой готовности в районе города Фалсака. Отряд персов отступил, чтобы не задерживать наступления врагов, что, с моей точки зрения, для персидской армии в данной ситуации крайне невыгодно.
Дарий коротко бросил:
– Смерть нечестивым македонцам!
Все молчали, будто лишились языка, никто не смел заговорить.
Первое слово принадлежало царю, но тот безмолвствовал, пристально наблюдая, как колеблется золотая бахрома, окаймляющая тяжелый занавес у входа в шатер.
После царя обычно высказывался Бесс, поэтому он и взял слово:
– Из сообщения тайной службы следует, что персидское царство – в опасности. Но тревожиться рано. Неприкосновенность Вавилонии хранит Тигр, а у этой реки стремительное течение, и нет мостов. Пока македонцы на том берегу, мы можем спокойно готовиться к встрече с ними. А у переправы через Тигр их ждут наши меткие стрелы…
Дарий согласно кивнул.
У военачальников отлегло от сердца, и они вздохнули, словно ослабла затянувшаяся было на горле петля.
Постепенно пришел в себя и Дарий:
– Твоя правда, Бесс.
Царь замолчал, вглядываясь в лица военачальников, затем неожиданно спросил:
– Кто победит – Александр или Дарий?
И услышал единодушный ответ:
– Победит Дарий, царь царей. Владыка мира!..
В упор глядя в глаза Бессу, царь проговорил:
– Повелеваю: все подступы к персидским позициям разорить, пробраться к житницам, виноградникам и подвалам с припасами. И да гласит мой девиз – жечь, жечь, жечь!.. Отравить питьевую воду, уничтожить все, чем нечестивые македонцы могут кормиться на своем пути к Тигру. Тогда Александр приползет к нам на коленях и будет лизать пыль с наших башмаков и молить о пощаде. Или отступит и вернется в свою Македонию. Ты понял меня, Бесс?
