Зеркало мира - Александр Анфилатов

— Прекрасно, Махесте, но за сон на посту, за отступление без приказа, за нападение на командира, за паникерские высказывания, за неподчинение в бою — смертная казнь на месте без суда.

— Без суда? — удивился Ахав.

— Да. И еще следует добавить такое понятие, как «децимация», думаю: его точно нет.

— Странное название.

— Это казнь за трусость одного, всего подразделения или по выбору командира каждого третьего, пятого, десятого.

— Да это изуверство, — воскликнул не в силах сдерживать возмущения Ласос, — просто какое‑то варварство и дикость.

— Согласен, но позволяет поддерживать строгую дисциплину и действовать отряду в бою как одно целое. Подобно тому, как выразился один из ваших приближенных, как ощетинившийся копьями змей.

— Похоже, вас люди слушаются безоговорочно, — печально заметил Анастагор.

— Скорее терпят, как некую неизбежность, хотя децимацию мы еще никогда не использовали, хватает и обычных наказаний, впрочем розги не просыхают.

Тимоном заметил несколько смущенно.

— Сомневаюсь, что я смогу обеспечить вас такой дисциплиной, гаморы — народ своенравный, вспыльчивый, но в любом случае стоит попробовать.

— Думаю, если будет создан соответствующий регламент наказаний и безукоснительное его исполнение, самые крайние меры не потребуются, но записи оных все же следует сделать.

Глава 98

По окончании приема Ярослав покинул прохладную залу и вышел под сень галереи внутреннего двора. Солнце пекло нещадно, жара стояла удушающая. Здесь в укрытии благодатной тени ожидали своей очереди полтора десятка знатных молодых людей, некоторые по окончании приема поспешили внутрь дворца оказать необходимые услуги Тимоному, но большая часть оставалась ждать, проводя время в тихих разговорах или кучкуясь вокруг интересных собеседников. Некоторые предпочитали переждать жару в праздном одиночестве. Лошади и колесницы большей частью стояли также в тени галерей. Ярослав сразу заметил Нелея, Дрегона и возниц, с которыми приехал во дворец. Рядом стояли лошади и колесницы. Все стремились спастись от полуденной жары. Анастагор просил не уезжать сразу, а дождаться для окончательного обсуждения договора, и ехать из города вместе. В свою очередь Ярослав был готов покончить с договором как можно быстрее, его ждали и другие дела. Помня предложение Тимонома в отношении Нелея как помощника, решил выяснить его мнение к подобному повороту судьбы.

Только сделал несколько шагов в сторону колесниц и ожидающих его людей, как дорогу преградил знатный человек, виденный Ярославом ранее в зале дворца и сделавший предложение о поединке всадника и хуммы. Не имея возможности пройти или обойти наглеца, Ярослав обратился с вопросом, желая понять в чем дело:

— Чем могу служить Наваторо… к сожалению, не имею чести знать вашего благородного имени? — несколько смутился Ярослав.

Придворный отвечал крайне надменно и вызывающе.

— Мое имя Леон из рода Промнес. Меня знает весь Риналь, я богатейший землевладелец города. Впрочем меня не удивляет невежество маррана… — Его друзья коротко хохотнули, потешаясь открытому оскорблению. — Мною сделан вызов на поединок, чем делаю честь такому человеку, как ты. Отказ может рассматриваться как оскорбление. Я не считаю славу воина достоверной без постоянного подтверждения, а отказ — трусостью или неуважением.

— Чем же я могу вам помочь?

— Принять вызов и сразиться со мной: в противном случае, я обвиню в трусости и всем об этом расскажу.

— Я не считаю склонность к пустому бретерству добродетелью, тем более по такому ничтожному поводу как доставить удовольствие неизвестному лично мне человеку. Я уже дал ответ в присутствии вашего хозяина и обосновал экономическими причинами. Если есть желание сразиться в пешем поединке, могу рассмотреть предложение, но при условии предоставления веских оснований. А сейчас позвольте пройти, меня утомляют бессмысленные разговоры, — Ярослав сделал попытку покинуть неприятного собеседника, но ему не дали.

Леон схватил за плащ на плече, не позволяя удалиться.

— То есть ты хочешь сказать, что я могу вести только бессмысленные разговоры? — угрожающе спросил он.

— Нет, — с готовностью согласился Ярослав, — но не испытываю желания в обретении данным разговором какого‑либо смысла и милостиво прошу благородного Гамора Наватаро отпустить мой плащ, и позволить пройти с миром.

— В таком случае я позволю тебе идти только, когда сам этого пожелаю и для принуждения к поединку готов оскорбить наглеца действием и показать его трусость всем окружающим, что он не достоин права носить меч и звание Дхоу.

Это уже было серьезным вызовом не только Ярославу как воину, но и как вождю, способному в любых обстоятельствах постоять за себя. Снеся оскорбление, как он сможет защищать других, но Ярослав был готов не в ввязываться в конфликт до конца:

— Да мне по пояс ваши, Наватаро, угрозы действием, после не пожалейте о них.

Подобный ответ крайне удивил Леона и разозлил, он в порыве гнева поднял руку и сделал попытку ударить Ярослава кулаком в лицо с размаха, но тот ожидал нечто подобное и с легкостью увернулся, уйдя в сторону и вниз. Ответить резким ударом апперкота он посчитал в тот момент равносильным нанести оскорбление достоинству знатного человека, и не придумал ничего лучшего, чем коротко пнуть противника по голени. Результат оказался ошеломительным. От казалось бы, незаметного, но исключительно болезненного удара, Леона согнуло в три погибели, он сразу выпустил плащ Ярослава и упал на каменные плиты галереи, держась за голень с протяжным глухим стоном.

— У…у!

Пользуясь полученной свободой, Ярослав не медля ни мгновения постарался как можно дальше удалиться от группы агрессивно настроенных гамор. Что собственно произошло, большинство из них даже не успело заметить, а те, кто видел события, возмутились:

— Какова наглость! Варвар ударил Леона! Марран ударил Леона!

Часть из них тут же схватились за кинжалы, совершенно не обращая внимания, что действия Ярослава были ответными. Тем временем он удалялся спокойным шагом, не обращая внимания на оставленное позади себя возбуждение. Один из молодых людей по виду совсем юный и, вероятно, близкий друг Леона, в отличие от остальных не сумел сдержать возмущения и бросился следом с обнаженным кинжалом.

Не успел Ярослав расслышать стук шагов за спиной, возмущенный возглас: «Умри», и обернутся, как его пырнули кинжалом в спину. Кольчуга выдержала удар, введя нападающего в недоумение. На варваре не было брони только плащ и туника, но убить с ходу не получилось. Тело оказалось как обычно мягким, но не пробиваемым. Вторым ударом он пытался добить наглеца, но сделать это Ярослав уже не позволил. Обратясь к врагу, он с легкостью перехватил руку в районе кисти. Затем крутанул ее с такой силой, что хрустнули суставы, а молодой человек с резким вскриком упал на колени, выпустив оружие.