Капитали$т. Часть 1. 1987 - Деметрио Росси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я молчал. Не мог понять, куда он клонит.
— И правильно делают, — со злостью в голосе добавил Саша, — Хоть «малолеток» принято беречь, но эти уже совсем берега попутали. Мало того, что старших не слушали, так еще и на людей руку подняли. За это наказывать нужно.
— Я правильно понимаю, что проблемы больше нет? — спросил я.
— Правильно, — подтвердил Саша. — «Краснознаменские» — всё. А ты не знаешь, — он вновь пристально посмотрел на меня, — отчего менты за них так резво взялись?
— Я покачал головой.
— Нет. Не знаю.
— Ну и ладно, — улыбнулся Саша. — Вообще, как сказано в мудрой книге — «знания рождают скорбь». Чем больше человек знает, тем он грустнее. Я вот тоже не знаю, отчего менты вдруг работать начали, и знать не хочу.
— Нужно будет к Феде сходить в больницу, — сказал я.
Саша многозначительно поднял указательный палец.
— Не нужно пока к нему ходить, беспокоить лишний раз. Пусть поправится человек. Да и сам ты поправляйся. Успеете еще пообщаться! Понял?
— Понял, — сказал я. Хотя, понял на самом деле не очень много.
— Ну тогда давай, пойду я, — сказал Саша. — Работайте спокойно, заходите при случае.
Мы попрощались, и Сашин «Форд Скорпио» укатил.
— Ну, чего там было, до чего договорились? — накинулся на меня с расспросами Витёк.
— Говорит, что всю «основу» «краснознаменских» закрыли, — сказал я задумчиво. — И еще говорит, что проблема решена.
— Ну ништяк! — обрадовался Витя. — Тогда работаем спокойно! Так?
— Так… — сказал я. — Слышь, Вить… мне коробку конфет достать нужно. И бутылку шампанского. А то по магазинам я задолбусь их искать.
— После сеанса ко мне зайдем — я тебе выдам. У матери полный шкаф этого добра, — сказал Витёк. — А тебе зачем?
— Надо, Вить… — сказал я. — Есть такое слово — надо.
— Надо так надо… — пожал плечами Витёк.
На следующий день я отправился в больницу. Не только на перевязку, но и навестить Федю Комара. Я не знал его фамилию, это был минус. Но за пачку «Мальборо» первый попавшийся медбрат куда-то сбегал, и через десять минут я знал полный расклад. Фамилия у Феди оказалась очень простая — Комаров. Лежит он на третьем этаже. В хирургическом. Посетителей ему не разрешают.
— Но если очень хочется, то можно, — сказал медбрат, многозначительно на меня посмотрев.
— Все, понял, — сказал я. К пачке «Мальборо» добавились еще пять рублей, и медбрат увлек меня за собой куда-то по больничным лабиринтам.
— Стой здесь! — сказал он мне, указав почему-то на подоконник, а сам скрылся за какой-то дверью.
У подоконника я простоял недолго, буквально через минуту медбрат вынырнул, подхватил меня под руку и потащил уже в другой кабинет. Там сидела очень тучная женщина в белом халате.
— Вот! — сказал медбрат тучной женщине, указывая на меня.
— Вот, — сказал я, поставив перед письменным столом пакет с конфетами и шампанским.
— К Комарову? — скучно спросила тучная женщина. — Минут десять хватит?
— Вполне, — заверил я.
— Ну тогда выдай ему халат какой-нибудь, — сказала она медбрату, — и идите. Только быстро.
Через несколько минут я стоял перед дверями палаты.
— Я его предупредил о посетителе, — сказал медбрат, — вроде чувствует себя неплохо, поговорить сможете. Но не больше десяти минут, как Анжела Петровна сказала. Все, иди!
— О, здорово, пацанчик! — приветствовал меня Федя, все такой же жизнерадостный, как и всегда. — А я лежу как барин! Один в палате! Телек у меня, — он кивнул на стоящий на тумбочке портативный телевизор. — Все удобства! Курорт!
— Как рана? — спросил я.
Федя пренебрежительно скривился.
— Это разве рана? Людям полчерепа сносило, и то продолжали жить… Заживет как на собаке! Нормально все.
— У тебя были… из милиции? — спросил я, понижая голос.
— Менты? Ясен пень! В кои-то веки терпилой быть пришлось, — Федя рассмеялся. — А я чего? Все как там на месте придумали! Шли по парку, тут хулиганы… Никого не знаю, опознать не смогу, бог с ними со всеми… Сам-то ты как? Руку лечишь?
— Лечу, — сказал я. — Слушай, Федя… Тут к нам в салон вчера Щербатый приезжал лично.
— А… — сказал Федя бесцветным голосом.
— И поговорили мы вроде бы нормально, но… Как-то я не очень понял. Почему он не хотел, чтобы я к тебе в больницу приезжал? Может я не знаю чего-нибудь? Ты мне можешь объяснить?
Федя усмехнулся.
— Ну значит не хочет Саня, чтобы ты со мной общался.
— Почему? — не понял я.
Федя замолчал. А потом сказал мне:
— Ну зачем тебе все эти интриги, пацанчик? Живи себе спокойно и ни о чем не парься. «Краснознаменских» всех закрыли?
— Саша сказал, что всех, — подтвердил я.
Федя весело засмеялся, но тут же схватился за живот и побледнел.
— Ладно, — сказал он. — Поставлю тебя в курс. Слушай внимательно.
Я напряженно слушал.
Глава 23
— Ты думаешь, что это Саша помог тебе с «краснознаменскими» вопрос решить? — весело прищурился на меня Федя. — Хрен там. Это ты ему с ними помог вопрос решить. Понял, нет?
— Ничего не понял, — честно сказал я.
— Все как дважды два — четыре! — сказал Федя. — Ты что, думаешь, что когда ты к нему пришел в первый раз, он за тебя не пробил? Да даже я знаю, хоть и не пробивал ничего, что батя твой — шишка партийная. А Саня обо всем знал в тот же день.
— Все равно не понимаю, — сказал я.
Голова от всего этого шла кругом.
— Саня прекрасно знал, что если вы салон откроете, то «краснознаменские» по любому набегут. И он мог бы им сказать, чтобы они вас не трогали. И они бы послушали… — Федя немного помолчал. — Ну, как… скорее всего, послушали бы. Они старших вообще не особо слушают. Мог, но не сделал, понимаешь? А сам я этот рамс не вытянул.
— Значит, Саша знал, что эта ситуация возникнет?
— Конечно, знал, — подтвердил Федя. — И еще он знал, что твой батя шишка партийная. Сане нужно было с «краснознаменскими» разобраться руками ментов. Сам он им приказать не может. Получается, что нужен кто-то, кто может. Вот как твой батя.
— Теперь понял, — сказал я. — А что, у него с «краснознаменскими» конфликт?
— Рамсы все время возникают, — подтвердил Федя. — Эти дебилы малолетние старших слушать не хотят. А значит, нужно кого-то из них резать, чтобы в чувство привести. А резать — это значит в зону, тут не отвертишься. В зону ж никто уже не хочет, — Федя тихонько рассмеялся. — Ему в «Софию» бабки уже в
