Капитали$т. Часть 1. 1987 - Деметрио Росси

— Да, конечно, — удивленно посмотрела на меня маменька. — А что ты хотел, почему спрашиваешь?

— Да мы с друзьями хотели кассет магнитофонных прикупить, — развел руками я. — А в «Радиотоварах» пусто, хоть шаром покати. Говорят, что нет и неизвестно когда будут.

Маменька улыбнулась.

— Хорошо. Будут вам кассеты. Я сейчас позвоню…

Она сняла трубку, набрала номер и понеслось:

— Валерий Александрович? Да-да… Спасибо! Ой, ну что вы… Я хотела вот по какому вопросу… Тут сын с товарищами хочет кассет прикупить. Для магнитофона, да. А в магазине говорят — нету. Что? В любое время? Ой, спасибо вам большое… Не знаю, как и… Ну что вы…

Светская беседа продолжалась еще минут десять, но главное было выполнено — завтра я должен был подойти в радиотовары и назвать старшему продавцу свою фамилию.

Я так и поступил. На следующий день, взяв весь имеющийся запас денег, я отправился в «Радиотовары». Ассоримент этого магазина был максимально убог — несколько радиоприемников и какие-то, судя по всему, неликвидные, радиодетали в витринах, более не было ничего. Мордатый мужик за прилавком посмотрел на меня со скукой, но тут же оживился, когда я назвал фамилию и сказал волшебное: «Вам должны были позвонить».

— Звонили, звонили, — закивал мужик. — От товарища Герца, как же, предупредили. Пойдемте, молодой человек.

Мы прошли в святая святых любого магазина конца восьмидесятых — в подсобку. Там царил интимный полумрак и пахло почему-то копченой колбасой.

— Вот сюда, молодой человек, — вел меня по лабиринту из коробок и ящиков продавец. — Вас кассеты интересуют? Имеются «МК-60», недавно только приехали, прямо с завода. Вам сколько? Штучек пять-десять?

— Я бы взял сотню, — твердо сказал я.

Продавец икнул и ошарашенно уставился на меня:

— Сотню? Это получается — сто штук кассет? Сто кассет?

— Да, — подтвердил я, — думаю, сотни хватит. А что, какие-нибудь проблемы?

— Да нет… — продавец посмотрел на меня с плохо скрываемой ненавистью. Кажется, этой своей покупкой я наношу ему порядочный ущерб. Вместо того, чтобы с наценкой уйти налево, сто кассет по госцене придется продавать мне. Ну а как ты хотел, дружище? Мы вот работаем в гораздо более сложных условиях, и то не жалуемся.

— Нет проблем, — сказал продавец. — Тем более, что от товарища Герца звонили. Вы же Петров?

— Петров, — подтвердил я. На несчастного властелина радиотоваров жалко было смотреть. Ничего, дядя, ты свое наверстаешь. И ведь как интересно — преступник и спекулянт все равно получаюсь я, а этот дяденька ведь и ничего криминального не делает! Ну продает оптом товар прямо со склада третьим лицам, подумаешь! Ну получает небольшое вознаграждение за это (но, увы!.. не сегодня). И ведь наверняка план перевыполняет, такими-то темпами продаж, наверняка у начальства на хорошем счету, грамоты получает, пользуется авторитетом в коллективе…

Несчастный продавец, на лице которого отразилась вся мировая скорбь, потащил картонный ящик в торговый зал. Долго и медленно пересчитывал он злосчастные кассеты, похоже, внутренне оплакивая каждую из них. Пересчитав, он грустно сказал мне:

— Четыреста рублей, молодой человек.

И покачал головой укоризненно, как будто я совершил нехороший, подлежащий осуждению проступок.

Я лихо отсчитал четыре сотни и забрал ящик.

— Приятно было иметь с вами дело, — сказал я на прощание. — Еще как-нибудь к вам зайду!

Продавец возмущенно вскинулся, но тут же потух:

— Заходите, молодой человек… — сказал он меланхолично.

Да, сегодня явно был не день этого дядьки. Я же, довольный проделанной комбинацией, поймал такси и отправился в видеосалон.

Через несколько дней мы запустили студию звукозаписи. Петрович оказался прав — все окрестные комсомольцы моментально приперлись записывать «Айрон Мейден», так что три магнитофона работали без передышки, а деньги буквально потекли — в день выходило рублей сто, что было даже больше нашей прибыли от видеосалона в самый удачный день. Конечно, из этих ста рублей половину забирали Петрович с Андреем, но они-то и делали почти всю работу — общались с клиентами, записывали музыку, получали деньги. Мы предоставляли помещение, два магнитофона и «крышу» в виде клуба любителей кино, в члены которого мы оперативно записали наших новых компаньонов. Наши друзья-неформалы были очень рады заработкам и открывающимся перспективам.

С приходом более-менее серьезных денег в нашем коллективе возникла некоторая напряженность. Источником ее стал, конечно же, Витя, который в один прекрасный день излил мне душу на тему того, что пользы от Валерика намного меньше, чем он получает денег.

— Витя, — сказал я товарищу, — ты же сам его привел. Так что, какие проблемы?

— Привел, да, — вздохнул Витёк, — но тогда же совершенно другая ситуация была. И бизнес другой.

— Если бы не его друзья-боксеры, то не известно, как бы с «краснознаменскими» все вышло, — попытался я урезонить Витька. — Федя мог сам ту тему и не вывезти.

— Да, фигня, — отмахнулся Витёк. — Ничего бы они не сделали…

Я посоветовал Вите не жадничать, а думать лучше о развитии, и он тут же переключился, сказал, что как только наберем достаточно бабок будем открывать второй видеозал, и вот тогда уже пойдут нормальные деньги и можно будет развернуться по-настоящему.

Но, как известно, человек предполагает, а бог располагает…Буквально через два дня после этого разговора Витю сильно избили, прямо возле видеосалона, когда он шел домой после последнего сеанса. Били долго и злобно — вырубили прямым в подбородок, а потом — лежачего молотили ногами.

— «Краснознаменские», — сказал мне Витя, когда я на следующий день навестил его дома.

По большому счету, он легко отделался — ушибы и синяки, но без сотрясений и переломов.

— Ну, черти, бандой на одного. — Витёк с трудом шевелил разбитыми губами. — Нужно этот вопрос окончательно решать, Лёха! А то всех нас по одному перегасят!

От Вити я отправился прямиком к Феде Комару, которого нашел в обычном месте — в подвале.

— Во как, — удивился Федя, выслушав мою сбивчиво рассказанную историю. — Я смотрю, они не понимают ни хрена. Сегодня к восьми вечера подтягивайся в парк возле «Универсама», мы тоже подойдем. Будем разбираться.

— Может боксеров позвать, тех, что в прошлый раз были? — спросил я.

— А биатлонистов у тебя нет? — пошутил Федя. И тут же серьезно добавил: — Сами разберемся. Вот бери вашего третьего и подходите.

Парк возле универсама считался традиционной точкой сбора «краснознаменских», появляться там вечером подростку или даже взрослому мужчине, живущему в другом районе, было небезопасно.

Мы встретились у входа в парк. С Федей было еще четверо — из которых двое вполне взрослые мужики. Мрачные физиономии и татуированные руки выдавали в них профессиональных уголовников. Один Федя был, как всегда, на позитиве.