Ноль в поисках палочки - Дарья Калинина

— Вы кто? — очень удивился он.

Ручкин испугался, что сейчас церемонию представления придется повторить сначала. Но ученый неожиданно произнес:

— Ах да, вспомнил. Так вы хотите знать, что за товар я продал Снайперу? Пойдемте. Это у меня лежит вот в этом углу, вот тут.

И он засеменил в угол лаборатории, где в пластиковом ящичке лежали аккуратные трубочки, завернутые в цветастые фантики, напоминающие детские конфетки.

— Такие маленькие? — не удержался от восклицания Ручкин.

— Хм, — нахмурился профессор. — Одной этой конфетки достаточно, чтобы поднять на воздух небольшую легковую машину. А десятка хватит, чтобы поднять на воздух целый жилой квартал.

— И сколько из них взял Снайпер? — спросил у профессора Ручкин.

— Он попросил парочку, — сказал профессор. — Но потом передумал и сказал, что пусть будет три. Для верности.

— А тут у вас что? — спросил Ручкин, указывая на соседний ящик, где лежали такие же «конфетки».

— Это так! Баловство, — хмыкнул профессор. — Внук попросил сделать.

— Внук? — ужаснулся следователь. — А сколько лет внуку?

— Будет десять, — с гордостью сказал профессор. — И это ему салют на день рождения.

— Что? — удивился Ручкин. — Салют? Какой салют?

— Ну да, петарды, — пояснил профессор. — Я не доверяю китайцам в этом вопросе. Очень уж большой поток. Трудно уследить за качеством продаваемых в магазине салютов. Поэтому сделал ко дню рождения Вовочки свой собственный салют. Уверяю вас, в небе все просто будет цвести разноцветными огнями.

— Салют, — пробормотал Ручкин. — Надо же. А вы не боитесь держать их рядом?

— Это абсолютно безопасно. Без детонатора, разумеется, — рассмеялся профессор, но неожиданно смех застрял в его горле, словно он им подавился.

Закудахтав, профессор кинулся к ящикам и, вытащив из каждого по одной конфете, судорожно развернул их и принялся изучать. Кажется, результат его совсем не порадовал. Лицо профессора побледнело, покрылось холодным потом, и он прошептал:

— Ах, паршивец! Ремня тебе хорошего, а не салюта!

— Вы это о ком? — изумился Ручкин.

— Мой внук! — простонал профессор, опускаясь на стул. — Малолетний хулиган. Он был у меня. Видимо, с намерением стащить несколько петард. И ведь стащил, паршивец! Да еще поменял местами ящики. О боже! А я-то еще не поверил своей жене, когда она рассказывала, что к нам прилетали инопланетяне и все небо окрасили в зеленый и красный цвета. Господи, какой же я дурак! Это же были мои петарды. Они же взрываются почти бесшумно.

— Когда это было? — живо спросил у профессора Ручкин.

— Когда? Да в тот день, когда приходил Снайпер, и было, — вздохнул Профессор. — У Вовочки в классе объявили карантин по гриппу. Двадцать три из двадцати девяти детей захворали. А оставшихся отправили по домам. Вовочка не заболел, но родители отправили его к нам. Они оба работают, им не хотелось, чтобы мальчик оставался целый день без присмотра. Вот Вовочка и приехал к нам погостить. Моя жена в тот день тоже что-то неважно себя чувствовала, и мне пришлось взять Вовочку к себе. В лабораторию.

— И что? — спросил Ручкин, видя, что профессор умолк.

— Он все время ныл, что ему скучно, — произнес профессор. — Я дал ему сначала вырастить кристалл, потом показал, как можно вскипятить воду без огня, потом еще показал какие-то немудрящие фокусы. А потом пришел ваш Снайпер, и мне стало не до Вовочки. Я отвлекся на посетителя, а Вовочка исчез в углу, где у меня хранились петарды.

— А ребенок знал, что там лежит?

— Конечно, — кивнул профессор. — Первые петарды мы испробовали уже на Новый год. А Вовочка как раз гостил у меня в декабре. Так что про петарды он уже все знал. Я не умею долго хранить секреты.

— А что было потом?

— Потом в этом углу раздался шум, словно что-то упало. Но когда я пришел, то уже все было в порядке. А Вовочка сидел в уголке и играл вязким металлом. Вон он тут лежит. Видите?

И профессор показал на какой-то клубок, который на ощупь и в самом деле напоминал металл, но только был странно мягким.

— Сидел и плел из него всякие штуки, — заломил руки профессор. — Я еще тогда подумал, какой у меня замечательный внук. Уселся в уголке и не мешает взрослым разговаривать. А он, паршивец, мало того, что стащил у меня несколько петард, так еще и коробки поменял местами.

И профессор возмущенно засопел носом. Но внезапно он замолчал.

— Постойте-ка! — воскликнул он. — Но ведь это получается, что я продал Снайперу вместо взрывчатки петарды, которые сделал для моего Вовочки.

— Что? — удивился Ручкин. — Вы не ошибаетесь? Что-то я вас не понимаю.

— Молодой человек, я рассеян, но свои ошибки готов признать. Я дал Снайперу товар из той коробки, где лежали петарды, полагая, что даю ему взрывчатку.

Ручкин с недоумением посмотрел на совершенно одинаковые обертки, в которые были завернуты петарды и трубочки настоящей взрывчатки, и спросил:

— Но почему вы завернули их в одинаковые обертки? Это же опасно! Можно легко перепутать.

— Какие обертки мне принесли, в те и завернул, — сердито ответил профессор. — В тот момент я не придал этому большого значения. Видите ли, у меня все стоит по порядку. В лаборатории я работаю один. И всегда помню, что и где у меня находится. Слева взрывчатка, справа стоял такой же ящик, где хранились петарды. Откуда мне было знать, что Вовочка поменяет местами эти коробки?

— Но разве вы со Снайпером не проводили проверку товара? — спросил Ручкин.

— Конечно, нет! — возмутился профессор. — Мое имя достаточно известно. Никто не сомневается в том, что я могу подсунуть некачественный товар.

— Тогда я ничего не понимаю, — вздохнул Ручкин.

— Скажите, а можно нам поговорить с вашим внуком? — спросил Борода.

— Сделайте одолжение, — кивнул профессор. — Мне и самому не терпится с ним побеседовать. Сейчас приведу негодника.

Он направился к выходу, но на половине дороги остановился. И, обернувшись к Ручкину и Бороде, сказал в некотором замешательстве:

— Но только, молодые люди, я вас умоляю, ничего тут не переставляйте и вообще не трогайте. В некоторых колбах от сотрясения может выпасть осадок, который приведет к губительным последствиям для всего эксперимента. Да и вообще к губительным последствиям.

Напуганные следователь и Борода тихо простояли на одном месте, опасаясь шевельнуться, пока не послышались два голоса. Через несколько секунд в лаборатории появился внук профессора. Кинув один взгляд на рыжую веснушчатую физиономию, Ручкин понял, что этот шкет был способен и не на такие подвиги, как поменять местами в лаборатории дедушки взрывчатку с петардами.

Через пять минут жесткого прессинга юный шкодник не выдержал и сознался в содеянном. Да, он стащил у дедушки несколько петард. Ему не терпелось их опробовать, а до Нового года было еще так далеко! Но когда он вытаскивал петарды, то случайно впопыхах уронил ящик. К счастью, он успел его подхватить, но тут услышал, что дедушка с его гостем идут к нему, и запаниковал. А запаниковав, сунул ящик на ближайшее свободное место, а вовсе не туда, где он должен был стоять. И промолчал, когда дедушка отсчитал своему гостю из коробки три фантика, в которых были завернуты вполне безобидные петарды.

— Откуда я знал, что ему нужна взрывчатка, — косясь в сторону, ныл Вовочка. — Может быть, он своим детям решил подарок сделать?

В ответ он получил от дедушки подзатыльник и обещание оттаскать его за уши, если будет еще хулиганить.

— С одной стороны, мне все ясно, — пробормотал следователь. — Взрывчатки Снайпер не купил, а купил вместо нее петарды. Но с другой стороны, теперь я совсем ничего не понимаю. Почему же тогда взорвался самолет, на котором летел Карен? И зачем Снайпер в это время тоже ездил в Европу? И главное, что же он там все-таки делал на протяжении двух дней? Встречался со своей любовницей?

И стоило ему произнесли эту фразу, как следователь вдруг почувствовал настойчивое желание побеседовать со вдовой погибшего в авиакатастрофе музыканта.

Тем временем подруги уже стояли на пороге квартиры Луизы. Вдова Карена открыла им сразу же, едва раздался звонок. Но на этот раз женщина вместо кокетливого пеньюара была одета в какие-то мрачные траурные одеяния. Лицо без косметики смотрелось старше. Да и сама она как-то подурнела. Впрочем, распухший нос, красные глаза и воспаленная от соленых слез кожа еще ни одну женщину не красили. Факт, с которым подруги уже недавно сталкивались.

— Вы снова к нам? — без тени восторга спросила у подруг Луиза. — Вы что-то забыли в прошлый раз уточнить для своей работы?

Подруги согласно кивнули.

— Что ж, проходите, — вздохнула Луиза, явно продолжая считать подруг журналистками. — Свекровь сейчас в больнице, так что мы можем поговорить совершенно спокойно.