Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы - Терри Гудкайнд

Сначала из тьмы появился раздуваемый ветром подол желтого платья. Герцогиня Лумхольц шла прямо на них. За ней, отстав на полшага, двигался герцог. При виде Брогана лицо герцогини потемнело под слоем румян. Она поплотнее закуталась в меховую накидку.

Тобиас приветствовал ее широкой улыбкой.

— Какая встреча! Доброго вечера вам, сударыня. — Он слегка склонил голову. — И вам тоже, герцог.

Герцогиня, брезгливо поморщившись, высокомерно вздернула подбородок. Герцог одарил их мрачным взглядом, как бы устанавливая границу, которую они не имели права нарушить. Не говоря ни слова, пара прошествовала дальше и исчезла во мраке. Тобиас засмеялся.

— Видите, господин генерал? Как я и обещала, они ждут вас.

Броган сунул пальцы за пояс и расправил плечи. Алый плащ развевался на ветру. Догонять герцога и герцогиню не было необходимости.

— Ты хорошо потрудилась, Лунетта, — пробормотал он.

Вскоре желтое платье появилось снова. На этот раз при виде стоящих у протоптанной дорожки Брогана, Гальтеро и Лунетты герцогиня изумленно подняла бровь. Несмотря на избыток румян, она была красивой женщиной. Не девочка, но еще достаточно молодая, со зрелыми формами, в самом расцвете женственности.

Приближаясь к стоящим, герцог угрожающим жестом положил руку на меч. Тобиас знал, что этот меч, хоть и богато украшенный, как и меч магистра Рала, не был простой побрякушкой. Кельтонские оружейники делали лучшие клинки в Срединных Землях, и все кельтонцы, в особенности дворяне, очень гордились своим умением ими владеть.

— Генерал Бро...

— Господин генерал, сударыня.

Герцогиня окинула его высокомерным взглядом.

— Господин генерал Броган, мы возвращаемся к себе во дворец. Предлагаю вам прекратить преследовать нас и вернуться в свой. Сегодня не самая лучшая ночь для прогулок.

Гальтеро не сводил глаз с ее высокой груди. Перехватив его взгляд, она раздраженно запахнула плащ. Герцог, гневно сверкнув глазами, сделал шаг к Гальтеро.

— Не смейте глазеть на мою жену, сэр, иначе я изрублю вас на куски и скормлю своим псам!

Гальтеро с неприятной улыбкой поглядел на герцога, но промолчал.

— Спокойной ночи, генерал, — бросила герцогиня.

И они двинулась дальше, чтобы совершить еще один круг около мусорной кучи, абсолютно уверенные, что идут к себе во дворец. Броган мог остановить их еще в первый раз, но ему хотелось поиздеваться. Их затуманенный заклятием разум не мог понять, как Брогану удается все время их обгонять.

Когда герцог и герцогиня появилась снова, их лица сначала побелели как полотно, затем вспыхнули от гнева.

Герцогиня остановилась и, подбоченившись, смерила Брогана уничтожающим взглядом. Тобиас смотрел, как прямо у него перед носом вздымается пышная грудь.

— Слушайте, вы, ничтожный червяк, как вы смеете...

Броган протянул руку и рванул корсаж герцогини, разорвав его до пояса.

Пропев короткое заклинание, Лунетта выставила перед собой ладонь, и герцог замер с наполовину вынутым из ножен мечом, словно мгновенно окаменел. Он мог лишь беспомощно смотреть, как Гальтеро без всякой магии лишил его жену возможности сопротивляться. Гальтеро с такой силой выкрутил герцогине руки, что она выгнулась дугой. Ее обнаженные соски затвердели на холодном ветру.

Броган хотел воспользоваться кинжалом, но передумал и достал меч.

— Как ты меня назвала, мерзкая шлюха?

— Никак, — в ужасе пролепетала она, замотав головой. Темные волосы, выбившись из прически, упали ей на лицо. — Никак!

— Ой-ой, как легко мы сдаемся!

— Что вам от меня надо? — выдохнула она. — Я не еретичка! Пустите меня! Я не еретичка!

— Конечно, не еретичка. Чтобы быть еретичкой, ты слишком напыщенна. Но от этого ты не становишься менее мерзкой. И пригодной к использованию.

— Тогда это он вам нужен! Герцог! Он — еретик. Пустите меня, и я расскажу о всех его преступлениях.

— Создателю нет пользы от ложных признаний, сделанных, чтобы спасти свою шкуру, — сквозь зубы прошипел Броган. — И все-таки ты послужишь Ему. — Его губы раздвинулись в мрачной ухмылке. — Ты послужишь Создателю, а я научу тебя как. Ты сделаешь то, что прикажу тебе я.

— Я ни за что...

Гальтеро сильнее вывернул ей руки.

— Хорошо, хорошо, — простонала герцогиня. — Все, что угодно. Только не делайте мне больно. Скажите, что вам нужно, и я все сделаю.

Броган наклонился к ней, и их лица оказались на одном уровне.

— Ты сделаешь все, что я прикажу, — прошипел он сквозь зубы.

— Да! Сделаю! Даю слово! — Голос герцогини дрожал от страха.

— Я не верю словам такой шлюхи, как ты, — фыркнул Броган. — Ты готова продать и предать все на свете. Ты выполнишь мою волю, потому что у тебя не будет выбора.

Сделав шаг назад, Броган взял ее левый сосок и оттянул его. В ужасе она широко раскрыла глаза. Броган коротко взмахнул мечом. Вопль герцогини утонул в вое ветра.

Броган вложил отрубленный сосок Лунетте в ладонь. Она сжала пальцы и закрыла глаза, погружаясь в магию. Мягкие звуки древнего заклинания смешались со свистом ветра и криками герцогини. Гальтеро крепко держал ее, не давая упасть в снег.

Голос Лунетты звучал все громче. Подняв голову к черному небу, она, не открывая глаз, обволакивала в магический кокон себя и стоящую перед ней герцогиню. Казалось, ледяной ветер придает дополнительную силу заклинанию, произносимому Лунеттой на языке стреганиц.

От крон и корней, от глубин и вершин,От света дневного, от тени ночной,От льда и огня, от истоков души —Явись, дух девицы, предстань предо мной!

Создателя дочь, твои ясные дниПусть станут чернее самой черноты,Плененную душу укрою в тени,До смертного часа моей будешь ты!

Забудешь веселье, забудешь и страх.Покуда не станешь добычей червей.Покуда сама не рассыплешься в прах.Душа твоя будет во власти моей!

Голос Лунетты зазвучал ниже:

— Шкурка лягушиная, косточка мышиная, сухой паучок, травы пучок — все в мой котелок.

Слова растаяли на ветру. Лунетта приблизилась к герцогине. Открытую ладонь колдунья держала над головой женщины, а зажатый в кулаке отсеченный сосок прижала к своему сердцу.

Когда щупальца колдовства завились вокруг нее, герцогиня вздрогнула, а когда магия коснулась ее души, забилась в конвульсиях.

Но Гальтеро держал ее крепко, пока она не затихла и не обмякла в его руках. Несмотря на вой ветра, казалось, что на город внезапно обрушилась полнейшая тишина.

Лунетта разжала ладонь.