Та-Ро - Наталья Шумак

Серебристая старая сука, с грозным именем - Лютая ни на шаг не отходила от княгини. К принцессе она привыкла. Не рычала при ее приближении. Только вскидывала голову и пристально вглядывалась. Ли торопилась успеть за уже нырнувшей в воду Зимой. Швырнула вещички на траву. Переступила через лапы огромной псины, сторожившей суму и меч госпожи. Лютая на кошмарную фамильярность особенного внимания не обратила. Вздохнула, шевельнула хвостом. Дружинники, от греха подальше, всегда огибали старую суку по солидной дуге. Но для фиолетовоглазой знатной подруги княгини Лютая делала исключение. Псица и ее держала на прицеле, только в режиме минимальной суровости.

-Откуда у тебя такой прекрасный сторож?

-Лютушка?

-Да.

-Ее муж вырастил, из соски выкормил. Отменная собака.

-Он ее подарил тебе?

-Лютушку подаришь... Ха-ха. Сама ушла. Ко мне. Как я стала ночевать в светелке князя...

Зима мило залилась краской.

-Она и приноровилась за мной бродить, точно хвостик. Князюшка было взревновал, потом смеяться начал. Потом махнул рукой. Мол, как знаете. Нет, его она по-прежнему любит, в ногах может полежать. Даст себя погладить. А чуть я куда выйти соберусь, сразу вскочит и за мной плетется. Смех и грех.

Зима набрала полную грудь воздуха, нырнула. Показавшись на поверхности через минуту, почти на другом берегу. Молочно-белая голова, гладко облепленная волосами, тяжелые косы уходящие в воду, брызги на лице. На берегу недовольно и громко заворчала собака.

-Цыц. Не тону. Не пугайся.

Велела княгиня мохнатому сторожу. Тут же обратилась к Ли. Звонкий голос дразнил.

-Греби ко мне. Здесь холодные ручьи на дне. Здорово то как!

-Нашла чем подманить мерзлячку! Догада. Еще бы в прорубь позвала.

Поежилась на берегу принцесса, не решаясь прыгнуть следом. Зима переменила тактику.

-Греби ко мне. Левее есть замечательный, горячий ключ. Эх, и бьет!

Ли, в отличии от княгини, русалку не напоминала. То есть на воде она держалась прилично (спасибо Тинэль), при случае могла нырнуть с большой высоты, и дыхание задержать будь здоров, на три минуты. Но, вода ее не любила. Пропускала, не чиня особых препятствий. Равнодушно. Она и Зима рядом в озере, это две большие разницы. Человек и наяда. В чем тут секрет? Вроде по одной технике руками-ногами шевелят.

-Ты боишься воды. Ты с ней сражаешься. Кто кого победит. А толку? Зряшный труд.

Вдруг сказала Зима. Двумя ленивыми гребками, продвигаясь чуть не на два метра.

-Воду надо любить. Будет держать тебя ласково, как в объятиях.

После купания, на ветерке, кожа горела, точно крапивой обеих хорошенько высекли. Спутницы распустили мокрые волосы, тщательно отжали. Зима, наматывая на белый пальчик длинную прядку цвета молока (крашеные платиновые блондинки отдыхают) сказала задорно.

-У нас с тобой, высокочтимая, замечаю два несомненных сходства.

-?

-Мы обладаем лучшими гривами в этом мире. Во-первых. Не стоит лицемерно скрывать сей факт. Скромность монархов не украшает. Отнюдь. Так что не морщитесь, Ваше Высочество. А во-вторых...

-Мы обе дрожим, как мокрые курицы. И нуждаемся в горячем-горячем горячем чае.

Капельку разочарованная в том, что Ли не дала ей договорить, Зима прокричала, обернув лицо к тем кустам за которыми хоронился самозванный охранник. Якобы не подглядывающий. Хотя, может и впрямь глаз не поднимает. Слово держит. С этого матерого зубра станется.

-Эй, дядько Хмур, как там, воду успели вскипятить? Нет? Иду пить чай. Нерасторопные олухи получат на орехи!

-Госпожа.

Странно изменившимся голосом, проскрипел Хмур, спиной высовываясь из кустов орешника. Экий дипломат! Дабы нескромным взором чего лишнего не узреть.

-Госпожа. Там дозорные перехватили ведьму!

-Иду.

-Госпожа.

Девушки быстро сбросили мужское исподнее в котором бултыхались в озере, натянули сухие рубашки и короткие сарафаны. Зима приспособилась в дороге одеваться удобнее, чем дозволялось росским бабам жуткими правилами приличия. Сшитые для нее порты, наподобие мужских, она впервые напялила в известной всем поездке к степным царям. На фоне тамошних амазонок, разумеется, княгиня смотрелась скромницей. Те в жару ходили голобедрыми. В коротких жилетках, демонстрирующих мускулистые руки и кожаных юбочках, ничего не скрывающих от любопытного взгляда. Зима бы с удовольствием присоединилась к степным воительницам, но решила палку не перегибать. Росских пуритан чересчур не шокировать. Мужские порты еле-еле дозволили. Просто - победителей как известно, судят редко.

За несколько лет следующих лет россы притерпелись к выходкам любимой княгини. Многое ей прощали. Но в городах, на людях, она старалась появляться в подобающем ее сану виде. Носить порты, вот уступка приличиям - целомудренно прикрыв попу широким, распашным до колен сарафаном, приспособилась в разъездах и на охоте. Старики, даже самые преданные, типа дядьки Хмура, продолжали коситься неодобрительно. Молодежь новшество приняла безоговорочно. Женщины у россов вообще никогда не ездили верхом! Дамских европских седел не было, а в нормальной росской юбке на высоком мужском седле, не обнажив ноги по самое не могу, никак не угнездиться! Без посторонней помощи на коня не то, что не взлетишь, не вскарабкаешься! Теперь боярыни помоложе да посимпатичнее, и самые шустрые из дочерей знати смогли сопровождать мужчин на охоте, да начали учиться выезжать на куртуазные прогулки. Мужья и отцы, отстраняя конюхов, заботливо подсаживали дам. Чужие руки коснуться росской женщины не должны!

Ли, путаясь в завязках, переоделась почти одновременно с княгиней. Она предпочла бы купание голышом. Стягивать мокрое, облепившее тело белье, все едино светиться на берегу на ветру голым телом, какой смысл? Выскочили бы шустренько из воды, да и облачились в сухое. Верно? А вот фигушки. Подобное предложение годилось, так объяснила Зима, разве что для крестьянки-распустехи. Не берегущей свою честь дурочки деревенской.

-Даже думать о таком не моги! Стыдоба.

-Но...

-Знаю, знаю. В Роме многое иначе, чем у нас. Но в чужой монастырь со своим уставом?

-Не суйся.

-То-то же.

Ли подумала, подумала да и брякнула.

-А праздники ваши? Голышом же в проруби купаются мужики и бабы? Разве нет?

Княгиня вскинула бровь.

-Так то со святым умыслом, с просветленным духом, свершения обряда ради! Неужели не понятно?

-Ну...

-Ты еще церковное вино выпивкой обзови, дуреха.

-Ну...

Княгиня сжалилась, перестала издеваться, тыкать носом в ошибку.

-Давай, поспешай. Уже зубами стучишь. Чаю тебе надо, поживее.

Головы покрывать не стали. Еще одна недавняя революция. Простолюдинки ограничивались небольшими платками, в крайнем случае - налобными лентами. Знатные девушки и дамы страдали в огромных киках и кокошниках. Княгиня же соизволяла водрузить себе на голову церемониальный убор только в особых случаях. Чаще появляясь на людях простоволосой, или набросив кружевной плат - в храме например.

Пошли к стоянке. Хмур, забегая вперед, поворотился спиной, просительно заглядывая в глаза княгини, изрек скороговоркою.

-Не надо бы тебе встречаться с ней, госпожа. Ведьма, она ведьма и есть. Послушай меня. Вели ей убираться подобру-поздорову.

Зима коротким взмахом руки пресекла речь.

-Ведите ее ко мне. Что, принцесса, тоже трусишь? Или останешься посмотреть, послушать?

Ли пожала плечами. Только ведьмы ей и не хватало. Но пошла вслед за своей прекрасной подругой. На поляне уже высился походный княжеский шатер. Возле него бросили на траву алый коврик с вышитым золотым солнцем. Водрузили в центре узора легкое складное креслице. Чуть позади - сложили стопкой пару толстых кожаных, набитых войлоком, подушек - для княжеской спутницы. Зима, как положено, опустилась на сиденье первой. Ли с едва заметной заминкой (плюнуть на все и уйти), следом. За спиной, точно из-под земли выросла, пара шустрых плечистых дружинников. По бокам выстроились еще четверо. И вспотевший дядька Хмур тут как тут. Защитнички перепуганные. У всех поджилки трясутся. Ведь побывали уже в переделках. Многие в битвы ходили. С летучими бандами диких степняков сталкивались. Чего только не повидали. Услыхали - ведьма, ведьма, ведьма. Враз, в лицах переменились. Задрожали. Что за дела? Ли никак не могла понять причины. Но тут показалась процессия - высокая синеглазая женщина, по виду обыкновенная крестьянка, каких тысячи, с круглым гладким лицом, в домотканом потрепанном летнике, обутая в лапти. За ее руку незряче цеплялась сгорбленная старуха. Ли вздохнула. Для полноты картины бабке только ворона на плече не доставало. Но росские дружинники фильмы сказки в детстве не смотрели, вот и шли следом на подгибающихся ногах. Распущенные седые волосы ведьмы свисали чуть не до земли. Крючковатый нос стремился соединиться с подбородком. Слепые глаза прикрывала повязка из мешковины. За спиной висела небольшая котомка, туго перетянутая обрывком веревки. В десяти шагах от княгини, повинуясь приказу Хмура, процессия остановилась. Бабка повела носом, точно принюхиваясь. Дружинники, замершие по бокам княгини, вздрогнули. Женщина-поводырь усмехнулась. Один из воинов, впрочем, несильно ткнул ее в спину. К ведьме прикасаться, он не поспешил.