Комплекс Росомахи. Книга вторая из серии «Сказки мегаполиса» - Марина Зосимкина

данным, прибор ЛБВ в количестве одного экземпляра, не обнаруженный во время

встречной проверки, находится на территории участков. Не надо ничего шарить,

ничего не трогайте, работайте спокойно. Он подаст звуковой сигнал в связи с тем,

что скоро сядут аккумуляторы. Это информация от Дмитрия Андреевича Никина.

Он разработчик и за слова отвечает. Поэтому ко всем настоятельная просьба! Как

только кто услышит нетипичный гудок, ничего не предпринимать, а звонить мне на

мобильный. Или Шведову. Кто ближе будет, тот и подойдет. Еще раз, ничего не

трогать! Будем акт составлять, чтобы все по правилам было. Дмитрий Андреевич

подсчитал резервы аккумулятора и с уверенностью назвал время, когда загудит.

Сегодня загудит, коллеги. Главное, чтобы до партнеров этот скандал не дошел.

Если кто партнерам насвистит, лично тому…

Передача прервалась.

– Кто слова писал? – спросила Алина.

– А зачем было писать? – обиделась за Берзина Надежда Михайловна. –

Петрас – мужик с головой. Или у вас к стилю претензии?

Алина кашлянула.

– Нет, нет, отнюдь. Даже, скорее, наоборот. И что, как вы думаете, нам

теперь дальше делать?

В целях конспирации, они курили у Алины в кабинете, хотя это было и не по

правилам. Но очень хотелось обсудить, а обсуждать в курилке сегодня было

неконспиративно.

Киреева сияла глазами, дрыгала ногой в лакированной лодочке, резко

стряхивала пепел мимо блюдца, назначенного нынче пепельницей. Посматривала

на Алину со странным многосоставным чувством, в котором симпатия

смешивалась с завистью, а зависть с осуждением. Надо же, как всегда безупречна.

Даже тонкий шифоновый шарф, плотно обхватывающий шею, был продуманно

уместен. Другая оденет так шарфик, вот хоть бы Катька или Лера Бурова, все

тупыми остротами изойдут, а к этой без претензий. Умеет же, штучка гламурная. И

как всегда безмятежно холодна, с ироничной полуулыбочкой в уголках губ.

Надежда Михайловна не знала, что сегодня дело было не в Алининой

раздражающей привычке иметь безупречный вид, а в обычной усталости, если

таковую в данном случае уместно назвать обычной. Алина так была вымотана

экстримом, свалившимся на нее буквально позавчера, что сил для охотничьего

азарта у нее не осталось. Сил не было, зато присутствовало некое отупение. Что

делать, нервная система желала восстановиться. Кроме того, после ее

собственных, так сказать, личных приключений вряд ли что-то могло ее

взволновать или удивить здесь, на работе.

И последнее, и основное. Много чего плохого вместил в себя позавчерашний

день. Но не одно только это. К счастью, не только это. Напоследок он сделал ей

подарок.

Путято увезла задержанных, Ревякин Колька отпустил на волю Миху и

Толяна, сам же с нарочито незаинтересованным видом топтался возле «лексуса».

А Егор взял Алину за руку, отвел подальше от любопытных ревякинских ушей и

ухмыляющейся рожи, развернул лицом к себе и тихо проговорил:

– Прости, что накричал на тебя. Я очень испугался.

Потом после паузы сказал еще:

– Я знаю, что в тот раз сильно тебя обидел. Я бы многое отдал, чтобы

вернуться в тот день. Дай мне шанс, и я все объясню и исправлю. А потом решай.

Я соглашусь. Только давай поговорим. Давай встретимся еще раз и поговорим.

От звука его голоса сердце Алины забилось часто, а от сказанных слов глаза

так засияли, что, не желая себя выдать, она опустила голову долу.

И сказала тихонько:

– Я подумаю.

Не могла же она сходу соглашаться на новое свидание. Ей надо в себя

прийти, отдохнуть. Отдых был, конечно, не при чем, но собраться с мыслями перед

таким важным разговором все-таки не помешает. Хотя бы для того, чтобы

вспомнить, за что она обиделась на него в прошлый раз, и решить, имеет ли это

значение сегодня.

С утра она успела побывать у Путято на Петровке, где ее показания были

аккуратно запротоколированы, а потом, вот так же, как сейчас, за сигареткой,

Марьяна кое-что рассказала по секрету. На первом же допросе, который был

проведен по горячим следам, подследственные рассказали много друг о друге

интересного и кое-что о себе. Картина вырисовалась такая…

– А что мы с вами можем? – вторглась в ее мысли Киреева. – Только ждать

и надеяться, что операция пройдет успешно. Во-первых, хочется этого подлеца

поймать. Или подлячку. Лампу нужно вернуть, это два. И потом, ведь это все-таки

наша была идея, с поимкой-то. Если окажется, что весь этот переполох пройдет

впустую, то как-то, знаете, я буду чувствовать себя неуютно. Вы в буфет пойдете?

Давайте по пироженцу тяпнем, а? По эклерчику. В качестве успокоительного.

И они спустились на первый этаж. А спустившись, с буфетом решили

повременить, раз уж все равно на первом оказались. Можно же в цех к девчонкам-

сборщицам заглянуть, узнать, как там у них дела. Хоть Алина с ними не очень…

Зато Надежда Михайловна в контакте.

Они с некоторым усилием открыли массивную дверь, ведущую из длинного

коридора первого этажа на территорию производственных участков, а точнее, в

шлюз-предбанник, с трех сторон отгороженный от цехового пространства толстыми

стеклянными переборками. В предбаннике располагался пост охраны,

обозначенный письменным столом, креслом на колесиках и сидящим в нем

дежурным.

Однако кроме охранника Сережи в «аквариуме» как-то некстати

обнаружилось много народа. Здесь были начальники Берзин и Шведов, а также

два наладчика с участка вакуумной откачки – тощенький мальчик Антон и плотный

коренастый тридцатисемилетний Леня по прозвищу Кучер. Здесь был главный

комплектовщик Водорезов.

И Леня метелил Водорезова.

Берзин посмотрел на часы. С момента трансляции прошло чуть меньше

получаса. По его прикидкам, вряд ли сволочь будет драть когти сразу же. Опять

же, подготовиться должен, в себя прийти, создать идею, каким образом лучше

вынести предмет.

Если, конечно, он его уже не вынес. Еще тогда, в пятницу или раньше. Это

был самый большой для Берзина вопрос. И для Шведова. Но выхода у них другого

не было. Если вынес, значит вынес, тут уж ничего не поделаешь.

До обеда движение из цеха и обратно, как правило, было не сильно

оживленное, это только в половине первого, наскоро перекусив салатиком,

женщины выплывут на променад по асфальту, а мужики – кто за сигаретами, а кто

в соседний «Макдоналдс». Но лучше не расслабляться и внимательно, очень

внимательно осматривать всякую фигуру, особенно если она, в смысле – фигура,

наплевав на правила распорядка, решит выскочить на перекур в рабочем халате

или спецовке.

В этом случае предполагалось тихо, не привлекая внимания остального

персонала, проводить нарушителя под локоток в подсобку, отведенную сегодня

для личного досмотра. В подсобке вежливо предложить снять

несанкционированную вещь и передать с целью осмотра ему, Петрасу

Ольгертовичу. Если итог процедуры будет нулевым, то сделать выговор,

предупредить о неразглашении и отпустить.

Берзин ненавязчиво челночил между бытовкой и постом охраны, предлагая

охраннику Сереже то ознакомиться с новой инструкцией, то расписаться в ней. То

заимствуя зажигалку. То реквизируя «Тещин язык».

По проходу между рядами сборочных столов спокойно передвигался

Анатолий Шведов, скользя рассеянным взглядом по макушкам сосредоточенных

сборщиц и всматриваясь в деловитую толкотню наладчиков возле вакуумной

камеры на периферии.

Из своего закутка выдвинулся начальник отдела комплектации и так же

неторопливо направился в сторону поста. В руке он держал легкий пластиковый

пакет, на плечах имел свою обычную серенькую курточку-неснимайку. Так ее

прозвали языкастые девки-сборщицы, которые недолюбливали всех, кто не с

ними. Ничего плохого Водорезов им с роду не сделал, а вот поди ж ты,

насмехались.

Дисциплинированный Аркадий Яковлевич подошел к столу охраны,

поставил на него свой пакет. Произнес степенно:

– Это вот баночка с травяным сбором, мне его Лушин покойный принес.

Жена приболела, знаете ли, с желудком у нее что-то. Так я сейчас домой метнусь

ненадолго, травку эту ей доставлю, а к концу обеда уже на месте буду. Ну, об этом

Анатолий Валентинович в курсе.

Он вытащил из пакета жестяную яркую баночку граммов на двести чая, а

пакет вывернул наружу, демонстрируя полную его пустоту. Аккуратно открыл

круглую крышечку, предложил Сереже заглянуть внутрь. Охранник Сережа

благосклонно кивнул. После чего Водорезов хлопнул себя по лбу и произнес с

явственной досадой:

– Куртку свою забыл оставить в кабинете! Хотя ладно, я ее в раздевалке

брошу, все равно в пиджак буду переодеваться. Но ее ведь надо осмотреть,

правильно, Сергей?