Фиолетовый гном - Николай Бахрошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Понятно, – снова подтвердил Серега. – Лучше расскажи, как менты вышли на Сашу Федотова? Или об этом тоже нельзя?
– Тут как раз ничего секретного нет. Месяц назад в УБОП пришел анонимный пакет с документами, из которых причастность Саши Федотова к взрыву лимузина Шварцмана была видна невооруженным глазом. Еще вопросы есть?
– Вопросов нет, – ответил Серега. – Одни эмоции.
– Надеюсь, положительные?
– Непременно…
Потом они начали целоваться. Долго и увлеченно. Как в первый раз. Проходящим мимо больным было на что посмотреть. Серега краем глаза ловил на себе их сочувственно-восхищенные взгляды.
Честное слово, в тот момент он чуть не сделал ей предложение. Эти слова уже вертелись на языке. Но успел вовремя поймать их.
Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь? Ну и нечего ему порхать, молчание все-таки – золото…
Похоже, она ждала… Именно того, что он так и не решился высказать. Серега это явно почувствовал.
Кто сказал, что женская логика загадочна, как вечерний туман?
Да, скорее всего, ждала… Теперь, перебирая прошлое на греческой терассе, как монахи в кельях перебирают четки, Серега был в этом твердо уверен. И ведь почти дождалась!
Вполне могла бы получиться красивая сказка со счастливым концом, усмехался он. Сказка на новый, современный лад воинствующего феминизма – отважная красавица побеждает чудовище и вручает сердце прекрасному принцу, выводя того под локти из реанимации…
Вот только на принца он, Серега, никогда не тянул. И дело тут даже не в скромности. Просто – не принц. Не вышел рылом до настоящего пятачка, как сказанул однажды друг Жека.
По сути, он тогда предал свою Десантницу, размышлял Серега, глядя на темное море с огоньками яхт. Откровенно предал, если называть вещи своими именами!
А как это еще назвать, если он вышел из больницы и через месяц женился на Светланке? Как не называй, а именно так это и называется – предательство…
Он помнил, даже успел рассудительно подумать о том, что начал теперь лучше понимать Жеку со своей б. супругой. В сущности, человек легко примиряется с собственной подлостью, понял он. Да и как им не примириться, если и человек, и подлость заранее согласны существовать рука об руку?
Правила игры! Ничего личного! Его предавали, и он предавал, и по-другому, казалось уже, не бывает, не живут люди иначе, не получается у них… Так мир устроен, в конце концов…
Как и когда он научился играть по этим паучьим правилам? Это другой, отдельный вопрос, главное – научился! Наука оказалась легкая, на удивление. Явное свидетельство того, что все эти правила игры в успех возникли не на голом месте, не придуманы чокнутыми, аморальными извращенцами, а непосредственно вытекают из глубины человеческой природы. Вместе с отправлением иных естественных надобностей.
Не открытие, конечно, но чем еще оправдать собственное скотство, как не тем же самым вокруг да около?
Серега помнил, это поразило его еще в армии – насколько легко и быстро человек скатывается в скотское состояние и обустраивается там с максимальным комфортом. Все, наверное, знают, слышали неоднократно, что зло – проще и понятнее добра, размышлял теперь Серега, но вот чем оно проще – понимаешь только на собственном опыте… Или – на собственной шкуре?
Но тогда он об этом не задумывался, все недосуг было – сесть и подумать, что же он все-таки делает…
Словно в ослеплении находился…
Нет, он не оправдывается, оправдываться перед собой – занятие такое же бессмысленное, как игра в подкидного на деньги между левой и правой рукой. Тем более по истечении времени, которое, как давно известно, все ставит на места, раздает всем сестрам по серьгам и мало никому не отвешивает. Он, Серега, всего лишь пытается понять теперь – где, что и с какого момента в его жизни пошло не так, приведя упомянутую жизнь в такое томное состояние, что последние годы хотелось выть на луну от глухой, звериной тоски…
5
Если честно, Серега сам не ожидал, что его брак все-таки состоится. Но – предложили. И принцессу, и, как водится, часть королевства в приданное. Он просто не отказался…
Кто предложил? Конечно же, королева. Новая королева макаронных и хлебобулочных изделий Вероника Александровна Шварцман.
Виват Хозяйке!
Кто бы мог подумать… Конечно, в тех его рассуждениях были свои резоны, вспоминал Серега. По-своему, в рамках заданной цели, они даже вполне логичны. Мол, Шварцман погиб, больше нет его, Хозяина и соперника, непреодолимого, как гора, способного одним движением бровей указать «человечку» на его место на уровне плинтуса. А значит, и путь к его капиталам больше не загорожен никакими непреодолимыми препятствиями… А он, Серега, все-таки любит эту женщину-девочку… Почти любит… Ладно, пусть, не совсем любит, не так нежно и трепетно, как когда-то Танечку Соловьеву. Слишком многое уже легло между ними, чрезмерное количество липкой, раздражающей паутины напутано в их отношениях, и через это уже не переступить. Но – хотел ее, определенно хотел… С пол-оборота был готов приступить к исполнению супружеского долга в любом месте и в любое время!
И даже почти поверил ее небрежному объяснению, что она просто не могла прийти к нему в больницу. Ну, не выносит она больниц, ей там сразу делается нехорошо, только поэтому она его ни разу не навестила…
Действительно, как можно прийти к умирающему жениху, если ты не выносишь больниц? Никак нельзя! Со стороны гражданина умирающего – абсолютный эгоизм требовать для себя такие жертвы…
И вообще, лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным! Как с этим поспоришь?
В сущности, это тоже было своего рода соглашение, вспоминал Серега. Только уже не с Хозяином, а с Хозяйкой. Торг уместен всегда! – вот основной девиз на турнирном щите современных рыцарей капитализма. Так и живем на одном большом рынке, местами переходящем в откровенный базар, думал он потом с глухим раздражением…
– Вы понимаете, Сергей, Света – сложный ребенок. Почти ребенок еще, но очень уж не простой, – рассудительно говорила Вероника Александровна. – Я считаю, вы должны это понять в первую очередь, если хотите быть вместе с моей девочкой. Я не знаю, может, я уделяла ей мало внимания… Не знаю…
Серега хотел.
– Кстати, Сергей, какое у вас образование? – перебила Хозяйка сама себя.
– Коридорное, – не удержался Серега.
– Как так? – удивилась она.
– Очень просто, – пояснил Серега. – Раз – пролет, два – пролет… И так далее.
– Шутите? – догадалась она. – Хорошо, когда у мужчины развито чувство юмора. Для брака – это полезно, очень полезно… Я по себе знаю, чтобы быть замужем – нужно иметь большое чувство юмора, – доверительно поделилась Вероника Александровна.
Издевается? Нет, похоже, всерьез… Тогда тем более трудно возразить. Когда данная истина подается с такой категоричной, хозяйской безапелляционностью – возражать совершенно не хочется…
– Шучу, – на всякий случай подтвердил Серега. – Образование у меня среднее. После школы поступить в институт не удалось, не прошел по конкурсу. Потом – армия. Когда вернулся, мать умерла, нужно было работать, семью содержать, я тогда как раз женился… Так и не поступил в вуз…
Хозяйка сочувственно покивала. Все понятно, все в рамках стереотипов, рабочий паренек от сохи, от станка, из народа, со дна погуще, прокладывает себе дорогу в жизни, засучив рукава английского пиджака. Пусть не сподобился в свое время на колледжи и университеты, зато собственным природным умом дошел до неистребимой веры в светлое будущее… Просто идеальное начало для биографии грядущего миллионера или даже политического лидера…
Она потупила густо накрашенные глаза, задумчиво постучала ярко-красными ноготками по блестящей полировке стола.
– Покойный Иван Иванович придавал большое значение образованию, – сообщила Вероника Александровна. Сдержанно вскинула глаза в потолок, словно ожидая, что там, в вышине, проявится светлый лик мужа в ореоле святости.
Серега тоже мельком глянул в белый потолок. Не проявился.
Он согласно кивнул.
Зачем она это сказала? И главное, кому вешает лапшу на уши? Он-то, как никто, знал, что куда большее значение покойный придавал водке, коммерческим махинациям и блядям – именно в такой последовательности приоритетов. Уж перед ним, бывшим личным телохранителем, можно было бы и не лицемерить по поводу образа незапятнанной чистоты. Сам Шварцман всегда называл вещи своими именами, даже если это многих и обижало, усмехнулся про себя Серега.
– Вообще-то, я собираюсь пойти учиться, – пояснил он. – Думаю поступить в Высшую Экономическую Школу.
– А документы вы уже подали?
Ага, подал… Прямо не выходя из реанимации. Ему, как дважды раненому на фронтах передела собственности, диплом торгаша, вообще, положен без очереди и со скидкой на ветеранство…
